Николас Старгардт - Мобилизованная нация. Германия 1939–1945

В 5 часов утра в пятницу, 27 апреля, Герта фон Гебхардт услышала поблизости разрывы снарядов танковых пушек. Мужчины, прихватив с собой спиртное, поднялись наверх в надежде уговорить уйти расположившихся у входа в здание солдат фольксштурма. Шнапс они взяли, но уходить не спешили. Многие военнослужащие постарше срывали нарукавные повязки ополченцев и уничтожали их вместе с послужными книжками, бросали оружие и снаряжение и отправлялись домой, но занимавшие позиции по Тельтов-каналу отряды вознамерились драться. Далее к западу батальоны гитлерюгенда продолжали оборонять Пихельсдорф и Шарлоттенбрюке – мосты через Хафель. Во многих других местах в Берлине вовсю шли грабежи; солдаты, гражданские и члены фольксштурма расталкивали друг друга локтями, спеша опустошить магазины и склады до прихода советских войск. В подвалах Клейстштрассе они упились до смерти, стоя по щиколотки в спиртном и наливая вино и крепкие напитки в притащенные с собой грязные ведра. К концу того дня Берлин оказался в полном окружении, отрезанный от «архипелага», оставшегося от рейха [1103] KA 3697, дневник Гебхардт, 27 April 1945; Yelton, Hitler’s Volkssturm, 126–127; о грабежах см.: Kuby, The Russians and Berlin, 1945, 223. .

В Вильмерсдорфе тишину второй половины дня нарушал в основном огонь из стрелкового оружия – пули свистели и рикошетили от стен где-то снаружи здания Гебхардтов. «Русские уже тут», – шептались соседи в подвале. Женщины, ссорившиеся между собой раньше, теперь целовались и обнимались. Даже сосед, не разговаривавший с Гебхардт неделями, подошел и предложил ей сигарету, ибо наступил момент, которого все они так долго страшились. Все рылись в сумках и мешках в поисках белого материала – полотенец, салфеток, носовых платков. Один русский вошел в подвал, спокойно спросил на немецком, есть ли солдаты и оружие, а потом ушел. Когда фронт покатился дальше к Ферберлинерплац, некоторые женщины отважились выйти принести воды из колонки напротив булочной. Для Герты фон Гебхардт и «подвальной коммуны» по адресу Герольдштрассе, 8, война закончилась во второй половине дня в пятницу [1104] KA 3697, дневник Гебхардт, 27 April 1945; Le Tissier, Battle of Berlin 1945, 170–171 and 196. .

Когда 30 апреля Адольф Гитлер покончил с собой, в Берлине почти не оставалось объектов для защиты. Пока отряды моряков, гитлерюгенда и СС продолжали драться в здании рейхстага и держаться в бункере зоопарка, Геббельс вступил в переговоры о сдаче немецкой столицы с победителем в Сталинграде Василием Ивановичем Чуйковым. По чистой прихоти судьбы в тот же самый день американские солдаты вошли в частную квартиру Гитлера на Принцрегентенплац в Мюнхене; на протяжении предыдущей недели заголовки Völkischer Beobachter неизменно уверяли читателя в неприступности «крепости Бавария» и в том, что «Германия стоит твердо и верна фюреру» [1105] VB, Munich edn, 20, 24 and 25 April 1945; Bessel, Germany 1945, 120; Troll, ‘Aktionen zur Kriegsbeendigung im Frühjahr 1945’, 660–671; Henke, Die amerikanische Besetzung Deutschlands, 854–861; Kershaw, The End, 343–345. .

Подступая к Мюнхену с северо-запада, 29 апреля американская 45-я дивизия «Громовая Птица» вышла к Дахау – центру крупнейшего полигона СС со складами и первому «образцовому» концентрационному лагерю Гиммлера. За внешним периметром солдаты наткнулись на брошенный состав из сорока теплушек с 2000 узников, вывезенных из концентрационного лагеря Бухенвальд. Сумевших выбраться из дверей застрелили эсэсовцы; внутри скотных вагонов только семнадцать человек подавали признаки жизни. Дахау сделался последним пунктом на пути маршировавших из лагеря в лагерь колонн. Помимо умирающих и мертвых американцы насчитали 32 000 уцелевших заключенных. Пораженные ужасом и объятые яростью от увиденного, некоторые американские солдаты просто разряжали оружие в эсэсовскую охрану или стреляли ей в ноги, давая пленникам возможность добить нацистов.

Вечером дня освобождения узники устроили полковнику Биллу Уолшу экскурсию по лагерю. Ему показали псарню с овчарками, провели через один из мрачных, переполненных обитателями и кишевших паразитами бараков, показали горы трупов около изолятора и наконец – тысячи тел, аккуратно сложенных вокруг крематория штабелями, точно дрова в поленницах, высотой больше двух метров, завели и внутрь, дав посмотреть на полные золы печи. Американские солдаты оказались совершенно неподготовленными к подобным зрелищам. На протяжении нескольких следующих дней местные жители катили велосипеды по лагерной дороге, спеша поживиться добычей с эсэсовских складов, а американские солдаты удивленно наблюдали за деловито следовавшими мимо товарного поезда с его страшным грузом гражданскими немцами [1106] Marcuse, Legacies of Dachau , 50–52; Bessel, Germany 1945 , 161–165. .

Берлин капитулировал в ночь с 1 на 2 мая. И здесь тоже жители потратили первый день мира на разграбление уцелевших магазинов и военных складов. Эсэсовцы успели поджечь центральные склады в пивоварне Шультхайс в районе Пренцлауэрберг еще в ходе боев, но теперь туда бросилось гражданское население, переполненное желанием спасти оставшееся и запастись чем-нибудь на случай острого голода, которого они ожидали после разгрома. Становившиеся свидетелями творившихся беспорядков и внезапных актов насилия дети пребывали в шоковом состоянии. У водонапорной башни в районе Пренцлауэрберг один 12-летний мальчик видел, как гражданские мародеры бросались друг на друга «точно гиены». Еще один – сгорал от стыда, видя, как красноармейцы снимают на фотоаппараты дерущиеся толпы. «У завоевателей Германии не осталось хорошего впечатления», – заметил он [1107] Gröschner, Ich schlug meiner Mutter die Brennenden Funken ab, 242–246: R., 6. Klasse Volksschule; Wolfgang S., 6. Klasse; Walter B., 8. Klasse. .

Как и в других столицах, Будапеште и Вене, взятых соответственно 13 февраля и 13 апреля, в Берлине завоевание сопровождалось массовыми изнасилованиями [1108] Изнасилования, к величайшему сожалению, стали неотъемлемой частью войны на разных ее этапах. Достаточно вспомнить, что творилось во время наступления немцев на территории Советского Союза. Попытки изнасилования были и в оккупированных англо-американскими соединениями районах. Так, например, американские солдаты насиловали француженок в Нормандии, о чем писал в письмах домой не кто иной, как генерал Дж. Паттон. . В Вильмерсдорфе Герта фон Гебхардт пыталась заслонить собой Ренату, спрятать ее и при очередном появлении солдата в подвале надеялась, что тот выберет другую. В Целендорфе подругу Урсулы фон Кардорфф, спрятавшуюся за кучей угля, выдала соседка, стремившаяся защитить свою дочь. Четыре месяца спустя подруга призналась Кардорфф: «Не хочу иметь дела с мужчиной – никогда больше». Журналистка Маргрет Бовери, ранее наслаждавшаяся созерцанием авианалетов с балкона дома, впала в большое беспокойство и не могла уснуть без таблеток [1109] Naimark, The Russians in Germany, 69–140; Petö, ‘Memory and the narrative of rape in Budapest and Vienna in 1945’ // Bessel and Schumann (eds.). Life after Death, 129–148; Bandhauer-Schöffmann and Hornung, ‘Vom “Dritten Reich” zur Zweiten Republik’ // Good et al. (eds.). Frauen in Österreich, 232–233; Sander and Johr (eds.). Befreier und Befreite, 48–51; Mark, ‘Remembering rape’, 133–161; Kardorff, Berliner Aufzeichnungen, 312–314: 23 Sept. 1945; Boveri, Tage des Überlebens, 119: 6 May 1945. .