Эндрю Петтигри - Изобретение новостей. Как мир узнал о самом себе

Уоллингтон очень осознанно относился к своему положению в вихре событий, которые всегда пропускал сквозь призму глубокой религиозности. Почти во всех событиях, о которых он рассказывает, он видит свидетельство Божественного провидения: наказание грешников или испытание веры детей Божиих. Целый том посвящен ужасным последствиям, которые постигнут тех, кто не соблюдает воскресный день, что случалось весьма часто в многолюдном мегаполисе.

В 1632 году Неемия Уоллингтон записал душеспасительную историю о том, как двое молодых людей работали на оснастке корабля в Уайтчепеле в воскресенье, и один из них упал и разбился насмерть [894] Там же, с. 52–3. . Уоллингтон услышал эту историю от несчастного выжившего, и многие другие подобные истории — о ребенке, который свалился в камин, пока его мать затеяла ежемесячную стирку, о доме, который сгорел дотла, когда семья устроила переезд в воскресенье, — попадали к нему из устных рассказов. Пока гражданская война продолжалась, Уоллингтон с тем же тщанием собирал примеры внезапных бедствий, постигших королевские войска, когда они неподобающе вели себя по отношению к угодным Богу круглоголовым. Бог Уоллингтона немедленно показывал такими знамениями свое участие в жизни тех, кого он вел праведным путем и тесными вратами. Прекрасным примером является своеобразный отчет Уоллингтона о битве при Эджхилле: «Чудесное дело рук Божиих, направляющих пули» [895] Там же, с. 152–3. .

17.1. Записки Неемии Уоллингтона

Выискивая свидетельства дел Божественного провидения, Уоллингтон записывал без малейшего скептицизма многие странные и пугающие знамения: страшную бурю в 1626-м, метеорит в Беркшире в 1628-м. Спустя семьдесят лет подобные заметки искушенным лондонским газетчикам показались бы намеком на доверчивость деревенщины, но поколение Уоллингтона таких сомнений не испытывало [896] James Sutherland, The Restoration Newspaper and its Development (Cambridge: Cambridge University Press, 1986), pp. 98-9. . Ужасная буря в Норвиче в 1643 году, унесшая жизни 111 грачей и галок, натолкнула его на такое объяснение: «Мы можем сделать вывод, что это происшествие может означать правосудие Божие над грабительскими выходками роялистов, которые, подобно грачам и галкам, живут и каркают за счет труда и пота честных людей» [897] Booy, Notebooks , p. 101; Historical notices , pp. 148-9. .

Педантичность Уоллингтона сохранила для нас красноречивое свидетельство растущего влияния горожан на значительные события. За несколько лет до рождения Неемии сэр Томас Смит весьма точно определил разделение английского Содружества на «тех, кто несет службы, и тех, кто не несет ничего». Ремесленники и торговцы принадлежали к последним и «не имели в содружестве голоса и авторитета» [898] Sir Thomas Smith, De Republicana Anglorum, cited Seaver, Wallington’s World, pp. 145-6. . Уоллингтон был из того поколения, что опровергло это удобное для некоторых утверждение. Хотя он и тратился изрядно на новостные издания, когда они стали доступны, большую часть новостей он получал от друзей, случайных знакомых и тесных связей в кругу единоверцев. Некоторые события, такие как пожар на Лондонском мосту, он записывал, будучи их очевидцем. Сведения о других, как, например, о комете, так напугавшей короля Якова в 1618 году, он переписывал из памфлетов [899] Historical notices , pp. 11–12. .

Каким образом влияли на его читательское сознание периодические новостные издания 1640-х, которые он так бездумно скупал? Уоллингтон, вне сомнения, приобрел с опытом чутье на некоторые стратегические события, которые предопределяют ход истории. Он понимал, что Ирландия, где он родился, будет играть важную роль, и близко к сердцу принял разрыв, наметившийся между угодными Богу общинами Англии и Шотландии на последних стадиях конфликта. В глубоком письме к другу, Джеймсу Коулу из Новой Англии, Уоллингтон анализирует фазы войны, определяя их как «война прелатов» — (1639-40), «война нечестивцев» (1642) и «война лицемеров» (1648). Историкам названия не понравились, но хронология была лучше некуда [900] Там же, с. l-li. . Уоллингтон не ограничивал свои интересы британскими войнами. В 1638 году ему попалась книга, открывшая ему глаза на ужасное положение христиан в Германии, а о судьбе французских гугенотов Ла-Рошели он оставил заметку в 1628 [901] Seaver, Wallington’s World, pp. 104, 156. .

Памфлеты Уоллингтон собирал с определенной целью — создать историческое повествование для того, чтобы «грядущее поколение увидело дела рук Божиих». Журнал последовательно изображал все испытания, которые преодолевали дети Божьи. А Уоллингтон особенно остро почувствовал, что пора испытаний настала, когда война начала собирать свою жатву: смерть помощника, потеря близкого друга. Там, где личные интересы встречаются с политическими, новостные сети не всегда работают так, как нужно. Лишь в 1643 году в разделе, посвященном бесчинствам католиков в Ирландии, Уоллингтон смог сделать отметку о смерти зятя, убитого за два года до того. Значит, он получил эту печальную новость только спустя два года.

Уоллингтон был опытным и мудрым читателем. Иногда он выписывал из новостных сводок те события, свидетелем которых был лично: он использовал свои записи, чтобы сохранить воспоминания и придать им нужное направление. Его подробное повествование о военных годах — это захватывающая история современных ему событий, составленная в основном благодаря его собранию памфлетов и личному опыту. Мало кто был так озабочен упорядочиванием событий, как наш токарь; в мировоззрении, сформированном благочестием, его записи были предназначены для того, чтобы сохранить свидетельство Божественного промысла о человеке.

Как и Неемия Уоллингтон, Сэмюэл Сьюэлл был предан церкви. До женитьбы он обучался в Гарварде и поначалу собирался рукополагаться, так что следы богословского образования остались с ним на всю жизнь. Он регулярно и исправно посещал проповеди, часто дважды за воскресенье, и яро отстаивал святость воскресного дня. Видные священники Бостона были среди его близких друзей. Поскольку Сьюэлл был комиссаром местного суда, ему вменялось в обязанность участвовать в вынесении обвинительных приговоров в знаменитых салемских судах над ведьмами. Он вскоре очень пожалел о том, что ему пришлось играть роль в таком мрачном деле, и был единственным из судей, кто публично отказался от участия в процессе, стоя с непокрытой головой перед всем приходом в то время, как священник зачитывал формальный акт покаяния [902] Brown, Knowledge, p. 20. .

Сьюэлл начал вести дневник в возрасте 21 года и вел его до последнего вздоха, больше пятидесяти лет. В это время Бостон переродился из замкнутого провинциального местечка в оживленный георгианский город. Сьюэлл остался верен принципам старой школы, но его известная всем честность и отсутствие тщеславия обеспечили ему уважение всей общины.