Эндрю Петтигри - Изобретение новостей. Как мир узнал о самом себе

Эти примеры помогают классифицировать проповедь как устное средство массовой информации, обсуждаемое в этой главе. В отличие от рыночных сплетен и разговоров в тавернах, проповеди вряд ли были основным каналом новостей. Мало кто из сидящих на скамейках впервые узнал бы о событиях, когда слушал проповедь. Но проповедь могла сыграть решающую роль в формировании интерпретации. Это было особенно действенно в эпоху, когда хорошие и плохие вести истолковывались относительно слова Божьего. Служители могли помочь своим прихожанам понять изменения в правительстве и религиозной практике, объявления войны и мира, стихийные бедствия и человеческие катастрофы. Проповедь формировала общественное мнение, подвластное слухам и дурным вестям. Проповедь была лекарством и бальзамом для встревоженных человеческих душ. Эффективная проповедь обращалась как к эмоциям, так и к интеллекту. Лучшие проповедники были хорошо образованны и харизматичны — к ним прислушивались, их уважали. Именно по этим причинам многие сторонники проповеди утверждали, что самостоятельное чтение Священного Писания не было альтернативой слушанию проповедей [348] Hunt, The Art of Hearing , Chapter 1. . Интересно, что людям не обязательно понимать все, что они слышат (в случае газет — читают), чтобы осознать ценность информации [349] Там же, с. 64. . Даже те, кто сидели много часов на скучных и монотонных проповедях, похоже, все равно ценили этот опыт. Так или иначе Церковь очень серьезно относилась к спасению душ своих прихожан.

Еженедельные проповеди стали мощным инструментом коммуникации, но также и потенциально опасным источником инакомыслия. Вот почему новые религиозные режимы уделяли так много внимания регулированию деятельности духовенства и почему духовенство коллективно обладало такой властью. Государство требовало от духовенства послушания и поддержки государственной политики. В ответ государство поддерживало усилия священников по созданию благочестивого общества. Таким образом, по воскресеньям, в то время как священнослужители увещевали своих прихожан, во многих европейских городах улицы патрулировали, следя за тем, чтобы магазины и таверны не работали: прогуливание проповедей не поощрялось [350] Margo Todd, The Culture of Protestantism in Early Modern Scotland (London: Yale University Press, 2002), pp. 28–48. . По воскресеньям прихожане должны были присутствовать на проповеди. Но все прекрасно понимали, что это была лишь краткая пауза перед рабочей неделей, когда безраздельно властвовали сплетни, пение и мирское общение. Власти знали, что не в силах это контролировать.

19 октября 1571 года единственный корабль осторожно вошел в гавань Венеции. Ранее, осенью, объединенный христианский флот отплыл на восток, чтобы противостоять галерам Османской империи. С тех пор ничего не было слышно. Те, кто сейчас видел Анджело Габриэле, сначала были потрясены. На борту находились люди, одетые в турецкую одежду, поэтому венецианцы опасались худшего. И только когда они поняли, что это одежда, захваченная у побежденных турецких моряков, у них появилась надежда. Затем капитан корабля сошел на берег и подтвердил радостную весть: христианский флот одержал сокрушительную победу. Когда звонили колокола, люди бегали по улицам с криками: «Победа, победа!». Экипаж с триумфом сопровождали в собор Святого Марка для торжества [351] Iain Fenlon, The Ceremonial City: History, Memory and Myth in Renaissance Venice (New Haven, CT, and London: Yale University Press, 2007). .

Так христианская Европа услышала первые известия о битве при Лепанто. Это был выдающийся боевой подвиг; даже на континенте, который сейчас резко разделен между конкурирующими религиями, победа была встречена всеобщим одобрением. Весть о битве быстро распространилась по Европе, и праздновали все.

Битва при Лепанто была первым из нескольких крупных новостных событий, которые по разным причинам привлекли внимание всей Европы. Сложная коммуникационная сеть, которая создавалась с момента появления печати, достигла первой стадии зрелости. В то время как победа Лепанто была встречена почти с всеобщей радостью, известие о резне в день Святого Варфоломея вновь напомнило о конфликте между разделенными конфессиями Европы. Поражение Испанской армады более десяти лет спустя, в 1588 году, стало напряженной и длительной развязкой этих фундаментальных религиозных и политических конфликтов. С точки зрения новостей это были три совершенно разных события. Битва при Лепанто дала редкий момент оптимизма в длительный и тревожный период войны между силами христианства и их вечным противником, Османской империей. Это были новости, которых с нетерпением ждали. А резня в День святого Варфоломея, напротив, стала ударом, пора-зившим и разделившим европейское общественное мнение. Апогеем этой новой эры религиозной горечи и ненависти стала Испанская армада, мучительно медленная морская военная кампания, особенно сложная для освещения в прессе.

Все эти события вызвали бурную реакцию со стороны все более встревоженных и разделенных народов Европы, продемонстрировав, в какой степени различные каналы новостей теперь слились и переплелись, а события в далеких странах влияли на повседневную действительность. А те, кто рассказывал новости, отражали эмоции своей аудитории. Это был новый мир, новые горизонты и новые опасности.

Битва при Лепанто была следствием столкновения культур, которое продолжалось без надежды на разрешение после падения Константинополя в 1453 году. Подавив Византию, Османская империя объявила о себе в качестве доминирующей державы в Восточном Средиземноморье. Незваный партнер в вопросах торговли, поскольку турки теперь контролировали доступ к рынку специй Леванта, а каждый последующий султан желал завладеть властью в Средиземном и Эгейском морях. Тем временем турецкие армии постепенно продвигались через остатки византийских земель на Балканах к границам Габсбургской Австрии. К сожалению, печать появилась слишком поздно, чтобы описать падение Константинополя, тем не менее этапы этого события все же фигурировали в новостных бюллетенях: падение Негропонте в 1470 году, что совпало с началом печати в Риме и Венеции; осада Родоса в 1480 году; сокрушительный и катастрофический поворот в Мохаче в 1526 году, когда разрушение венгерской знати привело к частичной оккупации этого древнего христианского королевства и принесло турецкую власть в самое сердце Европы. За всеми этими событиями с восхищением следили в западных странах Европы [352] Margaret Meserve, ‘News from Negroponte: Politics, Popular Opinion and Information Exchange in the First Decade of the Italian Press’, Renaissance Quarterly, 59 (2006), pp. 440-80; Robert Schwoebel, The Shadow of the Crescent: The Renaissance Image of the Turk (1453–1517) (Nieuwkoop: De Graaf, 1967); Carl Gollner, Turcica. Die europaischen Turkendrucke des XVI Jahrhunderts, 3 vols (Bucharest: Academiei, 1961-78). . После смерти молодого короля Венгрии Людовика в Мохаче остатки королевства перешли в руки Габсбургов, что приветствовалось как оплот защиты Европы. Попытки сформировать единый фронт спровоцировали призывы к новому крестовому походу. Эти события также широко освещались в прессе.