Филлис Хартнолл - Краткая история театра

Вольтеру вообще исключительно повезло с исполнителями. В его ранних пьесах играли Лану, блестящий провинциальный актер и драматург, которого Вольтер ввел в труппу «Комеди Франсез», и прелестная Адриенна Лекуврёр [157], вскоре умершая на руках писателя и похороненная им тайно, вопреки запрету Церкви, вызвавшему жесткую антиклерикальную критику с его стороны. Во Франции того времени актеры, которые по-прежнему считались «мошенниками и бродягами», всё еще подвергались отлучению, даже Мольера похоронили ночью и чуть ли не в общей могиле. Бедственное положение несчастной Лекуврёр, чья короткая, но славная карьера легла позднее в основу пьесы, мимо которой редко пройдет хорошая актриса, представлялось Вольтеру еще более вопиющим в сравнении с пышными похоронами англичанки Энн Олдфилд. Будучи погребенной рядом с Конгривом в Вестминстерском аббатстве в том же 1730 году, эта актриса вызывала у французского писателя истинное восхищение: он говорил, что Олдфилд – единственная на лондонской сцене, чью речь он понимает без затруднения.

[156] Сцена из постановки Семирамиды Вольтера в «Комеди Франсез».1748. Рисунок Габриэля де Сент-Обена

Места для зрителей расположены по сторонам от сцены. Декорация спектакля, созданная братьями Слодц, родственна той, что видна на ил. 153.

Вольтер открыл Парижу Лану, который в 1741 году исполнил роль Магомета в его одноименной трагедии, а спустя несколько лет раскрыл и воспитал талант великого Лекена [158]. Он впервые увидел будущего актера, когда тому было девятнадцать, и взял к себе, выделив ему комнату при театре. Полгода Лекен играл в любительской труппе, в состав которой входили друзья и родственники Вольтера, что обеспечило ему отличную подготовку к публичной сцене. Прежде чем покинуть Париж в 1750 году, Вольтер успел увидеть, как его протеже дебютировал в «Комеди Франсез» в роли Тита в постановке его пьесы Спасенный Рим . Лекена отличали грубые черты лица и резкий голос, но при этом он был необычайно одарен – его жизненный путь стал неуклонным восхождением к успеху. В последний раз он вышел на сцену в 1778 году в Аделаиде Дюгеклен , еще одной пьесе Вольтера. Возвращаясь холодной ночью после спектакля, он простудился и умер как раз в те дни, когда Вольтер после долгой ссылки возвращался в Париж, где ему суждено было уйти из жизни в том же году.

Вклад Лекена в развитие французского театра не ограничивается превосходно сыгранными ролями: он первым начал добиваться исторического правдоподобия сценического костюма и отказался от шляпы с перьями и длинного плаща трагического героя в пользу более простой классической одежды. Артистов своей труппы Лекен старался одевать в соответствии с эпохой, к которой относилось действие пьесы. В этих реформах его активно поддерживала ведущая актриса «Комеди Франсез» мадемуазель Клерон, также игравшая во многих пьесах Вольтера [160]. В Китайском сироте в 1755 году она вышла на сцену не в кринолинах, а в простом ниспадающем платье с широкими рукавами. Возможно, в этом наряде было не так много китайского, но шаг в верном направлении был сделан. А костюм Роксаны, в котором Клерон выходила на сцену в постановке Баязета Расина, весьма напоминал одеяние турчанки.

В то время как Лекен и мадемуазель Клерон блюли унаследованные от Мольера традиции французской школы, в «Комеди Итальен», театре итальянском уже только номинально, ставили пьесы, специально написанные для него по-французски – правда, итальянцем. Гольдони прибыл в Париж в 1761 году; до этого, работая в Венеции, он пытался воскресить зачахшую комедию дель арте с ее словесными вольностями тем, что писал для актеров фиксированный текст, и это в течение какого-то времени имело спрос. Плодотворность слияния старой традиции и нового стиля сказалась в Слуге двух господ – пьесе, ставшей популярной в России, Англии и США благодаря постановке Макса Рейнхардта. Наибольший успех Гольдони имел в 1748–1753 годах, когда его произведения исполнялись компанией Медебака в театре «Сант’ Анджело» в Венеции. Именно для нее он написал такие шедевры как Хитрая вдова, Лжец и Трактирщица . Последняя комедия, пожалуй, наиболее знаменита: известны как минимум семь ее переводов на английский. Роль Мирандолины, хозяйки трактира, позже исполняли многие актрисы, в том числе Элеонора Дузе.

Достойно сожаления, что Гольдони променял Медебака на Вендрамина, чья труппа играла в театре «Сан Лука» (ныне «Театр Гольдони»). Будучи значительно более просторным, чем «Сант’ Анджело», этот театр больше годился для масштабных зрелищных представлений, нежели для постановок его камерных пьес. Несмотря на то, что Годьдони приходилось терпеть постоянные нападки со стороны своего соперника Гоцци и довольно посредственного драматурга Пьетро Кьяри, он проработал с Вендрамином восемь лет, создав за это время некоторые из своих лучших комедий, в частности Самодуров и Любопытных женщин , которые позднее легли в основу либретто для опер Вольфа-Феррари. Его наиболее успешной французской пьесой стала самая первая из сочиненных в Париже – Ворчун-благодетель . Кроме того, Гольдони оставил превосходные мемуары, написанные по-французски и весьма содержательные с точки зрения истории театрального искусства.

[157] Адриенна Лекуврёр, игравшая в ранних пьесах Вольтера, исполняет роль Корнелии в Смерти Помпея Пьера Корнеля.Около 1725. Из книги Костюмы и анналы театров Парижа (том IV, 1788–1789)

В руках Корнелии урна с прахом погибшего Помпея, ее мужа.

Прежде чем разразилась революция, французская драма пережила еще один яркий всплеск, связанный с двумя шедеврами Бомарше – Севильским цирюльником [161]и Женитьбой Фигаро [163]. Эти пьесы часто недооценивают, сводя их значение к тому, что они послужили основой для опер Россини и Моцарта. Однако они и сами по себе являются искрометными комедиями, продолжающими заложенную еще Сидом традицию испанского влияния на французскую драматургию. Обе пьесы дают яркое представление о жизни и характере их многостороннего и поистине незаурядного автора: его черты узнаются и во влюбчивом паже Керубино, и в ловеласе Альмавиве (драматург был трижды женат), и, конечно же, в находчивом Фигаро, ловком и беспринципном пройдохе, который постоянно попадает в переделки, но никогда не теряет присутствия духа. Пьесы Бомарше считались политически неблагонадежными: потребовалось немало времени и усилий, чтобы цензура их пропустила. Севильского цирюльника поставили в 1775 году: представление позабавило публику, еще не ощущавшую угроз революции, которые предвещала эта, казалось бы, невинная комедия. Но в 1784 году, когда состоялась премьера Женитьбы Фигаро , зрители уже угадывали в пьесе Бомарше скрытое предостережение. Критические выпады главного героя, повзрослевшего и поумневшего, уже были обращены не к графу Альмавиве, а адресовались всему обществу.