Иван Азанов - Записки русского солдата

Не успели мы ещё посчитать, сколько нас осталось. Входит в овощехранилище майор, наш начальник штаба. Мы все уставились на него, ожидая разумного решения. Он с минуту постоял, потом жестом подзывает меня. Говорит: «Пойдёте со мной». «Есть!» – отвечаю, и следую за ним. Вначале он шёл спокойным шагом, напрямик, без дороги. Я шёл за ним. Потом вышел на дорогу, перешёл на рысь, я за ним. Когда уже порядочно удалились от посёлка, нас обогнал на лошади в кошеве, лейтенант, командир взвода разведки. Майор перешёл на шаг, порядком запыхался. Показал рукой на повозку, сказал: «Вот как», – и покачал головой. Мы следовали дальше, в направлении села, где стоял штаб дивизии. Повозка с лейтенантом по просёлку поднималась вверх по склону, уже около километра от нас. Вдруг, разрыв тяжёлого снаряда, и на том месте, где была повозка – только чёрное пятно! Ни лошади, ни саней, ни людей! Майор, глядя на меня, сказал: «Приехали!» Мне и сказать было нечего.

Мы с ним свернули с дороги, пошли лугом, напрямик. Он скоро выдохся. Сели мы с ним на снежок, закурили. Разговаривать не было охоты. Наши люди, те, остались без командиров, и без пользы для дела. Потом оказалось, что немцы заскочили в овощехранилище и перестреляли наших, семь или восемь человек, в том числе и командира взвода Рогожина. Я уже больше там не был, и всех подробностей не знаю. Только знаю, что по причине той пьянки, мы потеряли двадцать человек! Погиб и Виктор Миронов.

Тут же, на этих днях произошло сокращение штата. Вместо батареи управления оставили взвод управления КАД. Людей осталось совсем мало. Подполковника Заботина от нас взяли и перевели командиром артиллерийской бригады. Командующим артиллерии назначили командира 830-го артиллерийского полка, майора Журавлёва Александра Николаевича (далее – «Батя», прозвище, присвоенное Журавлёву А. Н. солдатами в знак уважения – примечание А. М.).

Появился молодой лейтенант на должность нашего командира взвода. Зам. нач. штаба, тоже новые люди. Нас, стариков, от батареи, осталось около десятка человек, и в связи, и в разведке, и в радистах. Мы, связисты, объединились около Кумы, в одну, дружную семью. Не стали, по договорённости, его брать на всякие очередные работы. Стали пользоваться его талантом. Он, правда, был отличным телефонистом, работал и на коммутаторе. В районе станции Огульцы немцы зацепились, и с ходу их сбить не смогли. Пришлось разворачивать боевые порядки дивизии по всем правилам боевого искусства. Мы получили приказ наладить связь со всеми командирами артиллерийских частей и подразделений, а народу нет! Даже по одному человеку на направление не набралось.

Что же делать? И решили действовать самовольно, брать в армию местных мужичков. Несколько человек взяли в Огульцах. Делу помогло. Приказ был своевременно выполнен. Немцев сбили, Погнали дальше. Через несколько дней снова такая же ситуация: в деревне Кисивка, взяли ещё пять человек. Опять приказ выполнили своевременно. Людей зачислили на довольствие, всё нормально. Нам нагоняя за самовольство не было, но и похвалы тоже. Обошли молчанием. Так дошла наша дивизия до села Валки, в Харьковской области. Вернее, штаб дивизии стоял в Валках, пехота же клином вошла в немецкое расположение, до пятнадцати километров западнее Валок. Соседи слева и справа поотстали, и были их передовые части на линии Валок.

Нам, отделению связистов, с командиром отделения Козловым, был отдан приказ, ночью проложить линию кабеля к передовым частям, к командиру артиллерийского дивизиона, и к командиру пехотного полка. Часов в девять-десять, мы уложили на сани весь наличный кабель, и подали конец дежурному телефонисту, и начали тянуть линию. Мы заранее знали, что кабеля на такое расстояние не хватит, но нам приказали всё-таки тянуть. Размотали мы всё наличие, оказались в пологой балке. В чистом поле, одним словом, и где, кого искать, не соорентируемся. На дворе такой туман, что в пятидесяти метрах ничего не видно и днём. А тут ночь. Остановили мы лошадок, покурили, сидя на санях, что делать, не решимся. Подключили аппарат, доложили телефонисту обстановку.

Говорим, разбуди кого-нибудь из начальства, свяжи с нами. Тот отказался иметь дело с начальством. Мы ему сказали: пеняй на себя. Мы будем сматывать линию, к утру будем в части. Причина такого решения вот в чём: вправо и влево от нас, и впереди километра два с половиной, три от нас населённые пункты. Их обстреливают танки прямой наводкой. Наши пехотные полки только назывались – полки, а народу в них было по двадцать-тридцать человек, со всеми поварами, писарями и т.д. Танков наших впереди не было, это мы знаем точно. Пехоту, если собьют немцы, она отойдёт по дорогам. А мы в поле, и знать не будем, там она, или ушла. Да и кабеля нам ждать не от кого. Начали мы сматывать линию, катушки кладём на повозку. Почти подошли к шоссе Валки – Коломак. Слышим немецкие команды. Вначале ушам не хотелось верить. Остановили лошадок, подошли вдвоём поближе к дороге, залегли в бурьяне. Прошла колонна пехоты, наверное, до роты числом, видимости нет, не посчитаем. Да не далее тут другая идёт, примерно такая же.

Следующей пока не слышно, посылаю товарища к своим. Советую, чтобы все уселись на сани и галопом промчались, проскочили через дорогу. Сам вытащил из маск. канавки кабель и пешком через дорогу. Проскочили дорогу нормально. Кабель смотали до метра весь. На шоссе обнаружил следы немецких средних танков. Часа в четыре, или около пяти прибыли в часть. В части все спят и начальство и рядовые. Сашку Козлова посылаю доложить обстановку командующему. Тот руками, ногами отмахивается, нет, я не пойду, да мне и не доложить всё, как надо. Ну а время идёт, не ждёт, докладывать надо. Пошёл я. Часовому доложил, что иду будить командующего. Имею важные сведения, до утра ждать нельзя. Тот пропустил. В прихожей горит свет, и все спят. Стучу в комнату. Слышу: «Да, да, сейчас открою». Майор открыл дверь, зажёг свет, сел на койку в нательном белье.

«Товарищ майор, говорю, у вас карта под рукой есть?» Показывает на тумбочку, где лежит его планшет. Взял я планшет, расстегнул, развернул, в нём карта данной местности. Сориентировал её с местностью. Нашёл Валки, нашёл дорогу на Коломок. Прикинул, где примерно были мы. Он сидит, чешется, и на меня посматривает. Что, думает, за дурак, забрался ночью к майору, карту посмотреть. Но пока молчит. Я начал докладывать: «Товарищ майор, мы тянули связь вот этой балкой, примерно до этой точки. Вот населённые пункты. Вот в этот мы намеревались сделать связь, но кабель здесь вот и кончился. В населённых пунктах, или около их идёт бой с участием танков. Танки бьют прямой наводкой. Насколько я знаю, наших танков там нет, то можно полагать, что танки немецкие. Пехотные полки малочисленные. Не исключено, что они могут отойти. Но это только мои догадки, их во внимание можно не брать. Пока хуже другое: под селом, где находимся мы, накапливается немецкая пехота с танками. Вот здесь мы пересекли дорогу и обнаружили следы танков и своими ушами слышали разговоры и команды двух немецких колонн, численностью до роты каждая. Сколько их прошло до нас, и сколько после нас, как мы ушли в часть, мне не известно. Думаю, что с рассветом они атакуют село. Вот, кажется, у меня всё, товарищ майор».