Анатолий Иванов - История петербургских особняков. Дома и люди

Дом № 49 по Литейному не выделяется особой красотой форм и пропорций: надстроенный в послевоенные годы двумя этажами, с буровато-зеленым фасадом в духе сталинского ампира, он ничем не напоминает тот невысокий, изящный особняк, что стоял здесь до войны. Несмотря на неоднократные переделки, в целом он сохранял облик, который ему придал архитектор П. С. Садовников, перестроивший его в 1845 году для княгини А. М. Щербатовой. К тому времени дому было уже около семидесяти лет, и он относился к самым старым каменным постройкам Литейного проспекта.

В 1776 году купец Мошков приобрел у вдовы директора Академии художеств Пульхерии Кокориновой пустующий участок, граничивший с владениями графа П. Б. Шереметева. Едва успев построить на нем просторные двухэтажные палаты на высоком подвальном этаже, Мошков продал их будущему государственному казначею и министру финансов А. И. Васильеву. В ту пору крупные чиновники были редкими жильцами в здешних местах, населенных преимущественно военным и мастеровым людом, однако очевидные достоинства Литейной улицы – не-затопляемость во время наводнений, некоторая благоустроенность и сравнительная близость к центру города – начинали привлекать сюда представителей высшей бюрократии.

А. И. Васильев

Через десяток лет Алексей Иванович, уже в ранге директора Медицинской коллегии, перебрался на Кирочную, а освободившийся дом уступил своему бывшему сослуживцу, действительному статскому советнику Н. И. Бутурлину. В отличие от трудолюбивого и добросовестного Васильева новый владелец, сделавший карьеру лишь благодаря женитьбе на дочери влиятельного вельможи И. П. Елагина, был, по словам близко знавшего его Г. Р. Державина, «человек, любящий праздную жизнь, игрок и гуляка».

Дом № 49 по Литейному проспекту. Современное фото

По вине этого ветрогона тесть его порой получал от государыни малоприятные записки вроде нижеследующей: «Иван Перфильевич, прикажи именем моим зятю твоему Бутурлину менее играть в карты, а более делать дело, а то со стыдом велю его отрешить от дел… Право, мне шалопаи не надобны». Получив от разгневанной императрицы подобное послание, лысый, тучный Елагин, вздыхая и кряхтя, усаживался в карету и отправлялся с Большой Морской на Литейную усовещивать нерадивца…

После того как Н. И. Бутурлин окончил свои бесполезные дни, его сын и наследник Порфирий в 1800 году продал отцовский дом сенатору Осипу Петровичу Козодавлеву (1754–1819). О нем стоит упомянуть подробнее. По обыкновению русских дворян непременно выводить свои корни от мифических выходцев из Литвы, Германии, Шотландии или, на худой конец, Золотой Орды, наш герой объяснял происхождение своего родового прозвища не странной причудой кого-то из пращуров давить коз, а искажением немецкой фамилии Koss von Dahlen. Впрочем, предки его уже давным-давно обитали в Новгородской губернии.

О. П. Козодавлев

Отец Осипа Петровича служил в Конногвардейском полку, а сына, уже после смерти родителя, восьмилетним мальчиком приняли в пажи. Однако ему суждено было добиться известности отнюдь не на придворной службе: пятнадцати лет его, вместе с несколькими другими юношами, посылают для завершения образования в Лейпцигский университет, где он усердно изучает философию и право. Правда, на первых порах после возвращения в 1774 году на родину юному правоведу вряд ли особо пригодился накопленный им запас знаний – его определяют всего-навсего протоколистом в Сенат.

Но Козодавлев недаром штудировал древнегреческих и древнеримских стоиков, учивших терпению: через девять лет упорного труда он назначается советником по экономическим вопросам при директоре Академии наук княгине Е. Р. Дашковой и ему, как признанному знатоку русского языка, поручают издание первого академического собрания сочинений М. В. Ломоносова. Осип Петрович вполне успешно справился с этой нелегкой задачей, пополнив список работ великого ученого новыми, ранее не публиковавшимися произведениями и письмами.

В это же время он принимает деятельное участие в редактировании издаваемого при академии альманаха «Собеседник любителей русского слова», пригласив к сотрудничеству в нем всех лучших тогдашних сочинителей – И. Ф. Богдановича, Я. Б. Княжнина, Г. Р. Державина, И. И. Дмитриева, В. В. Капниста, Н. А. Львова, Д. И. Фонвизина и других. Там же он помещал и собственные стихи и переводы, за что его избрали в члены новообразованной Российской академии.

В 1784 году Козодавлев переходит на службу в Комиссию о народных училищах, в чьи задачи входила разработка учебных программ, а вскоре занимает пост директора народных училищ. В 1787-м он представляет императрице Екатерине составленный им весьма либеральный проект устава российских университетов, которые предполагалось поочередно открыть в Пскове, Чернигове и Пензе. В нем он отстаивает ныне столь очевидную мысль о необходимости преподавания на русском языке, а главной целью ставит «образование человека и гражданина». Не пройдет и десяти лет, как подобные слова Павел объявит крамольными!

В суровое павловское царствование Осип Петрович заседает в Сенате, управляет Юнкерской школой, готовившей будущих гражданских чиновников, и издает «Общий гербовник русских дворянских родов».

С восшествием на престол Александра I для Козодавлева вновь открылось широкое поле деятельности: в 1801-м он входит в Комиссию по пересмотру уголовных дел; благодаря ему удалось облегчить участь тех, кто чрезмерно пострадал в предыдущее царствование. Именно по его ходатайству помилован сосланный за кражу отставной прапорщик Лупа-лов, чья дочь Прасковья, увековеченная в литературе под именем «Параши Сибирячки», пешком пришла из Сибири в столицу просить за отца. Он же добился освобождения, возвращения чинов и назначения пенсии человеку, которого за неосторожные слова, произнесенные в нетрезвом виде, наказали кнутом, а затем, вырезав ноздри и поставив на лице клейма, сослали в каторжные работы!

После назначения в 1810 году министром внутренних дел О. П. Козодавлев употребил все силы к тому, чтобы вышедший за семь лет до этого указ о вольных хлебопашцах имел хоть какие-нибудь благие последствия; не его вина, что результаты оказались более чем скромными. Стараниями министра не только свободные хлебопашцы, но и помещичьи крестьяне смогли, наконец, открывать промышленные предприятия; кроме того, он настоял на запрещении фабрикам и заводам торговать людьми и покупать их, а также заставлять крестьян работать на господ в воскресные и праздничные дни. Истинным благодетелем стал Осип Петрович и для жестоко угнетавшихся беглых старообрядцев, незаконно обращаемых польской шляхтой в своих крепостных. За все это он снискал себе репутацию «нового Гракха»…