Валерий Панов - Франкфурт 939

– Почему ты, баран, не рассказал, что Бернард позвал Конрада? – спросил Эд, когда Томас с ним поравнялся.

– Прости, подумал, ты рассердишься, – ответил он самым противным своим тоном. Когда он знает, что виноват, писк его голоса ещё более мерзкий. Словно ножом по дну кастрюли.

– Я, блядь, ещё больше сержусь, идиот. Знал бы, так хоть подготовился. Чёрт с ним. Главное – наконец-то разобрались с проклятой службой и можно заняться делами.

– С чего ты взял? – поинтересовался Тео. – Нас всего лишь прогнали с глаз долой. Возможно, Бернард ждёт, что мы вернёмся в казарму.

– У тебя ведь жена больная, не забыл?

– Думаешь, капитан такой дурак, что поверил?

– Какая разница? Он ведь обещал отпустить нас.

– Он обещал отпустить только меня.

– Скажем, что не расслышали или не так поняли. Короче, что-нибудь соврём, как обычно. Дел у нас хоть вешайся, не до службы.

– Я спать хочу. Всю ночь на ногах, – заскулил Томас.

– В гробу выспишься.

– Господа стражники?! – послышался чей-то голос из переулка. Все трое остановились. Из темноты показался какой-то невзрачный старик, пропахший рыбой.

– Чего тебе? – небрежно поинтересовался Эд.

– Хочу вам кое-что рассказать, – начал он с опаской и очень аккуратно подбирая слова. – Речь об измене. Вам интересно?

– Ну!

– Хромой – он здесь живёт, неподалёку… так вот, он вчера говорил, что мы, жители Франкфурта, должны восстать, вломиться в замок и схватить нашего любимого герцога Эбергарда. Сказал: Все, кто против короля Оттона – подлые изменники. Да-да, так и сказал. Мне эт, что-нибудь полагается?

– Оковы, темница и топор палача.

Старик бы поседел, не будь он лысым. Слёзы на глазах навернулись, трясётся, будто голый в поле зимней стужей, уже в коленях подогнулся.

– Что уставился? Дёргай отсюда, пока я добрый.

Тот кивнул в знак глубокой благодарности и засеменил, словно в штаны наложил.

– Займёмся? – спросил у Эда Томас.

– Да ну его в жопу. И так дел по горло.

– Что с беспризорницами делать будем? – поинтересовался Тео. – Человек из Джаляль-аль-Хиляль сам во Франкфурт не приедет. Юсуф ему сообщал, когда пора забирать девчонок.

– Я вот только рад, если с этим завяжем. Гадко как-то на душе. Не по-христиански, всё же, – заскулил Томас.

– Ты, блядь, в священники заделался? – гаркнул на него Эд.

– Я с ним согласен, – неожиданно для себя заявил Тео. Вот уж не думал, что этот день когда-нибудь настанет. – Мы много чего творим, но это уже перебор.

– Да что с вами? Они же тут с голоду помирают, а там их кормят, одевают.

– Там с ними как с вещью обращаются. Они игрушки для утех.

– Не обязательно.

– А что ещё, по-твоему, с ними делают? Мы отлавливаем только смазливых девок. Да и тот хрен из Джаляли смотрит в первую очередь на лица, сиськи, жопы.

– И что предлагаешь, отпустить тех, кого уже поймали? А если одна из них донесёт?

– Кто им поверит? Это же бродяжки.

– Нет, Тео, нельзя так рисковать ради каких-то девок с улицы.

– Дадим им денег, – Эд аж поморщился. Ему будто кастрацию тупым ножом предложили. До чего всё-таки он жадный. Уже целый сундук серебра насобирал, а жмётся за каждую монету. Хотя, чему удивляться? Редко человек становится богатым из-за щедрости, чаще от жадности.

– Потом обсудим.

В трущобы шли петляя. Лучше сделать крюк через расщелину, чем попадаться на глаза стражникам у ворот. Лишние вопросы и подозрения ни к чему.

Ещё со времён старых границ, когда трущобы были за городской чертой, навозные мухи из предместья проделали в стене дыру, чтобы тайком проникать во Франкфурт ночью. Тогда это всего лишь небольшая щель, где и одному-то тесно. К утру её обычно заделывали, дабы стражники не нашли, но когда город расширили, этот участок перестали пристально стеречь и дыра заметно расползлась. Все о ней знают, но заделывать не спешат. Зачем? Днём многим так ходить удобнее, чем топать до ворот, а ночью можно выставить патруль. Впрочем, у воров другие тропы, да и со стражниками легко договориться. Им ли не знать.

– Встречаться с этими мразями нет никакого желания, – заныл Томас, преодолев разлом.

– Как хорошо, что твои желания не берём в расчёт, – ответил Эд, пропихнувшись следом. Здесь и коня провести можно, а он умудрился плечами задеть стенки. Под ногами постоянно каменная крошка. Наверно, из-за таких вот «широких», которым лень идти вполоборота.

Расщелина будто ворота в другой мир. Мир мрачный, скверный и гнилой. Вокруг слишком тихо и безлюдно. Странно, что нет погодных перемен. Там, за стеной, солнце и ласточки, а тут тучи и вороньё. А ещё ржавых цепей, черепов под ногами, растерзанных людей, да побольше. Было бы к месту. Но и без того уныния хватает. Тут грязь, дохлые коты и жрущие гниль крысы, а дома словно хижины ведьм из страшных сказок. Наверняка, за каждой дверью бес или людоед.

А всё хорошее, что есть в трущобах, между ног у шлюх из заведения старой матроны, куда так зачастили Эд и Томас. И Тео с собой зовут, будто не знают, что он Матильде не изменяет. Друзья всегда рады пристрастить тебя к пороку, но вот ответственность за пагубные последствия они на себя не возьмут, и не надейся. Сам отдувайся, переложить вину не выйдет.

Напрямик, через ночной форум, не пошли, они ведь тут тайком, лучше по закоулкам.

– Эй вы, стражники! – раздался голос за спиной.

– Да ты совсем страх потерял? – завопил Эд от напряжения, а обернувшись, замер.

– Что ты сказал? – спросил недовольно этот – с крестом на груди.

– Храмовник Рене? Простите, я думал, это кто-то из местных вконец обнаглел, – замямлил Эд.

– И в чём же наглость, в том, что позвал? Разве стража не защищает всех жителей города, даже тех, кто живёт в этом отвратном районе? – разошёлся, блядь, праведник.

– Конечно, защищает, но ведь обращаться надо уважительнее, – со злостью в голосе произнёс Тео. – Никому не нравится, когда его кличут на «Эй».

Храмовник уставился на него, но спорить не стал.

– Священник никому из ваших так и не встречался?

– Нет, – резко ответил Тео.

– И город покинуть не пытался?

– Сказал же – нет.

– Что ж, мне посоветовали поискать на старой свиноферме и на помойном берегу.

– Лучше помойный берег, на свиноферме… – встрял Томас и тут же получил локтем по рёбрам, невзначай, будто случайно.

– Да, на помойном берегу вероятней, но и людей там до жути. До вечера можно провозиться, – перехватил инициативу Эд. – Со свинофермой проще, там обычно ни души, да и рядом она. Я бы оттуда начал.

– Туда и иду.

«Вот и проваливай», – мысленно проговорил Тео вслед уходящему.

– Ну ты и идиот! – обрушился на Томаса Эд, едва храмовник удалился. – Этот… посланник божий священника ищет, а ты с ним треплешься.