Лея Старцева - Апология

Внутри Яши все будто сжалось, а горло пересохло. Он был абсолютно не готов вести серьезный разговор, общаться со столь важным человеком и уж тем более просить у него благодетельствовать. Оказавшись на пороге квартиры, трясло, словно испуганную лань, а ладошки потели. Дядя Ваня постучал ровно пять раз, соблюдая паузы. Возможно, это был некий шифр. Послышались глухие и тяжелые шаги. Дверь приоткрылась, а из нее выглянуло плотное лицо с обвисшими щеками и озлобленным взглядом. Молча мужчина отворил дверь, напротив предстал полный человек в длинной ночнушке, которая облегала его живот, а в руках тлела папироса.

– Чем обязан? – не поздоровавшись, с неприятной уху интонацией, произнес хозяин.

– Уважьте, сын Марии Федоровны, – покраснев, произнес дядя Ваня.

– Чем обязан? – абсолютно идентично повторил мужчина.

Яша тоже стал походить на помидор, и выжидающие глядел на дедушку. Ему хотелось просто убежать, забыться, а после уделить прогулке по городу несколько часов, ежели не суток. Чувство ответственности и долга пред семьей грызло его за излишнюю скромность, но тот все молчал, не прикладывая усилий выдавить и слова. Дядя мысленно уже пожалел, о том, что после стука не ушел из парадной, а остался, решив представить мальчика. Уж очень не хотелось заставать Казимира Ивановича не в самом благоприятном расположении духа, а уж о договариваться о чужих проблемах – тем более. Легко толкнув локтем, подал парню знак, что далее разговор вести стоит ему самому. Этим жестом так же укорил себя, позабыв, что Яша в его представлении – ни что иное как подвальная крыса, переносящая заразу.

– Она отправила меня сюда просить благостыни у вас, – тихо, почти не заметно, выдавил. В ответ мужчина недовольно прогудел, вдохнув огромный клубок в такие же массивные легкие.

– Сколько? – отрезал тот.

– Она не… – мальчик совсем позабыл, называла ли Мария Федоровна точную сумму, ведь в его память врезалось только то, что требуется доктор и продукты. От волнения половину слов совсем позабыл, общался отрывисто, вырывая большую часть важнейших факторов из сути. – Вы можете дать мне работу?

Понимая какой каламбур получается заместо взрослого диалога, Яше захотелось провалиться сквозь землю. Он почувствовал, будто после полу немой фразы теперь не заслуживает и крошек с барского стола, а уж тем более дружелюбной руки помощи. К его удивлению, через приоткрытую дверь удалось углядеть, как Казимир Иванович, приторно усмехнувшись, приподнял брови. Для него, стало быть, такое явление несколько необычное. Яша уловил этот азарт во взгляде хозяина и совсем остолбенел, обратив внимание на то, что мужчина, казалось, несколько повеселел.

– В ногах правды нет, – произнес Казимир Иванович знаменитую пословицу уже с более приподнятым настроением.

Дядя Ваня, простившись, решил увильнуть от последующих бесед и направился обратно к лестнице. В прочем, в тот день внутрь его и не звали. Он уверенной походкой, отстукивая странный ритм, спустился вниз, и Яше не осталось ничего, кроме как перешагнуть порог. Теперь он чувствовал, будто его бросили, а если Казимир Иванович выставит из дома – до деревни пешком точно не доберется. Тревога разрасталась все сильнее, а излишнее спокойствие, и в то же время игривое настроение мужчины, напрягало.

Разувшись, Яша вновь хотел встать, исследуя квартиру, подобно как пару минут назад, ведь обиталище походило гораздо больше на музей чем парадная и улицы города. Вместо того чтобы якшаться с знакомым только за глаза человеком, раз за разом возвращаясь в печальные темы, имел охоту мечтать только о спокойном времяпрепровождении. Жилище манило не только необыкновенными картинами, позолоченными вазами на тумбах, но и ее опрятностью, абсолютным отсутствуем привычного запаха затхлости и пыли. Глядя на столь неповоротливого Казимира Ивановича, парень еще больше поражался честолюбию мужчины, ведь тот больше походит на лентяя, нежели на аккуратиста. Странно, что в обстановке, наделенной множеством предметов вроде небольших скульптур или растений, совсем непривычных глазу, Яша вообще обратил внимание на чистоплотность хозяина. Неуклюже шагая за ним, разглядывал арки в различные комнаты, никак не мог поверить, что люди действительно живут в таких огромных покоях.

Они оказались в комнате, посреди которой расположился деревянный стол с ажурными ножками, а на нем ваза с множеством фруктов. Еще бы чуть-чуть, и у мальчика потекли слюни от увиденного натюрморта. Скромно присел на край мягкого стула, стараясь мысленно распланировать предстоящий разговор. Лишь бы не упасть второй раз в грязь лицом. Пытался собрать все свои силы, направив их на уверенность в себе. Казимир Иванович в свою очередь выглядел абсолютно раскрепощенным, уверенно стоящий на ногах, его движения вовсе нельзя было назвать скованными. Он достал из серванта два бокала, а затем с неизменной ухмылкой поставил их на стол. Этого, вероятно, никто не мог предугадать. Верно, хозяин хотел разделить старинную бутылочку вина, неожиданно появившуюся на столе после хрустальной посуды, с пришедшим гостем. Внешне несколько скупой Казимир Иванович, решил поделиться чем-то, стоящим в круглых цифрах как дом семьи Б-кейн. Конечно, видя как красная жидкость, бурля наполняет бокал, Яша не понимал ценность напитка. Прежде он лишь однажды попробовал спирт, а после старался не связывать алкоголь со своей жизнью. Он только сильнее окунал парня в привычное опустошенное состояние. А зачем это нужно?

Любой другой на его месте насторожился бы пить подобное из чужих рук, но Яше и мысль в голову не приходила, будто в бокале может быть отрава. С отвращением, но диким интересом, тот пытался понять от чего все это происходит. Хозяин дома торжественно приподнял один, покрутил, а после медленно вдохнул ядреный аромат. Подобное поведение казалось малахольным и непонятным.

– Изопьем же за твое мужество, – немного наклонившись, произнес Казимир Иванович, набрал немного вина в рот, и только спустя несколько секунд сглотнул.

Яша молча, но быстро, отпил гораздо больше за раз, удалив дневную жажду. Опробованное оказалось очень терпким, ему хотелось скорчить лицо, но парень сдержался, лишь бы не обидеть мужчину. Сказанное Казимиром Ивановичем ему показалось абсолютно непонятным, вводящим в бесконечные рассуждения о самом себе. Ему не было приятно слышать подобное, сердце оставалось холодным, а комплименты совершенно не к слову.

– Что же такого я сотворил? – непроизвольно передернулся и полушепотом, еле слышно, задался очевидным вопросом.

– А как же? Мог бы и деньжат попросить, а ты так. Уважу.

– Могу ли я христарадничать иначе? Мать и сестра сильно болеют, врач нужен да продукты. К кому еще обратиться? А деревне я себя ничем полезным занять не могу, потому приехал я сюда на заработки.