Рамина Латышева - II. Бриллиант Зорро

Губернатор встал поднялся с места. За ним начали собираться все остальные.

Дальше все происходило так стремительно, что Изабелла даже не успела дать себе в этом отчет. Сеньора Камелия взяла под руку мужа и они вдвоем быстро покинули помещение. Дон Алехандро в таком же темпе направился за ними, свернув затем на лестницу второго этажа. Последним вышел Рикардо, неся на руках недвижное тело своей музы.

– Разберись тут со всем, – бросил брат через плечо и исчез в дверном проеме.

Вся недавняя внушительная компания испарилась в мгновение ока. Девушка, неожиданно оставшись в одиночестве, обвела взглядом стол. Хорошо, что они с Кери успели убрать и отнести на кухню основной объем посуды, когда первая часть трапезы была завершена и когда фрейлина еще была в состоянии передвигаться самостоятельно, поэтому сейчас на долю Изабеллы выпала только вторая половина – десертная. Но, несмотря на то, что она была несравненно меньше предыдущей, все же в нее входил полный комплект чайного сервиза. А также: тарелки под пирог номер один, тарелки под пирог номер два, необъятные блюда из под самих пирогов, большой заварочный чайник, маленький чайничек с отдельной заваркой для дона Ластиньо, который предпочитал пить на ночь чай с мятой, россыпь десертных ложечек и вилок, тарелочки для фруктов, фруктовую корзину с ворохом опустошенных шпажек, вазочки для конфитюра, большая ваза для конфитюра, запасная кастрюлька с конфитюром… Боже, Керолайн… Как они все не лопнули? Вообще удивительно, что они все до сих пор еще держались в своих формах, потому что Кери кормила их так, словно планировала отдать на убой. Если когда-нибудь они с Рикардо поженятся – а рано или поздно это произойдет, – необходимо будет раз в неделю вывозить брата из дома на подножный корм, иначе в один прекрасный день он попросту застрянет в дверях. А еще лучше будет иногда отправлять в другое поселение Керолайн.

– Скоро нужно будет вывозить Рикардо на подножный корм, иначе однажды он застрянет в дверях, – вдруг прозвучала вслух последняя мысль Изабеллы, произнесенная низким, вызывающим вибрацию в груди голосом.

Девушка вздрогнула и резко обернулась за спину. Зорро сидел в привычном кресле, допивая полуночный чай. Этого Изабелла совсем не ожидала. Она была уверена, что он уйдет вместе с остальными. Возможно, не через дверь, а через окно, или сквозь стену, или еще каким-нибудь из своих способов. Однако молодой человек остался на месте.

– Или иногда отправлять Керолайн в другое поселение, – завершил он.

Изабелла почувствовала, что у нее онемела шея и она совершенно не может шевелить головой, поэтому она кивнула практически всем телом, словно поклонившись, и одновременно с этим схватила заранее заготовленный большой поднос. Сейчас главное – переставить на него все, что поместится, и исчезнуть на кухне. Может, она мешает Зорро уйти тем, что он находится в ее поле зрения? А как только она перестанет на него смотреть, он сразу исчезнет. В конце концов дон Алехандро же сказал, что у молодого человека должны быть планы на эту ночь, а уже и так половина четвертого утра.

Девушка в полной тишине переместила на поднос все ближайшие к ней чашки и тарелки и, едва сдерживаясь от того, чтобы не побежать, скрылась на кухне. Там она перевела дух и отставила свою ношу. На спине все еще горел взгляд зеленых глаз, заставляя передергивать плечами и проверять шнуровку корсета на предмет ее возгорания.

Сколько времени надо здесь провести? Минуту? Две? Зорро обычно исчезал за считанные секунды, но нужно делать скидку на то, что он устал и только что прибыл после очень долгого и, вероятно, трудного пути.

Изабелла механически расслабила тугой узел на спине, чтобы было легче дышать. Как хорошо, что в этом платье, в отличие от многих других, она способна осуществить это самостоятельно. Воздух сразу наполнил скованную до этого грудь, и девушка смогла сделать глубокий вдох. Голова тут же стала яснее, а сердце – спокойнее. Сейчас она выйдет, и его там уже не будет. Она совершит еще два или три похода на кухню и пойдет спать. Откровенно говоря, этим должен был бы заняться Давид, но фрейлина снисходительно отпустила его на покой, когда поняла, что собрание растянется надолго, и в результате этого широкого жеста Изабелла осталась наедине с горой посуды и приступом потери дыхания.

Она прислушалась: вроде бы в зале было тихо. Хотя понятие "громко" и Зорро вообще были несовместимы. За исключением разве что сегодняшнего вечернего представления.

Наверное, уже можно идти. Девушка быстро освободила поднос и храбро направилась в зал.

Первый же быстрый взгляд на кресло Зорро разбил вдребезги все ее попытки привести себя в состояние равновесия. Молодой человек был на том же месте.

В чем она ошиблась? Неужели поторопилась? Или он планировал уйти через кухню, а она отрезала ему путь? Изабелла сделала еще один полный вдох, чувствуя, как ее ноги начали неприятно подкашиваться, а в руках появилась предательская дрожь. Надо быстро завершить здесь все дела и уйти домой. Очень быстро. Миновав его зеленые глаза…

Она подошла к противоположному краю стола и присела на колени. Слава Богу, что Кери из чувства прекрасного настояла после смены блюд и на смене обеденного стола на кофейный, потому что обеденный стол был в два раза больше, а следовательно, фрейлина и его заполнила бы до отказа, в результате чего ее принцессе сейчас пришлось бы делать не три рейда на кухню, а шесть или семь.

Девушка незаметно сжала тонкие пальцы.

Ни в коем случае не смотреть ему в глаза. Ни под каким предлогом.

Она наклонилась над фруктовой корзиной и протянула руку дальше, за тремя вазочками из разноцветного стекла.

Ни за что не смотреть. Даже если он что-то скажет. Просто дать ему короткий ответ, не отрываясь от занятия.

Три розетки встали друг на друга невысокой горкой.

И стараться не поддерживать разговор.

Рядом с горкой появилась гроздь разномастных столовых приборов.

А главное: не думать о том, как до сих пор горели плечи от его поцелуев.

Поблескивающая трехъярусная пирамидка уже было направилась к своему месту на подносе, как в этот момент ослабленный на спине узел шнуровки платья напомнил о недавней халатности и, потревоженный неоднородным натяжением рукавов, разошелся на две отдельные ленты. Глубокий декольтированный корсет сразу же опал вниз, обнажив красное кружево и обвитую им высокую грудь.

Изабелла взвизгнула и обхватила себя руками. Гравированный поднос, по счастью, остался на столе, не огласив гасиенду де ла Вега громоподобным падением в ночной тишине, но все три десертных вазочки, сверкнув разноцветными узорами в свете угасающих свечей, взметнулись в воздух и разлетелись в разные стороны.