Александр Косарев - Глаз Лобенгулы

— Ну, а если бы мы не выбрали из твоих алмазов «Глаз Лобенгулы»?

— Тогда я предложил бы вам его сам. В качестве подарка, так сказать, — криво усмехнулся Мунги. — Алекс, я действительно хочу, чтобы вы увезли алмаз из моей страны!

— Можешь быть спокоен, дружище, — похлопал я себя по нагрудному карману. — Я намерен довезти этот камушек до России, невзирая ни на какие суеверия.

Мунги благодарно кивнул, и мы заработали веслами еще активнее. Туман уже рассеялся, обнажив дикие заросли вдоль берегов. Островки встречались всё реже, зато река сильно раздалась вширь, и течение ее существенно замедлилось. Я кинул взгляд на секундомер на часах и произвел в уме нехитрые расчеты: скорость нашего плота не превышала шести-семи километров в час, и, значит, добраться к вечеру до намеченной точки нам скорее всего не удастся.

Мы гребли как заведенные, поэтому к полудню весла буквально вываливались из рук. Для восстановления сил решили устроить стоянку на одном из ближайших островков. Как по заказу, на горизонте действительно замаячила весьма живописная, поросшая высокими деревьями возвышенность. Остров оказался порядка полукилометра длиной, однако удобную для причала лагуну искали долго. Наконец Омоло обнаружил узкий пролив, клином вдающийся в песчаную отмель. В предвкушении скорого обеда мы заработали веслами из последних сил, продираясь сквозь свисающие до самой воды ветки могучих ив и не замечая ничего вокруг. Поэтому, видимо, и врезались с размаху в какую-то подводную преграду. Плот наш подпрыгнул как мячик, и сидевший с краю Андузи с диким воплем полетел в воду. Наверное, со стороны это выглядело презабавно, но нам было не до смеха: всего в двух метрах от плота из воды тотчас показалась голова… громадного гиппопотама! Его маленькие глазки сверлили нас, словно оценивая.

— Забирай вправо! Быстро! — заорал Мунги.

К сожалению, он подал команду на местном диалекте, и я, понятное дело, замешкался. А когда разобрался, что к чему, было уже поздно. Тучный водяной носорог одним рывком достиг нашего плота, яростно боднул его головой, и раздался очередной вскрик. На этот раз в воду свалился Омоло, а наш плот закружило и накренило. Упав плашмя и вцепившись в прутья настила, свободной рукой я полез за револьвером. Конечно, следовало бы полоснуть по этой агрессивной лягушке из BXP, но автомат, увы, висел за спиной, а ситуация требовала оперативности. Когда револьвер оказался в руке, я, изловчившись, повернулся набок и тут же увидел прямо перед собой угрожающе распахнутую пасть животного с зубами такой величины, что у меня волосы встали дыбом.

Мысленно обругав всех известных натуралистов, утверждающих, что гиппопотам — существо мирное и даже пугливое, я торопливо, почти не целясь, выпустил в эту пасть все патроны. Гиппопотам свернул в сторону и, обливаясь кровью, закрутился на воде в смертельной агонии. Однако радовался я напрасно — из зарослей выплыли еще пять его сородичей! Очередной мощный толчок — и вот уже, нелепо раскинув руки, за борт полетел я сам. Крики собратьев по несчастью, утробное фырчанье разъяренных животных, звучные шлепки по воде — всё слилось в единую сумасшедшую какофонию. Совершив несколько отчаянных гребков, я достиг-таки берега и выбрался на песок, попутно обнаружив, что револьвера у меня уже нет. Что ж, тогда свое веское слово должен сказать автомат! Судорожно вцепившись в BXP, я стал прицельно всаживать очередь за очередью в жутко ревущие слоноподобные туши, и под таким огневым прикрытием моим спутникам удалось наконец вытолкать плот с панически голосящим дядей на прибрежный песок.

Спешно оттащив плот подальше от опасного берега, мы подсчитали потери. Из трех винтовок, добытых в свое время с риском для жизни, под воду ушли две. Бесследно исчезли также два калебаса с водой, котелок и сумка с продуктами. Спасти удалось только мешки с личными вещами, а весь наш боевой арсенал состоял теперь лишь из моего автомата с двумя магазинами, карабина с несколькими патронами и кинжала Мунги. По счастью, остров изобиловал змеями, так что Омоло, поохотившись привязанным к палке ножом, обеспечил нас вскоре достаточно сытным обедом.

Расправившись с шашлыком из обугленных кусочков несоленого змеиного мяса, часа два мы потратили на поиски затонувших вещей, но в итоге отыскали лишь котелок. Впрочем, в сложившейся ситуации и ему были чрезвычайно рады. Однако о послеобеденном отдыхе теперь, конечно, не могло быть и речи.

Воспользовавшись тем, что негостеприимные гиппопотамы сместились ниже по течению, мы загрузились и отправились дальше. Над застывшей мертвенно-темной гладью реки сгустилось душное марево, и, чтобы не потерять сознание, приходилось то и дело обливаться водой. Возможно, именно эти производимые нами невинные всплески и привлекли вскоре внимание новых бестий — крокодилов. Поначалу нас сопровождал только один немигающий «соглядатай», но когда к нему прибились еще два таких же, насупился даже наш жизнерадостный Свистун. Все мы тоже угрюмо смолкли, искоса поглядывая на молчаливый, но пугающий эскорт. А незадолго до четырех пополудни к назойливым рептилиям добавилась новая напасть — патрульный катер. Оглашая окрестности надсадным тарахтением, он поднимался вверх по течению вдоль левого берега. По команде Мунги мы тотчас прекратили грести и распластались по плоту, вжавшись в настил. Катер, не заметив нас, постепенно растворился в окутавшем реку мареве.

Едва скрежетание мотора затихло, Мунги хмуро приказал грести к правому берегу. Мы поднажали, но тут, как назло, поднялся западный ветер, и нас стало настойчиво отгонять обратно на середину реки. Воюя с невесть отчего разыгравшейся стихией, мы, разумеется, не заметили, что катер вернулся. Не приближаясь к нашему плоту вплотную, он сбавил ход и зашел сбоку, недвусмысленно отрезав нас от ближайшего берега. А следом в нашу сторону была выпущена предупредительная очередь.

— Полиция, — констатировал Мунги. — Встаем и поднимаем руки.

Все, кроме Владимира Васильевича, подчинились его команде.

— Надежда только на тебя, Алекс! — прошипел мне на ухо командир. — Сейчас они подойдут вплотную и потребуют у нас документы. Надо как-то от них отбиться, иначе нам конец. Поверь, эти зубастые ребята, — повел он головой в сторону маячивших в десятке метров от плота крокодилов, — будут очень рады мясной закуске.

Патрульный катер медленно приблизился, и мы увидели, что экипаж состоит всего из трех человек. С кормы на нас безучастно взирал рулевой. Посреди палубы стоял могучего телосложения негр в безрукавке и панаме защитного цвета и с ручным пулеметом в огромных лапах. На носу катера возвышался человек в темно-коричневом расстегнутом френче и легкомысленных шортах. Руку он держал на рукояти пистолета, торчавшего из висящей на поясе кобуры.