Анатолий Вахов - Трагедия капитана Лигова

— Нет, я ошибся, — рассердился Дайльтон, берясь за бокал с вином. — Вы действительно стареете и стали плохо соображать. Как, как? — передразнил он Рюда. — Гарпуны должны лететь мимо китов. Вот как!

— О-о! — мог только выговорить Рюд и тут, уже не удержавшись, сделал круг по лужайке и остановился перед Дайльтоном. Он звонко, почти весело сказал: — Заставим Ингвалла гарпунить море! Иначе…

— То, что вы предлагали! Согласен. Через кого дадите Ингваллу приказ?

— Абезгауза! — быстро ответил Рюд. — Он не знает, что Ингваллу запрещено становиться за пушку. В письме из Шанхая он писал мне… — Рюд порылся в кармане широких мятых брюк, достал листок бумаги, разгладил его и прочитал: — «Гарпунер у нас норвежец Ингвалл. Видно, старик обижен на весь свет. Ни с кем не говорит. Сидит в каюте. На мои вопросы не отвечает. Я удивлен, что ему разрешили ходить на русском китобойце».

— Что он там еще пишет? — поинтересовался Дайльтон.

— Особого ничего, — Рюд протянул ему письмо. — Посмотрите.

Дайльтон взял листок и быстро пробежал строчки серыми, сразу ставшими цепкими глазами.

— А слог у этого немца неплохой, — пробормотал он. Потом громко прочитал: — «В Индийском океане капитан Клементьев два дня не сходил с мостика. Меня отправил, а себя приказал привязать к штурвалу. Волны накрывали его с головой. Я молился майн готт, думал, что пойдем ко дну, но капитан вывел судно. Обедал он там же, у штурвала».

Дайльтон отодвинул листок, постучал пальцами по столу:

— Новый капитан Удача! Откуда у русских такие отличные моряки?

Рюд виновато пожал плечами. Случай с Ингваллом подрывал его авторитет в глазах Дайльтона, и старому гарпунеру хотелось угодить президенту. Дайльтон, отпив глоток вина и как бы подводя итог своим мыслям, задумчиво проговорил:

— Нам бы такого капитана.

— Русские редко идут на чужие суда, — осторожно заметил Рюд.

«Может быть, Джилларду удастся его уговорить, — подумал Дайльтон. — Но если Клементьев не согласится, то с ним я не буду так долго возиться, как с капитаном Лиговым». Мысли о русских раздражали Дайльтона. Со всеми можно справиться — одних купить, вот как Рюда, других запугать, а русских… «Нет, черт возьми, киты, котики, пушнина, лес русских морей и берегов на Тихом океане будут мои! Надо Джилларду сообщить об Абезгаузе».

Занятый мыслями, Дайльтон забыл о Рюде. Тот напомнил о себе:

— В Тенсберге [34] Тенсберг — город в Норвегии, центр китобойного промысла. основана новая китобойная компания «Вега».

— Что? — Дайльтон резко повернулся к Рюду. — Когда? Кто акционеры-основатели?

— Пока не знаю, — покачал головой Рюд. — Письмо получил от вице-председателя управления господина Бекхарда. Просит рекомендовать пятнадцать гарпунеров и разрешить двенадцати им найденным ходить на их судах. Взносы компания уже перевела!

— Это все, что вы знаете? — сердито спросил Дайльтон. Новость для него была слишком неожиданна, и он злился на Рюда, который не сообщил ему о «Веге» раньше.

— Все, — чувствуя вину, робко подтвердил Рюд, но Дайльтон уже не слушал его. Первой мыслью его было срочно вызвать Джилларда и послать в Норвегию. Надо успеть приобрести побольше акций новой компании, устроить в правление своего человека. Но тут же Дайльтон решил: «Нет, Джилларда не трогать. Пусть он закончит с Клементьевым. Кого же послать в Тенсберг?»

Яльмар догадывался, о чем думает Дайльтон. Ему хотелось услужить президенту, но на ум ничего не приходило. Чтобы что-то сказать, обратить на себя внимание и нарушить тягостное молчание, он между двумя глотками вина сообщил:

— Пуэйля я разыскал.

— Что? — не понял Дайльтон, занятый своими мыслями.

— Пуэйля, испанца, — повторил Рюд. — Ну, тот, что когда-то был тоже китобоем.

— А, Фердинандо! — воскликнул Дайльтон. — Значит, жив старый бродяга!

— Не хотел идти к вам. Чего-то боится.

Дайльтон усмехнулся. Вовремя удрал Пуэйль из Японии. Его счастье, что сообразил, а то бы давно и праха не осталось. Где же болтался эти годы Пуэйль? Впрочем, все равно. А сейчас он появился весьма кстати. Дайльтон спросил:

— Где же Пуэйль?

— Там! Я его привел. — Рюд через плечо показал большим пальцем на виллу.

Дайльтон хлопнул в ладоши. Появился слуга, и президент приказал пригласить Пуэйля. Он с интересом смотрел на террасу, и когда на ней появился сухощавый человек в кремовом легком костюме и соломенной шляпе, Дайльтон легко поднялся из кресла и пошел ему навстречу:

— Пуэйль, Фердинандо! Старый друг!

Он с улыбкой протягивал руку пожилому человеку: Со смуглого лица Пуэйля настороженно смотрели продолговатые темные глаза. Они не утратили своего маслянистого блеска. Тонкая полоска усов по-прежнему чернела над верхней губой. Дайльтон с удовольствием заметил в усах испанца седины. Лицо Пуэйля несколько обрюзгло, но вид у него был неплохой.

— Да ты отлично выглядишь, старина, — дружески продолжал Дайльтон. — Давай твою руку!

Он крепко пожал руку испанцу и, не выпуская ее, повел Пуэйля к столику:

— Рад, очень рад тебя видеть. За встречу! — Он налил бокалы и один протянул Пуэйлю.

Все еще не доверяя гостеприимному тону Дайльтона, Пуэйль повторил:

— За встречу! — и выпил свой бокал.

«Видно, я нужен для чего-то Дайльтону», — подумал Пуэйль. Эта мысль приходила к нему все чаще с тех пор, как он встретился с Рюдом в таверне «Черный парус». Яльмар сказал, что Дайльтон хотел видеть Пуэйля. «Не для того же позвал меня, чтобы тут прикончить». Испанец успокоился.

— Яльмар! — обратился с улыбкой Дайльтон к Рюду. — Прошу тебя поднять с нами бокал и больше я не хочу тебя задерживать, раз ты так спешишь.

Яльмар обиделся. Дайльтон его выставлял..

— Да, да, — закивал он. — Я очень спешу. Вы уж извините. — Он торопливо выпил вино, выбрал сигару и откланялся.

— Стареет. Скоро на прикол станет, — пренебрежительно кивнул ему вслед Дайльтон, давая понять Пуэйлю, что держится с ним доверительно. — Ну, рассказывай, где был, где пропадал. Ты так неожиданно уехал.

«Сбежал от твоих убийц», — мысленно ответил Пуэйль, но улыбнулся и сказал:

— Был во многих гаванях, много миль прошел. И решил тут, на Гавайях, закончить свое плавание.

— А не рано ли тебе паруса убирать? — Дайльтон понял, что Пуэйль не хочет рассказывать о себе, о том, где был. Да это и не интересовало президента. Ему было достаточно, что Пуэйль нигде ничего о нем и его делах не болтал. Вот почему Дайльтон сейчас прямо сказал:

— Ты, Фердинандо, можешь быть нем, как мертвый кит. Поэтому я хочу, чтобы наша дружба продолжалась.

Авантюрист неторопливо поднял глаза от бокала и, встретившись взглядом с Дайльтоном, ответил:

— При хорошей погоде могу выйти в рейс! Порт назначения?