Евгений Рогачев - Рогнеда. Книга 1

Много они чего поведали, но в основном слухи да сплетни. Дашка исподволь подводила их к разговору о харчевне хромого Остапа, да и о хозяине. Кто он, да что, да кто таков? Но все было не то, и не стоило даже той выпивки, что на стол поставила. Но она была терпелива и наконец дождалась. Один из мужиков, тот, что покрепче на ногах держался, невзначай поведал, что у Остапа схрон есть, где в прошлом годе он прятал двух купцов, покуда за них выкуп богатый не взял. Откуда он это знает? А вот это тайна великая есть, и лучше его об этом не пытать, а то можно и рассориться! Еще в этом погребе он укрывает беглых холопов, покинувших своих хозяев. Затем те перебираются в лес, где примыкают к одной из ватаг. Не за просто так, конечно. Остап ничего просто так не делает. Прижимист харчевник, себе на уме.

Вскоре штоф опустел, а мужики совсем осоловели. Дашка, разузнав все, что хотела, встала и покинула харчевню.

На дворе стояла глубокая ночь. Поднялся пронизывающий ветер, шумевший в кронах деревьев. Дашка натянула шляпу поглубже, запахнула плащ и отправилась на другой конец города. Может, и ерунда это все, бессонной ночи не стоившая… Но что-то подсказывало ей, что напала на верный след. И она бойко шагала по слабо освещенным улицам. Раза два на пути вставала ночная стража. Вовремя заметив бряцающих оружием воинов, она укрывалась в тени и там пережидала, пока те пройдут мимо.

Так и добралась до харчевни, упершись в высоченный тын. Обошла кругом — ни единой щелки, ворота наглухо заперты. Прислушалась. Из-за тына доносился едва различимый говор двух воротных холопов. Подняла глаза, прикидывая высоту тына. Нет, не перебраться. Вдруг с той стороны послышалось злобное рычание. Видно, сторожевой пес учуял чужака и теперь рычит от нетерпения. Дашка от греха подальше отошла, спряталась за кустами аккурат напротив ворот. Недовольство ее росло. Через тын не перебраться, да вдобавок ко всему по двору еще и собаки бегают. Видно, сторожится хозяин, раз так ограждает себя на ночь. Значит, есть от кого… Придется ждать утра.

Ветер пронизывал до костей, и Дашка стала мерзнуть. Обхватила руками плечи, пытаясь согреться. Поглядела на небо — до утра еще далече, но ничего не поделаешь — придется ждать. Ведь не зря же сюда перлась через весь город! Дашкины невеселые мысли прервал воротный скрежет. Она прищурилась, пытаясь рассмотреть, кто там, на ночь глядя, решил по городу прогуляться, и увидела две тени. Одну высокую, другую пониже. Выйдя из ворот, остановились, до Дашки донесся едва различимый говор. Как на грех стал накрапывать мелкий дождик. Дашка отодвинулась подальше в тень и осторожно пробралась средь кустов, забирая левее. Пройдя саженей двадцать, раздвинула уже успевшие намокнуть ветви. Два человека стояли всего в двух саженях от нее. Дашка придвинулась еще ближе, сморщившись от попавшей за шиворот воды. Теперь до нее четко долетал весь разговор.

— Смотри, Прошка, не оплошай, — сказал длинный.

— Да что ты, хозяин. В первый раз что ль? — Тот, что поменьше, стряхнул с лица дождевые капли.

— В первый, не в первый, а оберегаться должен. Дорогу запомнил?

— Запомнил, хозяин.

— Смотри, не перепутай в темноте-то. Стражников вон сколько повсюду… Кистеню передай, пущай поскорее из леса убирается. Слух прошел, что донес кто-то, будто в лесу они хоронятся. А, значит, искать будут. Может, завтра поутру и тронутся уже. Так что пусть уходит поскорее, если не хочет на суку висеть, вместе со всей ватагой своей. Торопиться им надо, тем более что и девка эта с ними… Если не закопал уже где под деревом.

Услыхав такое, Дашка аж задрожала вся. Правильно ее Боженька направил, наставил на след верный!

— Понял я все, хозяин, — молвил меж тем коротышка. — Не сумлевайся. Исполню все в точности.

— Жратву им передай. Чтоб в дороге от голодухи не издохли.

— Передам, Остап Тимофеевич… Только спросить хочу: чего вы об них так заботитесь? Ну, поймают — так и леший с ними. Вам-то какая забота? Повесят на суку, ну и пускай себе раскачиваются на здоровье.

— Э, дурья башка! Держу при себе, а умишком как был слаб, так и остался. Ты пойми — поймают их, так ведь не сразу смерти предадут, а пытать начнут. Под батогами языки быстро развязываются. Вот они и поведают, как я укрывал их, и как за стены вывел холоп мой верный Прошка… Вот тогда жди дружинников, и столом богатым их уже не умаслить. Висеть нам тогда с тобой на городской площади… Уразумел теперь?

— Уразумел, Остап Тимофеевич! Ну и умен же ты.

— Тем и живу… Ладно, ступай. Вишь, как с неба-то льет. То Илья-пророк небесную купель опорожняет, а это к лучшему. Не всякий стражник в этакую непогоду будет по улицам шататься да порядок блюсти. Ступай давай!

Коротышка поклонился, поднял с земли увесистый мешок, взвалил себе на плечи и зашагал прочь. Остап повернулся и исчез за воротами, глухо звякнули запираемые запоры. Дашка вышла, стряхнула дождь с плаща, посмотрела в ту сторону, где, сквозь пелену дождя, виднелась спина удаляющегося Прошки. Теперь она своего не упустит. Улыбнувшись своим мыслям, зашагала следом.

Прошка шел уверенно, не оглядываясь и легко выбирая путь среди темного города. Видно, хаживал здесь не раз и о преследовании не догадывался. Дашка скользила следом, ничуть не таясь, отпустив холопа на пару десятков шагов. Дождь вскоре кончился, на небе чуть прояснилось, и Дашка, опасаясь, что вдруг холоп возьмет да оглянется, отстала еще немного. Стражники в такую непогоду все попрятались, и по дороге к радости Дашки и, наверное, Прошки не встретились.

Так дошли до городской стены. Возле самой реки Прошка остановился, посмотрел по сторонам, бросил взгляд за спину. Дашка метнулась за край покосившейся избы, замерла, через мгновение осторожно выглянула. И — не поверила своим глазам. Холоп пропал. Только что стоял, озираясь по сторонам, а сейчас исчез, как будто вмиг вознесся на небо.

«Проклятье!!! Обвел что ль, холопья морда? Куда он делся-то?»

Выскочила из-за избы, пробежала вперед, назад, в сторону. Прошки не было! Дашка замерла на месте, не зная, что делать. Прикрыла глаза, стараясь успокоиться, и нежданно на ум пришли слова Учителя.

«Учись слушать природу, дочка. Слейся с ней, растворись, стань частичкой вечного. Тогда боги придут тебе на помощь, не оставят одну. Узришь ты неведомое, и станут доступны тебе тайны земли и неба. Ты услышишь то, что простому человеку не под силу».

Дашка закаменела, превратившись в статую. Время для нее остановилось, она воспарила над миром и видела себя как бы со стороны. Слух обострился до предела, и в мозг ворвалась целая какофония посторонних звуков. Вот переговариваются стражники, — слов не разобрать, но явно чувствуется недовольство в голосе у одного из стражей. В другой стороне, за бревенчатыми стенами, храпит мужик, временами охая и стоная во сне. Дашка напряглась еще и услышала, как по земле осторожно крадется мышь, а вот в воздухе взмахнул крылом филин, извечный ночной хищник. Вот с крыши упали несколько капель дождя, отразившись гулким эхом в мозгу у Дашки. Много чего она услышала и среди всего этого многообразия расслышала легкий скрип отпираемой двери. И вмиг поняла — оно. Звук шел из-за большого куста ракиты. Метнулась туда, раздвинула кусты. Так и есть. Прошка, чертов сын, уже исчезал в стене. Еще немного, и не заметила бы его. Дашка закрыла глаза, прочитала молитву, возблагодарив богов и Учителя, в который раз выручившего ее, и юркнула следом.