Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Книга 3

— Ну, я рад, — сказал король, вытирая разгоряченный лоб шелковой салфеткой. «Хорошая семья, только скажи мне, почему они так упрямо не хотят титул? Моя тетка им предлагала, я — тоже, а они все отказываются. Были бы эсквайрами, земли бы получили».

Джон отдал пажу ракетку и задумчиво сказал: «Они — Кроу, ваше величество».

— Ты прав, — хмыкнул Яков, принимая серебряный бокал с холодным вином. Он выпил и вдруг усмехнулся: «Хорошо, что Ворон погиб до того, как я взошел на престол. Я бы его непременно повесил, не знаю, как моя тетка терпела все его выкрутасы».

— Терпела, — тихо сказал Джон. «И сыновья его тоже — их уже нет в живых, ну, да я говорил вам, Ваше Величество, о «Независимости», корабле Николаса Кроу, уже который год ничего не слышно».

— А ты молодец, — Яков потрепал его по плечу, — Ворон, наверняка после себя немаленькое наследство оставил, ну, да впрочем, ты у нас и сам — не беден. А ты что хочешь в подарок? — озабоченно спросил король. «Третий титул тебе, наверное, не нужен?»

— Не нужен, — согласился Джон, снимая пропотевшую рубашку.

— Маленький, но крепкий, — одобрительно сказал король. «Такие, как ты — лучше на поле боя, поворотливей и быстрее".

— Я, Ваше Величество, — ответил Джон, вытираясь, — посвятил свою жизнь тому, чтобы в моей стране воцарился мир. И, пока я жив, так оно и будет, обещаю вам. А в подарок, — он рассмеялся, и стал натягивать свежую рубашку, — дайте мне неделю отпуска.

— В Лондоне — утвердительно сказал Яков.

Джон только вскинул бровь.

— Не дальше сорока миль, — король вздернул голову и подождал, пока ему застегнут камзол, — чтобы гонец за один день успел обернуться.

Джон вздохнул, глядя на веселое, уже почти весеннее солнце за большими окнами теннисного зала.

— Так, — Марфа зашнуровала на внучке корсет, и, отступив на шаг, осмотрела ее, — мистрис Доусон, давайте диадему.

Экономка всхлипнула и бережно, едва касаясь, сняла с бархатной подушки, что лежала на комоде, играющую изумрудами и бриллиантами диадему.

Белла наклонила голову, — каштановые, распущенные волосы упали на прикрытые нежным, жемчужного цвета шелком, плечи и Марфа, полюбовавшись внучкой, шепнула: «Клык-то где?»

— В том карманчике, что к платью изнутри пришили, — так же тихо ответила Белла. «Потом надену». Шея девушки была украшена каскадом сверкающих изумрудов.

Мистрис Доусон вытерла глаза платком и вздохнула: «Родители твои, милая, смотрят сейчас с небес и радуются. Счастье, какое. Ну, я пойду, Рэйчел и Марту потороплю, дети с Дэниелом тебя внизу ждать будут».

Когда дверь закрылась, Белла посмотрела на крупный, цвета свежей травы камень у себя на пальце, и вдруг сказала: «Бабушка, я боюсь».

Марфа вздохнула и обняла внучку: «И совершенно незачем, ты тут, за углом, будешь жить, раз в деревню отказалась ехать, так что — прибежишь, если что».

— Отказалась, да, — тихо повторила Белла, оправляя шлейф из брюссельских кружев, что спускался вниз, на ковер.

— Я никуда не поеду, Джон, — сказала она упрямо, не поворачиваясь к нему, рассматривая из окна кабинета, как Рэйчел и Тео водят двойняшек по дорожке, что шла от ворот к дому. «Я хочу жить с тобой, здесь, в Лондоне».

— Милая, — он подошел и нежно поцеловал ее в ухо, — я рано ухожу и поздно возвращаюсь, бывает — ночую во дворце, бывает — езжу на континент. Тебе будет скучно одной. А там, в имении — полсотни слуг, которым все равно нечем заняться. Будешь ездить на охоту, читать…

Девушка помолчала и ответила: «Я скребла грязные миски на камбузе, стояла на марсе в шторм, и мыла палубу. Мне не нужны полсотни слуг, мне нужен ты, и больше — никто. Тем более, Констанца вернется к лету, будет веселее».

— Рэйчел живет в деревне, — Джон вздохнул и увидел, как маленький Майкл, раскрыв руки, уверенно и спокойно идет к матери. «На Питера как похож, — вдруг подумал мужчина.

— Рэйчел живет в деревне, потому что у нее дети, — отрезала Белла. «Как только…, - она вдруг покраснела, смешалась и замолчала. «Я не могу, — наконец, продолжила она, — не могу быть далеко от тебя, Джон. Сам знаешь, моя мать плавала с моим отцом, и я никогда, никогда не смогу иначе".

— Хорошо, — он прикоснулся губами к теплому виску. «Просто я не всегда буду рядом с тобой, сама понимаешь».

— Тогда я буду ждать, — просто ответила Белла. «Вот и все, и не о чем больше спорить».

Девушка, осторожно подобрав платье, села на огромную кровать, и грустно сказала: «Я не этого боюсь, бабушка».

Марфа устроилась рядом и положила голову внучки себе на плечо: «Ты, главное, помни, — шепнула женщина, — не надо молчать. Ты говори, один раз сказала, не побоялась и потом тоже — говори. А он хороший человек, взрослый, терпеливый, он поймет».

— Надо идти, — тихо проговорила Белла, комкая край шлейфа, поднимаясь. Она вдруг всхлипнула и прижалась к Марфе: «Бабушка, я вас так люблю, спасибо, спасибо вам!»

— Правнуков мне роди, — велела Марфа коротко, пройдя в умывальную, намочив шелковую салфетку. «И отцу своему — внуков, один у него есть уже, а надо — больше». Она вытерла лицо девушке и ласково сказала: «Пошли, милая. Адмирал уже в церкви, так что там увидимся».

— Какая тетя Белла красавица, — восторженно сказала Анита, задрав голову, следя за тем, как стройная, высокая, окутанная шелком девушка спускается вниз. Марта и Рэйчел подхватили двойняшек, и Тео велела кузенам: «Грегори, ты напротив Аниты бери шлейф, а ты, Томас — напротив меня».

— Давайте, — подогнала Марфа собравшихся и Белла, проводив глазами бронзовые, увенчанные бархатным беретом волосы, — неслышно вздохнула.

Дэниел поцеловал ее в лоб и весело сказал: «Ну вот, хоть теперь буду знать, как водят к алтарю, так что когда Тео замуж выходить будет — не оплошаю».

Белла рассмеялась, и, взяв брата под руку, оглянувшись, сказала: «Молодцы, главное — не споткнитесь».

Дети расхохотались, и Белла прошла в широко распахнутые, парадные двери усадьбы.

Джон открыл дверь дома и пропустил жену вперед. Белла увидела какой-то сундук, что стоял в передней и, недоуменно оглянувшись, спросила: «Что это?»

Он потянулся и провел губами по чуть открытой кружевным воротником шее. На ней была короткая шубка и платье пурпурного шелка, на каштановых волосах — берет. «А ты посмотри, — тихо сказал мужчина, зажигая свечу.

Белла наклонилась и ахнула: «Вся моя одежда мужская, и сапоги, и пистолеты, и шпага моя.

И квадрант Дэйвиса! А это что? — она вытащила какую-то карту и нахмурилась. «Темза и Северное море? Но зачем, Джон?»

— Увидишь, — тихо сказал он, вдыхая запах роз. «Вот завтра и увидишь, мой Вороненок.

Пойдем, — он поцеловал блистающую кольцами руку и смешливо подумал, вспоминая свадебный стол: «Как там папа говорил? Мы с ними — одна семья. Так и есть, да. Наши дети буду внуками миссис Марты и Ворона. Кто бы мог подумать. Отец и мама были бы счастливы, конечно».