Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Книга 3

— Милая, любимая бабушка! Ваш правнук, сэр Роберт Пули передает вам привет, и говорит, что подарки ему очень понравились, — Марфа усмехнулась. «У нас все по-прежнему, Джон купил еще несколько судов, и дела идут отлично. Мы привели в порядок усадьбу, так что, когда приедете к нам в гости, вы ее и не узнаете. Ждем вас следующей осенью с дедушкой Виллемом, на охоту. Ваши любящие внуки, Энни и Джон Гудзон».

— Дорогая бабушка! Мы обязательно приедем следующей весной, хотя мой наставник, месье Клод Молле, ворчит, и не хочет меня отпускать больше, чем на две недели. Ну да ничего, — Марфа, на мгновение, закрыла глаза и представила себе улыбку внука, — все равно мы вас повидаем. Планы садов для вас и дяди Джованни я уже делаю, и пошлю их батюшке. Насчет сыров и вина не волнуйтесь — с этим письмом мы вам кое-что передаем, и так будет дальше.

Ждем вас в Париже и обещаем накормить таким обедом, какой вы вряд ли получите на той стороне пролива. Тысяча поцелуев, ваши внуки Стефан и Франсуа.

— Милая бабушка! Тетя Мирьям и дядя Хосе вам пишут отдельно, а у меня все хорошо. Я занимаюсь, присматриваю за Авраамом и Эстер, и много читаю. Батюшка и матушка останавливались у нас, когда ехали в Лондон с Янушкой, мы с ним очень подружились, и договорились, что следующим летом будем все втроем — я, он и Элияху, — кататься на лодке.

Передаю вам поклон от дона Исаака и доньи Ханы, они не болеют, ну, да, впрочем, я, конечно, за ними присматриваю. Ваша любящая внучка, Сара-Мирьям.

Марфа аккуратно разложила письма по ящичкам и взялась за последнее.

— Дорогая сестрица! Ждем вас осенью, проведете у нас зиму, а обратно поплывете с Покахонтас, то есть прости, Ребеккой Рольф, ее семьей и другими индейцами, раз уж его Величество поручил вам с Виллемом за ними присматривать, пока они в Англии. Наша Мария была крестной матерью Покахонтас, а Дэниел — крестным отцом ее сына, Томаса Рольфа. Дети растут и радуют нас, мой Дэвид и Теодор — лучшие друзья. Тео преуспевает в музыке, посылаем вам новые ноты, что она написала, вместе с Марией. Твой любящий брат Мэтью Бенджамин-Вулф.

Марфа убрала письмо, и, повернувшись к двери, что вела в опочивальню, улыбнулась: «Я тут!»

Она привстала, и, поцеловав мужа в щеку, спросила: «Ну что?»

Виллем рассмеялся и, опустившись в большое кресло у камина, усадил ее на колени:

«Встану к румпелю в последний раз, и даже не спорь».

— Не буду, — Марфа поболтала ногами, и, скинув маленькие атласные туфли на паркет, добавила: «Я и не сомневалась, что ты не преминешь сам вести корабль в Новый Свет».

— Мастер Николас Смолл обещал, что к августу все будет готово, — Виллем потянулся за открытой, заткнутой серебряной, фигурной пробкой бутылкой вина, что стояла рядом.

Передав жене бокал, он добавил: «Так что в августе туда, а в мае, вместе со всеми этими индейцами — обратно».

— Мэтью написал, — усмехнулась Марфа, выпив, — с нами их шаман будет ехать, Томокомо его зовут. И еще десяток человек.

— Ну, — заметил Виллем, — может, с шаманом на борту и доплывем быстрее.

Он, на мгновение, помрачнел, и Марфа мягко сказала: «Да вернется скоро Уильям, со дня на день, не переживай ты так. Это же его последний рейс, на ближайшие два года».

Муж тяжело вздохнул и, погладив бронзовые, стянутые в узел волосы, спросил: «Думаешь, у него получится управлять факторией?»

— Питер его очень хвалил, — серьезно ответила Марфа. «Они же вместе были и в Марокко, и в Индии. Ты же сам слышал, что говорили на заседании правления компании — нам нужна постоянная миссия в Сурате, человек, которому бы доверял Великий Могол. Иначе нам не продвинуться дальше, так и будем, — она поморщилась, — только покупать и перепродавать. А надо, чтобы Индия была нашей, — она внезапно стукнула кулаком по ручке кресла, — с нашими плантациями и нашими шахтами. Как Сибирь, как Новый Свет!

— Из тебя, — смешливо сказал Виллем, — получился бы отличный губернатор.

— Не в наше время, — вздохнула Марфа. «А Уильям — год поучится у Питера, год — Джон берет его к себе, под крыло, будет наставлять в административных премудростях, и потом — вернется в Индию. Все же двадцать пять ему будет, не мальчик».

— А после этого — на Барбадос, — тихо сказал Виллем, разглядывая искусно вычерченную карту, что висела чуть ниже их портретов.

— Это когда еще будет, — махнула рукой Марфа, — мы и не доживем, наверное.

— Жениться бы ему, — вдруг проговорил адмирал, разливая остатки вина. «Знаешь, в таком месте тяжело одному. Мало ли что еще случится, лучше с семьей туда ехать».

— Так на ком? — вздохнула Марфа. «Одна Анита, а она еще ребенок, и вряд ли Джованни отпустит ее в Индию. И так вон, — она махнула рукой за окно, — Полли опять за море уплывает, тяжело ему это, конечно».

— Ну, знаешь, — Виллем пощекотал ее, — Ольстер все-таки не Джеймстаун, не так уж далеко.

Пошли, — он потянул жену за руку, — мистрис Мак-Дугал уже все накрыла, как я внизу был, сейчас Питер приедет со складов, и сядем обедать.

Марфа поднялась, и, подойдя к окну, весело сказала: «А, вон и его лодка! Все же хорошо, что Теодор наши усадьбы по очереди перестраивает — есть, у кого пожить. Хотя детей там сейчас, конечно, — она рассмеялась, и посчитала на пальцах, — десять человек, — их вон и кормят уже отдельно».

— Ну, ничего, — адмирал оглядел себя в венецианском зеркале и подал жене руку, — Александру полезно последнее лето на свободе провести, в Уайтхолле ему уже так привольно не будет, при дворе принца Чарли. Да и Пьетро с Анитой взрослые, помогают.

Они сошли по широкой, дубовой лестнице в переднюю, и Питер, поцеловав мать, засучив рукава рубашки, рассмеялся: «Знаю, знаю, от меня так пахнет пряностями, что в еду их можно не класть». Адмирал чихнул, и, кивнув, распахнул перед женой дверь в столовую.

Рыжий пес, лежащий на большом, чисто выметенном дворе поднял голову, и гавкнул.

Маленькая, хрупкая девочка, в бархатном платьице, что возилась на крыльце с деревянными куклами, взглянула на собаку темными, миндалевидными глазами, и сказала: «Это с моря».

Кто-то постучал в ворота, и миссис Марта Смолл, выйдя из кухни, подхватив дочь, рассмеялась: «А ты откуда знаешь, что с моря?».

Тесса подняла голову и, указав на чаек, кто кружились над черепичной крышей дома, нежно улыбнулась: «Ты тоже — знаешь».

Марта распахнула ворота и недоуменно сказала: «Это какая-то ошибка».

— Никакой ошибки, — посыльный помахал перед ее носом запиской. «Усадьба Смоллов, Дептфорд. Принимайте сундуки, миссис».

— А ну-ка, дайте сюда, — скомандовала Марта и, просмотрев ровные строки, ахнула: «Тесса!

Это от дяди Уильяма! А где он сам? Где капитан де ла Марк? — требовательно спросила женщина у посыльного.