Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Книга 3

— Не могу знать, миссис, — пожал тот плечами. «Сундуки в контору порта доставили, тут не только для вас, кое-какие — в Оксфордшир поехали, а остальные — сегодня с утра в Новый Свет уплыли. Куда нести-то? — поинтересовался мужчина.

— У крыльца ставьте, — рассеянно сказала Марта и увидела, как дочь смотрит на пса. Тот поднялся, отряхнулся, и, залаяв, выскользнув в открытые ворота — побежал к верфям.

— Как это у вас все цветет, — восхищенно сказал посыльный, обводя глазами пышные, вьющиеся по резным столбикам крыльца розы. «Слово, наверное, какое-то знаете, миссис?»

Марта усмехнулась: «Знаю». Посмотрев на сундуки, отпустив посыльного с медной монетой, она сказала дочери: «Сейчас папа вернется, с мальчиками и посмотрим, да?».

— Это от дедушки, — безмятежно сказала Тесса, указывая на красивого, стройного сокола, что, раскинув крылья, парил над домом. «От дедушки, издалека».

Грегори и Томас вбежали во двор, и Николас, захлопывая ворота, спросил: «Что случилось, милая?»

Марта указала на сундуки, и муж велел старшему сыну: «Принеси-ка нож из мастерской, Грегори».

Николас открыл замок, и, раскрыв крышку, ахнул — на шкуре тигра лежало свернутое письмо.

Он проглядел первые строки и обернулся к жене: «От батюшки с матушкой, Уильям к ним заходил, оказывается. И от князя, — он улыбнулся и погладил рукой полосатую, рыже-черную шкуру, — тоже».

— От дедушки, — повторила Тесса, и, попросившись к отцу на руки, заглянув в сундук, восхищенно сказала: «Красиво!»

— Очень, — Николас погладил ее по голове и тихо попросил: «Марта, иди сюда». Он приподнял шкуру, и женщина застыла, увидев блеск золота, что лежало на дне сундука.

Серая, каменная терраса спускалась к цветущему саду. Вдали, на горизонте поблескивала серебристая лента Темзы. Белла вышла из высоких, резных дверей, и, закрыв глаза, подставив лицо теплому, полуденному солнцу, улыбнувшись, услышала сзади детские голоса.

— Мой пистолет, — сказала маленькая девочка, — изящная, темноволосая, со светло-голубыми, прозрачными глазами.

Вторая, похожая на нее, как две капли воды, молча, стала вырывать деревянный пистолет из руки сестры.

— Джо, — Белла обернулась, — у тебя свой есть, пойдем, поднимемся в детскую, заберем его, и постреляем. Как будто бы, — добавила она, рассмеявшись.

— Хочу по-настоящему, — надула губы девочка, и тут же, дернув мать за руку, сказала: «Папа?»

Белла наклонила неприкрытую, по-домашнему, голову, и, услышав скрип колес кареты, улыбнулась: «Нет, папа же верхом приедет, вечером. Это, должно быть, привезли что-то из Лондона».

— Ворон, — Вероника подняла вверх глаза, и, все еще прижимая к груди игрушку, указала на красивую, черную птицу, что вилась над садом.

Ворота открылись и слуга, подойдя к Белле, поклонившись, сказал: «Это от вашего дяди, капитана де ла Марка, ваша светлость. Куда прикажете нести?»

— В переднюю, — Белла повернулась к дочерям и весело сказала, подхватив подол домашнего платья сине-зеленого шелка: «Подарки!»

— И Джону тоже? — невинно спросила Джо, с интересом смотря на сундуки, что снимали с кареты. «Он ведь маленький, два месяца».

— Как кукла, — сладко улыбнулась Вероника. «Только куклы не кричат». Из распахнутых окон второго этажа донеслось хныканье ребенка.

— Ваша светлость, — няня высунула голову наружу, — лорд Джон проснулся, вы подниметесь?

— Сейчас, — Белла расстегнула ремни, что перетягивали верхний сундук. Она увидела лежащее сверху письмо и ахнула: «Это от вашего прадедушки, милые, от князя. Того, что живет далеко-далеко. Поиграйте тут пока, — она обвела сундуки рукой, — я покормлю вашего братика, и вернусь, посмотрим — что там».

Девочки проводили взглядом стройную фигуру матери, что поднималась по широкой, каменной, украшенной вазами лестнице, и оглянулись — слуги ушли.

— Сейчас, — пыхтя, сказала Джо. Она залезла в открытый сундук, и, поднявшись на ноги, велела: «Давай!»

Сестра оказалась рядом и восторженно распахнула глаза: «Красиво!»

Джо погладила рукой полосатую шкуру и серьезно проговорила: «Я тоже такого убью. Когда вырасту. Давай пистолет».

Вероника, вздохнув, протянула ей игрушку и вдруг улыбнулась: «По очереди. Стрелять по очереди».

— Угу, — Джо почесала темные кудри дулом пистолета, и, высунувшись из сундука, сказала:

«Ба-бах!»

Белла рассмеялась, и, подняла руки: «Сдаюсь! Давайте-ка посмотрим, что ваш дедушка прислал».

Она стала разбирать сундуки, и, раскладывая вокруг себя шкуры и меха, смотря за тем, как девочки играют с драгоценными камнями, вдруг подумала: «Уильям туда заходил, к родителям Николаса. Но где, же он сам?».

Корабль чуть покачивался на волнах Темзы. Уильям де ла Марк провел рукой по бронзовым, вьющимся волосам, и, оправив темный камзол, положив руку на шпагу, перегнулся через борт.

— Лодка ваша готова, капитан, — мягко сказал сзади первый помощник. «А багаж еще вчера отправили, как вы и велели. В усадьбу Смоллов и в имение его светлости герцога Экзетера.

И в Джеймстаун, на рассвете сегодня судно ушло».

— Хорошо, — Уильям попытался улыбнуться. «Вы начинайте разгружаться, — он указал на склады «Клюге и Кроу», что виднелись на южном берегу Темзы. Завтра, уже, наверное, и баржи пришлют оттуда».

Он засунул руку в карман камзола, — письма были на месте. Уильям вздохнул, и, стиснув зубы, сказал себе: «Я не мальчик, мне двадцать три года, я капитан, в конце концов. Мы ничего плохого не сделали, совсем наоборот».

Уильям быстро сбежал вниз по трапу, и, постучав в дверь каюты, — рядом с капитанской, — сказал: «Все, поехали».

— Хорошо, — раздался обреченный голос с порога и Уильям, наклонившись, — он был много выше, — взяв ее тонкую руку, попросил: «И не бойся так, пожалуйста».

— Не буду, — она чуть не плакала, и капитан де ла Марк, поцеловав высокий, красивый лоб, добавил: «Все будет хорошо, обещаю».

Лодка остановилась у пристани, и, девушка, подняв голову, ахнула: «Это что?»

— Собор святого Павла, — Уильям подал ей руку, и помог выбраться на берег. «Наша усадьба тут совеем рядом, пешком дойдем».

Серо-зеленые, как море в непогоду, большие глаза, глядели на город вокруг нее — на кареты, носильщиков, телеги, на полуденную толкотню людей в Сити.

Уильям обернулся, и, приостановившись, ласково шепнул ей: «Ну, ты что, Анушка? Что случилось?»

— На меня все смотрят, — испуганно, так же тихо ответила девушка, — маленькая, с каштановыми, спускающимися на плечи волосами, с нежной кожей цвета корицы. «И еще вот это, — она приложила ладонь к шелковому, зашнурованному корсету. «Очень неудобно».

Уильям посмотрел с высоты своего роста на большую, прикрытую кружевами грудь и сказал:

«Как только обвенчаемся, дома носи свои сари сколько угодно, мне так даже больше нравится. Просто на улице, — он вздохнул, — так принято. А что на тебя все смотрят, — так это потому, что красивей тебя никого нет».