Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Книга 3

— А вы куда? — удивленно спросила Энни, когда они шли по берегу реки вниз, к складам и пристани.

— В Новый Свет, — вздохнув, ответил Майкл. «Там основывают первую английскую колонию, буду там священником, ну, и туземцам стану проповедовать. Я ведь уже трудился миссионером, на Яве, в джунглях».

— И вам не страшно? — восхищенно спросила Энни. «Там же опасно, наверное! Как вы там будете, один?

Майкл посмотрел на яркое, теплое солнце, и, услышав крики чаек, вдруг нагнулся и поцеловал белокурый затылок: «Ну, я столько лет один, милая, привык уже. Ничего, справлюсь».

Энни вздохнула и еще крепче взяла его большую руку.

— Из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу, — усмехнулся про себя Майкл. «Все правильно, еще несколько раз с ней помолимся, и она сама уложит мать мне в постель. А кузина моя, сразу видно, ради дочери все, что угодно сделает. Вот и прекрасно.

— Если хочешь, — ласково сказал мужчина, когда они уже подходили к фактории, — мы с тобой можем посидеть, позаниматься. Мама пусть отдыхает, а я могу проверить, как ты пишешь, подиктовать тебе. Я ведь знаю и французский, и немецкий, не только русский.

— Никогда в жизни слова по-русски больше не скажу, — неожиданно зло проговорила Энни.

«Они папу убили, и вообще — я хочу уехать отсюда, как можно быстрее». Она помолчала и добавила: «Позанимайтесь, конечно, дядя Майкл, я буду очень вам благодарна».

Мужчина улыбнулся, и, постучав в дверь своей комнаты, подождав, пока Мэри откинет засов, весело сказал: «Смотрите, кузина, верба! Мы вам букет принесли, в Англии они так рано не цветут».

Мэри потрогала серые, пушистые сережки и, подняв глаза, тихо сказала: «Спасибо, кузен Майкл. А на стол я накрыла уже, руки мойте, и садитесь за трапезу».

— Глаза всех к Тебе устремлены, и Ты даешь им пищу вовремя. Ты открываешь руку Свою и щедро насыщаешь все живое, — сказал Майкл, склонив голову, и Энни, взяв мать за руку, тихо проговорила: «Аминь».

Мэри стояла на откосе холма, сняв шапку, чувствуя, как западный, влажный ветер ерошит ее короткие волосы. Энни прижалась к ней сзади, и, обняв мать за талию, грустно сказала: «А дядя Майкл в Новый Свет едет, совсем один! Он мне рассказывал о джунглях на Яве, туда же дедушка Виллем ходит да, ну, за пряностями для дяди Питера?»

Мэри кивнула и посмотрела на детские, маленькие ладошки дочери.

— Мы с Полли сиротами в пять лет остались, — вдруг, пронзительно подумала женщина, — я ведь батюшку помню, он такой добрый был. И кузен Майкл тоже добрый, все нам отдал, за проезд заплатил — тут ведь сейчас никого из наших капитанов нет, только чужие, а ждать корабля Московской компании — опасно, нас уже и ищут, наверное.

— До Тромсе доберемся, потом до Бергена, а там уже и Лондон неподалеку. И потом, — она чуть слышно вздохнула, — всю жизнь одной, одной. Я-то ладно, а вот бедная Энни, так хочется, чтобы она счастлива была».

Энни потянула ее за руку, и сказала: «Ты садись, мамочка, а я к тебе прижмусь, можно?».

Мэри поцеловала мягкие, льняные волосы девочки и, вздохнув, спросила: «Ну, как ваши занятия с дядей Майклом?»

— Очень хорошо, — Энни подняла серьезные, серые глаза. «Он так много знает, такой терпеливый, всегда все объясняет и на ошибки совсем не сердится. И ты ему нравишься, — решительно закончила девочка.

— Ерунда какая, — сварливо отозвалась Мэри, глядя на нежный, розовато-лиловый закат. «Мы просто родственники, вот и все. Ну как с дядей Майклом, который муж тети Тео покойной».

— Ему ты тоже нравилась, — Энни улыбнулась и Мэри, на мгновение, закрыла глаза: «Как на Роберта похожа, Господи, девочка моя…». Дочь потерлась головой о руку матери и таинственно продолжила: «Я все вижу, ты не думай. Этот дядя Майкл тоже на тебя смотрит — ну, так, чтобы ты не заметила. Выходи за него замуж, — Энни поднялась и обняла мать — сильно.

Мэри поцеловала ее в щеку и рассмеялась: «Нельзя выходить замуж просто так, надо, чтобы люди любили друг друга, ну, как мы с твоим папой, храни Господь его душу».

Энни сорвала травинку и небрежно проговорила, зажав ее в зубах: «Если бы он тебя не любил, он бы на тебя так не смотрел. А я хочу, чтобы у меня был отец, вот, — он вскочила, и, нахлобучив шапку, засунув руки в карманы шаровар, направилась вверх по склону — к фактории.

Мэри опустила голову в руки, и, вздохнув, сказала себе: «Ты-то ведь на него тоже смотришь, дорогая моя. Смотришь. И взгляды ты эти видела. Господи, может, и вправду — осесть в Англии, в деревне, пироги печь, детей рожать? И матушка рада будет — он ведь семья, сын сэра Стивена».

Женщина поднялась, и, посмотрев через плечо на золотящиеся под заходящим солнцем паруса кораблей, твердо сказала: «Ну, так тому и быть».

В комнате, на аккуратно прибранном столе горели свечи. «Вы посидите со мной, кузен Майкл, — тихо попросила Мэри. «Мне так неудобно — мы тут живем, а вы на кораблях ночуете, или там, — она махнула рукой, — на складе. Там же даже прилечь, как следует негде».

— Я, когда на Яве жил, — Майкл легко, красиво улыбнулся, — в джунглях на земле спал. И сейчас, в Новом Свете, тоже, наверняка, придется, ну, когда к туземцам буду ездить, проповедовать.

— И вы не боитесь, — женщина села на лавку, и, отпив вина, повторила, глядя на спящую дочь:

«Не боитесь».

— Господь меня защитит, — Майкл наклонился над Энни, и, укрыв ее поплотнее, перекрестив, сказал: «Спокойной ночи, кузина Мэри, отдыхайте».

— И вам никогда не бывает одиноко? — лазоревые глаза смотрели на него в неверном, трепещущем огне свечей. «У вас же нет семьи, кузен Майкл».

— Конечно, одиноко, — он склонился над ее рукой. «Ну да такая у меня стезя, я сам себе ее выбрал, вряд ли найдется та, кто захочет ее со мной разделить».

— А если бы нашлась? — спросила Мэри, чувствуя прикосновение его губ. «Какие волосы красивые, — подумала она, — словно темный каштан. А на концах — золотом играют».

— Если бы нашлась, — он вздохнул, так и не поднимая глаз, — я сделал бы все, чтобы она была счастлива. Все, что в моих силах, кузина Мэри, и больше того. Всегда, всю мою жизнь.

— Так сделайте, кузен Майкл, — она положила руку на его волосы и чуть погладила. «Я, — Мэри прервалась на мгновение, — я буду очень рада. И Энни вас любит…

Мужчина еще раз поцеловал ее руку, и, распрямившись, смотря в ее глаза, ответил:

— Нет, кузина Мэри. Я не могу, не имею права. Я ведь еду в Новый Свет. Как бы я вас не любил, — а, Господь мой свидетель, я люблю вас более самой жизни своей, — я не должен подвергать вас и Энни опасности. Я довезу вас до Лондона, передам миссис Марте, и там простимся.

— А вы? — она потянулась к нему. «Что станет с вами, кузен Майкл?»

— А я буду исполнять свой долг пастыря, кузина Мэри. Ну, и молиться о том, чтобы вы и Энни, были счастливы, конечно — до конца моих дней, — он улыбнулся, и, поклонившись, сказав: