Зигфрид Обермайер - Храм фараона

Вечно эта баба вмешивается, когда он хочет пройти к своей супруге, но теперь он положит этому конец раз и навсегда. Он врезал ей сжатым кулаком в висок, и Соколиха рухнула на пороге. Сети отодвинул ее ногой, открыл легкую дверь и, сделав несколько шагов, остановился перед постелью своей супруги. Мерит проснулась от шума и приподнялась. Полная луна освещала ее обнаженную верхнюю часть тела своим ярким мягким светом. Она выглядела, как статуэтка из алебастра.

— Что ты здесь хочешь? Где Бикет?

— Что я здесь хочу?! — взревел Сети возмущенно, едва ворочая языком. — Я собираюсь получить то, что мне давно полагается, то, что все женщины в Кеми охотно и добровольно дают своим мужьям, за одним исключением. Ах, ах, высокорожденная принцесса Мерит слишком хороша для этого. Ты не больна и не беременна. — Одним движением он сорвал покрывало с ее тела. — И, как я вижу, дни очищения не мешают тебе выполнить твой долг. Ты моя жена!

Сети сбросил свой покрытый пятнами пива и вина передник и ринулся на возмущенно закричавшую Мерит. Она сжала ноги и попыталась увернуться от его твердого напористого фаллоса, но Сети прижал ее руки к кровати и надавил коленом между ее судорожно сжимавшимися ногами.

— Я твой муж! — закричал он снова. — Я имею на это право!

— Ты пьяный придурок! — простонала задыхавшаяся от напряжения Мерит, и, когда давление на ее правую руку несколько ослабело, она быстро высвободила ее и, нащупав яичко Сети, сдавила его со всей силой. С хриплым криком он отпрянул, и Мерит мгновенно выскочила из-под его тяжелого тела. Она бросилась к двери, где Бикет приходила в себя и, наполовину оглушенная, прислонилась к стене. Мерит позвала стражу, которая тут же явилась. Она указала на дверь:

— Мой муж сильно пьян и не может один найти дорогу в свои покои. Пожалуйста, отнесите его в постель.

Пока воины выводили стонущего, изрыгавшего проклятия Сети, который обеими руками держался за покалеченные гениталии, Мерит помогла служанке встать на ноги.

— Он п-просто свалил меня, — заикаясь, проговорила Бикет и ощупала шишку на голове.

— Он никогда этого больше не сделает, — пообещал Мерит опасно тихим голосом.

Этого мгновения она ждала, потому что, пока Сети не потерял контроль над собой, она ничего не могла сделать против него.

На следующее утро она отправилась прямиком к своему отцу. Несокрушимому здоровью царя разгульная ночь ничем не смогла повредить. Гори брил его щеки, когда вошла Мерит. Она, как все дети Нефертари, имела доступ к фараону в любое время.

Рамзес в этот момент поддразнивал Гори, говоря, что хотели его женить во время вчерашней массовой свадьбы.

— …но потом я подумал: «Сегодня семейный праздник, Гори осчастливлю чуть-чуть позже». Я сдержу свое слово! Я обеспечу тебя женой, которой даже боги будут завидовать. У тебя будут дети, и, когда ты отправишься в Закатную страну, один из твоих сыновей займет должность царского цирюльника. Неплохо, а?

Гори, который привык быть мишенью царских шуток, ответил:

— Я не думаю, что скоро отправлюсь к Озирису. Я ведь моложе тебя, и можно предположить, что… ну, я имею в виду…

Рамзес расхохотался так громко, что испуганный Гори чуть не выронил бритву.

— Ты имеешь в виду, прежде чем твой сын, если таковой у тебя еще будет, подрастет, придет мой черед отправиться в Жилище Вечности? Ты не можешь себе даже представить, что я буду жить вечно? Но, я полагаю, Амон-Ра распорядился так, что я являюсь повелителем не только мира, но и времени. Посмотри на меня! Через пять лет я буду праздновать Зед, так как я тридцать лет сижу на троне Гора и переживу уже скоро пятьдесят разливов Нила. А теперь я спрашиваю тебя, выглядел ли я десять или пятнадцать лет назад по-другому? Ты знаешь каждый участок моего тела. Ну?

— Нет, Богоподобный, ты не изменился, это я могу сказать без лести.

— Видишь, мой друг, и если…

В это мгновение в покои отца вошла Мерит:

— Я могу поговорить с тобой наедине, отец?

Гори глубоко поклонился:

— Все готово, Богоподобный. Приветствую тебя, принцесса Мерит-Амон, освещающая дворец своей красотой. Твой аромат заставляет стыдиться цветы из пруда с лотосами, твой облик…

— Хорошо, хорошо, Гори, я полагаю, принцесса должна сказать мне что-то важное. — Царь жестом отослал цирюльника. — Хочешь виноград? Совсем свежий. — Рамзес пододвинул ей блюдо с фруктами. — По крайней мере сядь. Как дела у маленькой принцессы?

— Я возмущена и полна гнева…

Рамзес усмехнулся:

— Ты приняла это на свой счет? Конечно, ты тоже для меня еще маленькая принцесса, но на этот раз я имел в виду твою дочурку.

Мерит против воли должна была рассмеяться.

— Неферури не создает мне хлопот, она мое маленькое сокровище, но данный мне тобой супруг вел себя вчера ночью, как пьяный бальзамировщик, а ты знаешь, что о них говорят. Далеко за полночь он ворвался в мою комнату, разбил дверь, свалил с ног мою служанку, а потом попытался изнасиловать меня!

Царь нахмурился:

— То, что ты говоришь, может быть правдой, только последнее неверно. Мужчина может изнасиловать любую женщину, только не свою жену. Сети твой супруг! Вино, музыка, танцовщицы немного возбудили его, и, вместо того чтобы схватить подвернувшуюся под руку рабыню, он пришел к тебе. Это в некотором роде говорит в его пользу.

Мерит подавила понимавшийся гнев.

— Так может говорить только мужчина! К собственной жене, особенно если она является дочерью Солнца, приближаются с почтением и уважением. Разве Сети надо было разбивать дверь в моей спальне? Разве должен был он так ударить Бикет, что она чуть было не умерла? А кроме того, от него так несло вином и пивом, что меня стошнило. А ты его еще защищаешь!

«Вот что отличает выскочку от настоящего принца», — подумал Рамзес не без удовлетворения, потому что вчера он сам отправился в гарем, зная, что Нефертари не оценит любовную игру с пьяным супругом.

— Ты права, Мерит. Не то плохо, что он пришел к тебе, а то, как пришел. Твоей матери также не нравится… В общем, я займусь парнем и отучу его от его манер заправского вояки. Довольна?

— Не совсем. Я ожидала, что ты оценишь это невероятно хамское поведение по-другому. Такой мужчина, как Сети, не может дольше быть супругом дочери Солнца. Ты должен подумать о репутации царской семьи. Когда я думаю о Пиае…

Фараон вскочил:

— Не говори мне ничего о Пиае! В конце концов Сети также принадлежит к царской семье! Ты, кажется, совсем забыла об этом.

Мерит поняла, что зашла слишком далеко.

— Сети заставил меня забыть об этом, — уклонилась она. — Ты никогда бы этого не сделал. Его сходство с тобой лишь внешнее.

Рамзес снова сел.

— Ты, вероятно, права, но, тем не менее, он мой сын. Кроме того, ты родила ему ребенка, не забудь об этом. Он отец твоей дочери.