Нелли Шульман - Вельяминовы – Дорога на восток. Книга первая

— Вот и мы, — Марта подтолкнула ее, — с месье Корнелем — просто друзья. Мы в Лондоне познакомились. А что с твоим сердцем? — она испытующе посмотрела на Тео.

Та вспомнила темную каюту и ласковый, нежный шепот Меира: "Ты самая лучшая, самая красивая, Тео, спасибо, спасибо тебе".

— Она поймет, — подумала женщина. "Не может не понять".

— Я люблю Жанну и она меня, — просто ответила Тео. "Только это…, - она внезапно покраснела. Марта мягко сказала: "Я и не слышала ничего. А вы с Жанной приходите ко мне, познакомитесь с Тедди, устроим девичий завтрак, — Марта рассмеялась. Тео, обняв ее, шмыгнула носом: "Мы с тобой в четыре руки поиграем, как в старые времена. Месье Моцарт обещал новые ноты принести".

— Я Жанне наше родословное древо покажу, — добавила Марта, — раз она де Лу, то значит — наша родственница. Я в Лондоне со своей семьей познакомилась.

— Да, — Тео улыбнулась, — она мне говорила, что ее предок — как раз из Квебека во Францию приехал.

— Анри де Лу, — уверенно сказала Марта, вспомнив записи. Тео добавила: "Мать ее, не поверишь, была английская леди, леди Анна Пули".

— Вот оно, значит, как — усмехнулась женщина: "Вот все и нашлись. Кинтейл тоже — родственник нам, кто бы мог подумать. Иосиф и Джо еще на Святой Земле посмотрят — что там за семья. А мы с этой Жанной в пятом колене кузины".

Карета остановилась у изящного, трехэтажного дома, выходящего окнами на Сену. Тео, указав на большой балкон, рассмеялась: "Приведешь к нам маленького, будем сидеть там, пить кофе и болтать".

В окнах уже горели свечи. Тео сказала: "Сегодня суп холодный, из спаржи, форель под белым соусом и земляника. Такая жара, что не хочется ничего тяжелого. И вино, конечно, у меня отличный погреб".

— Вот и Теодор, — Марта помахала рукой мужчине: "Не стану ему говорить. Не мое это дело, да я Тео обещала — тайну хранить. Пусть будет, как будет".

На белоснежной, кружевной скатерти бегали, метались отблески свечей — окна были распахнуты. Теплый, легкий ветер с Сены заставлял пламя чуть колебаться.

— Вы можете быть совершенно спокойны, месье Корнель, — граф д’Артуа выпил вина, — никто не собирается атаковать Британию и разорять научные коллекции в музеях. То, что мы объявили войну — не более, чем жест поддержки наших союзников, колонистов. Все действия будут вестись в Северной Америке.

— Надеюсь, не в моем родном Квебеке, — вздохнула Марта и отложила вилку. "Я ведь до трех лет была подданной Франции, ваша светлость. Это потом Акадия отошла Британии".

— Нет, нет, — младший брат короля поднял холеную ладонь, — начнем с того, что мы просто ответили на демарш короля Георга. Он ведь первым объявил нам войну, еще в марте. Во-вторых, мы пока посылаем в колонии только флот. Если Британия решит его перехватить, — его светлость развел руками, — тогда мы, конечно, будем сражаться.

— Из Бреста? — поинтересовался Федор, спокойно глядя в серые глаза д’Артуа. "В Лондоне, знаете ли, ваша светлость, ходят слухи о высадке французских солдат. Я ведь вернулся оттуда за две недели до начала войны".

— Флот выйдет из Бреста, да, — рассеянно сказал брат короля. "Дней через десять, по-моему. А десант, — он вдруг расхохотался, — мы решили не переправляться через Па-де-Кале. Пусть Британия живет спокойно. Мы возьмем свое на полях морских сражений".

— Не сомневаюсь, ваша светлость, — уверенно заметила Тео. Она поймала спокойный, испытующий взгляд зеленых глаз Марты. Женщина слегка покраснела: "Месье Корнель, я понимаю, почему вы так беспокоитесь о научных коллекциях. Мне мадам де Лу рассказала — у вас вторая книга выходит, по геологии".

— Да, — Федор внезапно понял, что не слышит ничего вокруг, кроме ее голоса, — да, мадемуазель Бенджаман, я как раз, вернувшись из Лондона, сдал рукопись в типографию. Только это, наверное, никому, кроме нас, инженеров и ученых, — неинтересно.

— Отчего же? — граф д’Артуа поиграл серебряным ножом. "Я читал о паровых машинах Уатта — за ними будущее, месье Корнель. Они уже сейчас работают на шахтах, так что нас ждет революция в производстве. Нам надо догонять англичан".

— Он, конечно, шалопай, — Марта усмехнулась про себя, — но голова у него неплохая. Что там, в досье было? — она, незаметно, прикрыла глаза. "Его женили в шестнадцать лет, на этой дурнушке, Марии-Терезии Савойской, она еще и старше его была. Сейчас ему двадцать один, двое сыновей, с женой живет раздельно. "Многие красавицы к нему благосклонны, — вспомнила Марта тихий голос Джона и усмехнулась:

— Ваша светлость, я уверена, что Франция станет колыбелью многих научных открытий. В конце концов, именно эта страна подарила миру Декарта, Лагранжа и Бюффона.

— Лагранж работает в Берлине, — заметил Федор, — я занимался с ним, когда жил в Германии.

— Его величество, — граф д’Артуа улыбнулся, — непременно озаботится тем, чтобы обеспечить месье Лагранжу достойный прием, когда он решит вернуться во Францию. В конце концов, он — наше национальное достояние. А вы интересуетесь наукой, мадам де Лу, — одобрительно добавил он.

— Разумеется, — Марта подняла бровь. "Одна из женщин моей семьи была натуралистом, описывала флору и фауну Акадии. Вот, — она выложила на стол, переплетенный в старую, потрепанную кожу томик, — это ее труды. Они изданы в Париже, в 1620 году".

— Хорошо, что я их у Питера в библиотеке увидела, — вдруг подумала женщина, — вот и пригодились.

— Месье М.Л., - протянул граф д’Артуа.

— Мари де Лу, — улыбнулась женщина. "Мы с мадемуазель Жанной родственницы, только дальние". Марта посмотрела на девушку, что сидела на противоположном конце стола: "Она тоже — никого кроме не Тео, и не видит. Господи, вот же их угораздило".

— Я могу одолжить эту книгу? — попросил брат короля. "Я бы хотел, мадам де Лу, показать ее их величествам — они непременно заинтересуются. Это сейчас женщины стали издаваться, а в те времена — такое редко случалось".

— Я буду польщена, ваша светлость, — ласково сказала Марта.

Слуга открыл дверь. Они услышали веселый, звонкий мужской голос: "Прошу прощения, прошу прощения, публика не отпускала. Впрочем, вы, мадемуазель Бенджаман, с этим знакомы не понаслышке".

Невысокий, легкий, белокурый юноша оглядел стол. Щелкнув пальцами, он велел: "Две чашки кофе на фортепиано, и чтобы все, — голубые глаза заискрились смехом, — все меня слушали. Пока я ехал сюда, я кое-что придумал".

Он выпил залпом поднесенный слугой кофе и махнул рукой: "Представимся потом, ненавижу терять время на светские условности. Музыка важнее".

— Месье Вольфганг Амадей Моцарт, — зачарованно, тихо, сказала Тео, глядя на то, как он устраивается за фортепиано палисандрового дерева. "Ты ведь играла его сочинения?"

— Да, — едва слышно ответила ей Марта. "Только никогда не слышала его самого…"