Нелли Шульман - Вельяминовы – Дорога на восток. Книга первая

Он поднял с камней рыбу и почувствовал, что проголодался. Сестра подошла к краю холма, и звонко крикнула ему: "Все есть хотят!"

— Я тоже, — рассмеялся Меир и стал карабкаться вверх.

Костер уже догорал. Меир, поднявшись, заметил: "Спасибо вам большое за обед, надо все-таки пойти, досками заняться".

— Что это там, — миссис Франклин нахмурилась, — девчонки кричат что-то?

Мэри бежала по лесной тропинке, таща за руку младшую сестру. "Папа вернулся! — восторженно, задыхаясь, сказала девочка. "У него столько всего, столько всего. Даже индейки, только в клетке".

— Она же куриц никогда не видела, — понял Меир. Он оглянулся — сестры уже не было у костра. Миссис Онатарио, увидев его глаза, только покачала головой.

— Телега дальше не проедет, — услышал Меир веселый голос капитана Кроу, — поэтому всем придется мне помогать, и моим сладким девочкам, — он усадил Мораг себе на плечо, и та восторженно завизжала, — тоже!

Стивен обвел глазами поляну, где стояло два вигвама — большой, женский и поменьше, для них с Меиром, и горько подумал: "Конечно, она же всегда уходит, в лес. Не говорит со мной, не смотрит на меня. Зачем я ей вообще нужен? Они сейчас с Меиром тут лето проведут, и уедут в Бостон. Я не еврей, старше ее, да еще и живу в глуши какой-то".

— Папа! — ахнула Мэри, глядя на спокойно стоящих за телегой животных, — а это кто?

— Корова и овцы, — рассмеялся капитан Кроу. "Вам же надо молоко, вы еще маленькие. Бабушка Франклин велела обязательно корову купить, она вас доить научит".

— И сыр будем делать, — коротко сказала миссис Франклин, снимая с телеги какой-то ящик. "Молодец, — заметила она Стивену, открывая крышку, — и тетради привез, и чернила, и карандаши. Книга, правда, одна только, — она вздохнула.

— Все, что в Питтсбурге было, — развел руками мужчина, — Библия, миссис Франклин. Все равно — Мэри уже надо читать учиться, а математикой я сам с ней заниматься буду". Он наклонился и поцеловал темные кудряшки "Куриц будешь кормить, моя хорошая?"

— А это разве не индейки, папа? — Мэри все смотрела на клетку. "Они не улетят?"

— Не улетят, — рассмеялся Стивен. Меир, распрягая лошадей, подумал: "Того процента, что мы с ним от золота Кинтейла получили — еще нашим внукам хватит. Тут и деньги тратить не на что, все свое, — он взял коней под уздцы и услышал голос Стивена: "И еще семена. Кукуруза, табак, фасоль — устроим настоящий огород".

Он подмигнул Меиру и вытащил из телеги еще один ящик. В нем что-то зазвенело. Капитан Кроу рассмеялся: "Ром и сигары. Так что, капитан Горовиц, мы с тобой еще посидим, перед тем, как вы уедете. Я вас, в любом случае, до тех индейских деревень доставлю, на востоке, на реке Буффало. Незачем вам кружным путем домой отправляться. Оттуда до Бостона ближе".

Он вдруг поморщился, и, глубоко вздохнул: "Вы тут разгружайте все, стойла и курятник давно готовы, а мы с Меиром наверх пойдем".

В доме пахло свежей смолой. Стивен, задрав голову, сказал: "Осталось нам с тобой крышу сделать, полы настелить, а потом за мебель примемся. И причал, конечно, надо построить".

Меир посмотрел на загорелое, обветренное лицо капитана: "А зачем ты у меня узнавал — есть ли в Питтсбурге мировой судья?"

— Так, — отмахнулся Стивен, — спрашивал кое-что. Раз уж я теперь американский гражданин, надо знать свои законы. Он подхватил молоток и, забравшись на недостроенный второй этаж, озорно добавил: "Паспорт мне выписать не забудьте, как только о печати договоритесь".

— Уже второй комитет заседает, обсуждает рисунок, — успокоил его Меир, поднимаясь вслед за ним, по приставной лестнице, — рано или поздно получим свои паспорта, капитан Кроу.

Меир выглянул наружу и улыбнулся — Мирьям, гладя по спине овцу, что-то говорила девочкам. Она стояла, — тонкая, невысокая, в длинной замшевой юбке, и стянутой кожаным шнурком, вышитой безрукавке. Белые руки были усыпаны веснушками, каштаново-рыжие волосы падали на стройную шею. Овца заблеяла, девчонки рассмеялись. Стивен, угрюмо отвернувшись, велел: "Давай работать".

На тихой воде озера лежала лунная дорожка. "Вот, — таинственным голосом сказал Стивен, — а потом мы увидели огромный, золотящийся в лучах солнца айсберг, вокруг которого плавали киты…"

— Большие киты, папа? — Мэри положила ему голову на колени и зевнула. Мораг давно спала, уткнувшись лицом ему в плечо, посапывая.

— Очень, — ответил он, и застыл, — из-за мыса послышался плеск воды.

— Это, — Мэри покрутилась, и прижалась к нему поближе, — мама Мирьям…, купается…, Расскажи еще, папа…

Стивен погладил дочь по теплым волосам и улыбнулся — девочка уже дремала. Он осторожно уложил дочерей рядом на песок. Прикрыв их своей курткой, капитан устроился на прибрежном камне.

Он закурил, чиркнув кресалом, и долго сидел, глядя на залив, в котором отражались крупные звезды. Потом плеск стих, и он услышал вдалеке, на тропинке, ее легкие, быстрые шаги.

На крепком, большом столе стояла кадушка с желтым сливочным маслом. Миссис Франклин водрузила на треногу в очаге медную сковороду, и, уперев руки в бока, вздохнула: "Дура ты, дура".

Мирьям молча, опустив голову, лущила лесные орехи. На спинку стула было наброшено сделанное из шкур одеяло.

В открытые окна кухни веяло дымком. Пожилая женщина усмехнулась: "Оленину коптит". Она обваляла рыбу в кукурузной муке, и, опустив ее на сковороду, вооружилась деревянной лопаткой: "Что тебе еще надо, ты скажи мне? Он же на тебя насмотреться не может. Как вы с Меиром собираться к отъезду стали, у него глаза сделались, как у собаки больной. Дом построил…, - женщина обвела рукой чистую, с каменным очагом кухню. Под потолком висели сковороды и кастрюли, в открытом буфете стояли стопки фаянсовых тарелок.

— Не для меня же, — угрюмо сказала Мирьям, ссыпая орехи в кожаный мешок. Она прошла в боковую кладовку, — на стенах красовались связки лука и сушеных грибов, на деревянных полках лежали тыквы, в плетеных корзинах вдоль стены виднелась фасоль и кукурузные початки.

— Для меня, наверное, старухи, — ядовито отозвалась миссис Франклин, переворачивая рыбу. "Девчонки в нем души не чают, сама же видишь, не отходят от него".

Мирьям вернулась. Взяв метлу, убирая с пола ореховую скорлупу, девушка тяжело вздохнула: "Я же вам говорила, миссис Франклин, про все…, И что я снадобье выпила…, Зачем я ему нужна, такая, у меня детей никогда не будет, и хорошо, что так, — синие глаза внезапно похолодели.

— У меня с мистером Франклином детей не было, — спокойно сказала акушерка, складывая рыбу на тарелку. "Не ради детей тебя мужчина любит, дорогая моя. Уедешь в Бостон — глупость сделаешь, и нечего тут дальше говорить".