Генри Хаггард - Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита (сборник)

Умслопогас умолк, и я видел, что он глубоко взволнован. Подняв голову, он взглянул на капитана Гуда.

— Этот человек — я, Бугван! Беглец и бродяга, погубленный злой женщиной! Так было со мной, так будет и с тобой, если ты станешь орудием, игрушкой женщины, на тебя падет тяжесть чужих злодеяний. Послушай! Когда ты крался за Королевой ночи, я шел по твоим следам! Когда она ударила тебя ножом в спальне Светлой королевы, я был там! Когда ты позволил ей ускользнуть, как змее в камнях, я видел тебя, знал, что она околдовала тебя и ты забыл прямой путь и пошел по кривой дорожке. Прости мне, отец мой, если мои слова остры, но они сказаны от чистого сердца! Не встречайся с ней больше и с честью пройди свой путь до могилы! Красота женщины изнашивается, как одежда из меха, и ты можешь попасть из-за нее в беду, как было со мной!

Во время его длинного и красноречивого монолога капитан Гуд молчал, но, когда рассказ начал походить на его собственную историю, покраснел, а узнав, что зулус стал свидетелем того, что произошло между ним и Зорайей, расстроился.

— Никогда не думал, что зулус будет учить меня выполнению долга, — признался он с горькой усмешкой. — Но я сам в этом виноват. Мое унижение велико, но самое горшее — это понимание, что я заслужил его! Да, я должен был отдать Зорайю в руки правосудия, но не смог. Я отпустил ее и обещал ей молчать. Она заверяла меня, что, если я поддержу ее, она обвенчается со мной и сделает меня королем. Слава Богу, у меня хватило сил сказать ей, что даже ради ее любви я не оставлю моих друзей. Делайте со мной, что хотите, я заслужил это. Надеюсь, вы никогда не попадете в такое положение, как я, — любить женщину всем сердцем и отказаться от искушения владеть ею!

Он повернулся, чтобы уйти.

— Погодите, старина, — остановил его сэр Генри. — Я хочу вам кое-что сказать.

Он отошел в сторону и рассказал капитану Гуду все, что произошло между ним и Зорайей накануне. Это был последний удар для бедного Гуда. Неприятно сознавать, что ты был игрушкой в руках женщины, но в нынешних обстоятельствах это было вдвойне горько и обидно!

— Она околдовала нас, у меня нет другого объяснения! — произнес он и ушел, повесив голову.

Мне было очень жаль его. Если бы мотыльки, порхающие вокруг огня, избегали его, их крылья, наверное, были бы целы!

В этот день во дворце устраивался прием. Королева восседала в тронном зале, принимала жалобы, утверждала законы и жаловала награды. Мы отправились в тронный зал. Гуд, выглядевший совершенно подавленным, присоединился к нам.

Когда мы вошли, Нилепта сидела на троне и занималась делами, окруженная советниками, придворными, жрецами и стражей. Судя по общему волнению, по ожиданию, написанному на лицах, никто не обращал особого внимания на происходящее, размышляя о неизбежной войне. Мы поклонились Нилепте и заняли свои места. Некоторое время все шло своим чередом, как вдруг раздались звуки труб и большая толпа, собравшаяся за стеной дворца, начала кричать: «Зорайя! Зорайя!»

Послышался стук колес, спустя несколько минут занавес в конце зала откинулся, и вошла Королева ночи, но не одна, а с верховным жрецом Эгоном, в его лучшем одеянии, другие жрецы следовали за ними. Завершали процессию сановники и небольшая вооруженная стража.

Было очевидно, зачем ей понадобились жрецы. В их присутствии задержать Зорайю было бы святотатством! Одного взгляда на лицо Темной королевы было достаточно, чтобы понять, что она явилась не с мирной целью. Вместо обычной, вышитой золотом тоги на ней была блестящая туника из золотых чешуек, а на голове маленький золотой шлем. В руке она держала великолепное серебряное копье. Она вошла в зал, как разъяренная львица, в гордом сознании своей красоты. Зрители низко поклонились и дали ей дорогу.

Зорайя остановилась у священного камня и положила на него руку.

— Приветствую тебя, королева! — произнесла она громко.

— Приветствую тебя, моя сестра! — ответила Нилепта. — Подойди ближе, не бойся.

Зорайя ответила надменным взглядом, прошла через зал и остановилась перед тронами.

— Я пришла к тебе с просьбой, королева!

— Просьбой? О чем ты можешь просить меня, сестра? Ты владеющая, подобно мне, половиной королевства?

— Ты должна сказать мне правду — мне и моему народу! Ты хочешь взять этого чужестранца в мужья и разделить с ним трон и ложе?

Сэр Куртис, повернувшись к Зорайе, тихо произнес:

— Кажется, вчера у тебя нашлось более нежное имя для этого волка, о королева!

Зорайя закусила губу, и кровь прилила к ее лицу. Нилепта же, понимая, что нет смысла дольше скрывать положение дел, ответила на вопрос Зорайи в новой и эффектной манере, которая, я твердо убежден в этом, была продиктована кокетством и желанием восторжествовать над соперницей.

Она встала с трона и во всем блеске своей царственной красоты прошла к тому месту, где стоял ее возлюбленный. Остановившись возле него, она велела ему встать на колени и отстегнула золотую змею с ее руки. Сэр Куртис встал перед ней на колени, Нилепта, держа золотую змею обеими руками, надела ее на его шею и застегнула, затем поцеловала его в лоб и назвала мужем.

— Ты видишь, — обратилась она к Зорайе, когда в зале стих ропот изумления и сэр Генри поднялся с колен, — я надела ошейник на шею волка! Теперь он будет моей сторожевой собакой! Вот тебе мой ответ, королева Зорайя, и всем, кто пришел с тобой! Не бойся, — она нежно улыбнулась сэру Куртису, указывая на золотую змею, обвивавшую его горло, — мое ярмо сделано из чистого золота и не причинит тебе вреда!

— Да, Королева ночи, сановники, жрецы и народ, собравшийся здесь, — продолжила Нилепта спокойным тоном, — перед вашим лицом я беру в мужья этого иностранца! Разве я, королева, не свободна выбрать себе в мужья человека, которого люблю? Я имею на это такое же право, как всякая девушка в моей стране. Да, он завоевал мое сердце, мою руку и трон, и даже если бы он не был знатным лордом и красивейшим мужчиной, не имел столько мудрости и познаний, если бы он был простым нищим, то и тогда я бы отдала ему все, что у меня есть, все!

Она взяла руку сэра Куртиса и, с любовью взглянув на него, спокойно повернулась лицом к присутствующим. Нилепта была так прекрасна рядом со своим возлюбленным! Она была так уверена в себе и в нем, готова на любой риск ради него, на любые жертвы! Так велики были ее обаяние, сила и достоинство, что большинство зрителей, уловив огонь в ее глазах и счастливый румянец на щеках, начало с одобрительными криками восторженно рукоплескать ей. Это был смелый поступок со стороны Нилепты, а народ Цу-венди любит смелость и мужество, даже когда нарушаются традиции.

Народ приветствовал Нилепту. Зорайя, побледнев как смерть и опустив глаза, дрожала в припадке гнева. Ей было невыносимо видеть торжество сестры, отнявшей у нее любимого человека. Я уже говорил, что лицо Зорайи напоминало мне спокойные воды моря в ясную погоду, когда в нем дремлют затаенные силы.