Кэрри Гринберг - Длинная серебряная ложка. Приключения британцев в Трансильвании

– Другое дело, что мало кому хочется жить исключительно в сказочном мире. В сказках не упоминаются поезда и телеграф, газовое освещение и ванны с подогревом. Вампирам нравятся достижения цивилизации. Пусть люди продолжают изобретать, а мы, как клещи, прицепимся к прогрессу, не забывая время от времени сосать кровь наших благодетелей. Так что обитать в обоих мирах сразу очень выгодно, хотя и хлопотно – все равно, что есть тост, с двух сторон намазанный джемом. Но мой любезный жених с этим не согласен. Он хочет устроить так, чтобы один мир поглотил другой, а сам он мог бы править в получившейся сказке. Стать Главным Злодеем, вот какую он отвел себе роль. Для этого ему нужно Перворожденное Дитя, такова моя функция с рождения. А когда наши сущности сольются воедино, он получит достаточную силу, чтобы завершить начатое. Он высосет всю мою энергию, и я просто исчезну.

Они замолчали, наблюдая за носильщиками. Насвистывая, те ловко забрасывали в вагон чемоданы, сундучки и шляпные коробки. Мимо проплыла дородная дама с левреткой на поводке, но как только собачка учуяла живой труп, она тявкнула визгливо и, поджимая хвост, ринулась к хозяйке под юбку. Дама едва не запнулась и выронила сумочку, содержимое которой тут же ринулись собирать сновавшие на вокзале мальчишки. Начался переполох.

– А чем плохи сказки? – возразила Эвике. – В них трудолюбивые сиротки получают платья от фей, и можно найти клад, и…

– … плясать в раскаленных докрасна железных башмаках, и отрубить пасынку голову крышкой сундука, – закончил за нее Уолтер. – Нет уж, спасибо. Берта, у тебя есть хоть какой-то план?

– Нет, – честно призналась она, – но по дороге что-нибудь придумаю.

– «По дороге» тут ключевое слово. Пойду возьму билеты.

Фройляйн Штайнберг встала и разгладила юбку.

– А мне нужно в уборную, – сообщила она. Эвике недоуменно на нее покосилась.

– Тебе-то зачем?

– Чулок сползает. Не бойся, не сбегу.

Но в дамской комнате она провела рукой по лицу, стирая ухмылку, и с третьей попытки расстегнула воротничок, вытащив свой медальон. Поддев ногтем застежку, Берта раскрыла его и, поднеся поближе к лицу, все повторяла:

– Постарайся не умереть, дождись меня, пожалуйста, уже немного осталось, просто дождись меня.

Медальон улыбался, безмятежный и совершенно безучастный к ее мольбам.

Дверь комнаты распахнулась.

Гизела открыла глаза и покрепче вцепилась в импровизированное орудие истребительницы вампиров, сделанное из ножки стула. Но вместо оголтелой толпы чудищ вошла невзрачная девушка-подросток. Кажется, Гизела видела ее за спиной Виктора… А может быть и нет. Гостей было много, всех не запомнишь.

– Что тебе нужно? – настороженно проговорила виконтесса, поднимаясь и пряча кол за спиной.

Гостья довольно улыбнулась.

«Значит, тебя еще не убили. Как хорошо-то!»

Это не было голосом. Слова звучали у Гизелы в голове, заглушая собственные мысли.

– Что ты делаешь! – воскликнула она, понимая, что это еще одна вампирская выходка. – Прочь из моей головы, немедленно!

«Тихо, девочка, тихо», – вновь проговорила, вернее, подумала гостья, и виконтесса возмутилась: кого эта пигалица называет «девочкой»? Она себя в зеркало видела? Хотя вряд ли.

– Что тебе нужно? Убирайся! – прошипела Гизела сквозь зубы.

«Что мне нужно? Давай подумаем вместе. Тебя мне подарил Виктор. Он такой добрый, правда? И графа тоже отдал. И всех этих глупых людей из деревни».

Изабель молчала. О, как же выразительно она умела молчать! Виконтесса никогда бы не подумала, что ее прозрачные глаза могут быть так красноречивы: какое-то извращенное наслаждение отражалось в них, когда она смотрела, как лицо Гизелы меняется и теряет краски.

– Что ты сделала с моим отцом?!

«Отцом? Я его убила».

– Я сама тебя убью!

Резко вскочив, она бросилась на вампиршу, сжимая кол в руках и целясь той в сердце. Но отчего-то не смогла сделать и шагу, тело вдруг перестало повиноваться, а кол выпал из разжавшихся пальцев.

«О, что я вижу! Какая прыть!» – слова больно секли ее мозг.

Вампирша схватила подбородок Гизелы и бесцеремонно развернула ее лицом к себе.

«Да, мне это нравится! Я вижу, что ты и вправду хочешь меня убить. А если бы могла, перебила бы всех вампиров в округе… Но ты не можешь. И это злит тебя больше всего, да, Гизи? Твоя беспомощность!»

– Замолчи! – крикнула она. – Ты пришла за моей кровью? Ну, так давай! Все равно мне уже нечего терять.

«А как же… она?»

– Кто?

– Сама знаешь, – Гизела впервые услышала голос вампирши. Ничего особенного – тихий и невнятный, да и с немецким она не ладила. Но прозвучал он жутковато. – Я вижу ее у тебя в голове. И в сердце. Ты ведь понимаешь, о ком я?

Виконтесса решительно мотнула головой.

– Никого там нет! Мне лучше знать.

– Берта Штайнберг.

– Что «Берта Штайнберг»?

– Ты можешь потерять ее. Или она потеряет тебя. Разве ты сейчас не думаешь только об этом?

Гизела вздрогнула. Нет, она об этом не думала. Она все силы прикладывала, чтобы не думать о Берте и вот, когда почти что получилось, вампирша с легкостью фокусника, достающего кролика из шляпы, извлекла из глубин ее памяти проклятые воспоминания и швырнула в лицо.

– Не думаю, – холодно ответила Гизела. – Если я и вспоминаю ее, то, как предательницу. Она подумала о брате, об отце… обо мне, в конце концов? Эгоистичная, самовлюбленная, избалованная особа с невыносимым характером и заносчивыми манерами. Думаю ли я о ней? Нет, нет и нет!

Девушка, раздосадованная, ходила взад-вперед по комнате. В конце концов, она обернулась и выжидающе посмотрела на Изабель:

– Да, я думаю. Думаю, что если вновь увижу Берту, лично спущу ее с лестницы и скажу все, что считаю нужным. А потом еще заставлю лестницу починить, вот так вот. И.

– Ты ее любишь.

– Что? – Гизела замерла. – Конечно же, нет! Если уж мне и нравится что-то в ней, так это ее платья…

– Не обманывай меня! – прикрикнула на нее вампирша.

Ее голос не был предназначен для крика. Он и звучал-то редко, а уж кричать ей было внове.

«Любишь», – повторила вампирша, вновь зайдя в голову Гизелы и удобно расположившись.

– Даже слышать такую чушь не желаю!

«Почему бы не признаться в этом, а, Гизи? Что все твои мысли последние годы посвящены только ей. С тех пор, как Берта сбежала, ты не находишь себе места?» Изабель улыбнулась. Она впитывала воспоминания виконтессы как губка, и чем дальше читала их, тем радостнее разгорались ее глаза.

«Теперь я знаю твой маленький секрет. И знаю, что буду с ним делать».

– А хоть бы и так! – воскликнула Гизела раздраженно. – Но после такого предательства я могу ее только ненавидеть.

«Нет, не можешь. А вот я могу».