Поль Феваль - Горбун

– Господа, моя дражайшая супруга, мадам принцесса де Гонзаго, изволила пожаловать на бал. Бегу ее встречать!

Пейроль был куда худшим лицедеем, чем его хозяин, и потому, не подготовленный к импровизации, удивленно раскрыл рот.

– Так где, ты говоришь, она сейчас?

Совершенно сбитый с толку Пейроль впервые за вечер криво улыбнулся, от чего сверкнули золотом его коронки, и поспешил к выходу. Принц устремился за ним.

– Да. Такого добросердечного мужа не сыскать во всем свете! – вздохнула мать регента и привесила какое то, непереводимое выражение из баварского фольклора.

Принцессы проводили покинувшего залу Гонзаго нежным сочувственным взглядом:

– Эх, бедняга! Такой мужчина пропадает из-за какой то испанской мымры!

– Ну, какого тебе черта? – спросил Гонзаго у управляющего, когда они остались наедине.

– Горбун на балу, – ответил фактотум.

– Неужели? Эка невидаль! Ведь я сам дал ему пригласительный билет.

– О нем, об этом горбуне, нам известно не все. Далеко не все, монсиньор.

– Допустим. Но, может быть ты знаешь, где о нем можно навести справки? А? Не знаешь? И я не знаю. Что дальше?

– Я ему не доверяю.

– Ну и не доверяй, на здоровье. Что еще?

– Сегодня вечером в течение получаса он беседовал наедине с регентом.

На сей раз удивление Гонзаго было неподдельным. На какое то мгновение он растерялся, но, быстро преодолев замешательство, рассудительно заметил:

– Наверное, ему было, что рассказать его высочеству.

– Да уж было, и, видно, немало.

Захлебываясь от волнения, фактотум пересказал хозяину все, что он услышал в индейской палатке.

Когда он закончил, Гонзаго снисходительно улыбнулся:

– Горбуны, как правило, бывают наделены живым блестящим умом. Но их ум всегда несколько витиеват и уродлив, как и их тело. Они постоянно готовы разыгрывать какую-нибудь комедию. Герострат, ради собственной славы поджегший храм в древнем Эфесе, наверное, тоже был горбат.

– Неужели он вас совсем не тревожит! – едва не в отчаянии воскликнул Пейроль.

– Тревожит? Чем же? – Гонзаго задумался. – Пожалуй, лишь тем, что возможно потребует от меня за свои услуги слишком большую плату.

– Но ведь он нас выдаст, монсиньор! – голос Пейроля дрожал.

Гонзаго, поглядев на своего верного слугу, опять сочувственно улыбнулся.

– Бедный мой старый служака, – спокойно увещевал он, – как же трудно тебе дается постижение простой истины, что этот горбун с его неуемным рвением льет воду на нашу мельницу!

– Виноват, монсиньор, я вас не понимаю.

– Честно говоря, – продолжал Гонзаго. – Я не люблю излишнего рвения. Оно часто вредит делу. Но как бы то ни было, этот субъект подкинул нам отличную идею.

– Может быть, монсиньор все-таки соблаговолит мне объяснить…

Они находились в аллее как раз на том месте, где столетие спустя, была проложена улица Монпансье. Гонзаго по-приятельски взял своего фактотума под локоток.

– Прежде всего, расскажи, как прошла операция на улице Певчих?

– Ваше приказание исполнено в точности, – ответил Пейроль, – я отправился сюда только после того, как портшез понесли в особняк у Сен-Маглуар. Я это видел своими глазами.

– А донья Круц? То есть мадемуазель де Невер?

– Должна быть здесь.

– Разыщи ее поскорее. Придворные дамы ждут ее с нетерпением. Здесь все приготовлено. Ей обеспечен потрясающий успех. Однако, вернемся к нашему горбуну. Что он наговорил регенту? А?

– Этого-то как раз мы и не знаем, монсиньор.

– Почему же не знаем. Я, например, знаю. Точнее, догадываюсь. Он сказал: «Убийца Невера жив!»

– Тс-с-с! – Пейроль задрожал, как пламя свечи. По лицу его от ужаса пробежала судорога.

– Да. Именно это он сказал, и правильно сделал, скажу тебе, – невозмутимо продолжал Гонзаго. – Убийца Невера жив. Почему я должен этого бояться, или это скрывать? Я, муж вдовы Невера, на плечах которого возлежит миссия законного возмездия? Убийца жив! Я должен это крикнуть так, чтобы услышал весь двор.

По лбу и щекам Пейроля градом катился пот.

– И коль скоро он жив, мы его отыщем!

Гонзаго прервался, в упор разглядывая своего помощника. Того дергало и колотило, словно в приступе сенной лихорадки.

– Улавливаешь? – спросил хозяин.

– По-моему, мы играем с огнем, монсиньор, – пролепетал Пейроль.

– В том и состоит бесценная идея, осенившая меня благодаря горбуну, – понизив голос, продолжал Гонзаго, – да уж, поистине, бесценная. Неясно только, почему Эзоп так усердствует. Он действует так, будто хочет показать, что знает больше, чем я и ты. Придется этот нюанс прояснить. Обычно люди, которые много знают, своей смертью не умирают.

Пейроль оживился. Наконец хозяин, перестав изъясняться на непонятном «иврите», заговорил о деле.

– Когда? Сегодня ночью? – шепотом осведомился он.

Гонзаго и Пейроль вошли в главную аллею, по сторонам которой отдельными группами росли кусты и деревья. В центре аллеи находилась чаша фонтана, в середине которой возвышалась статуя времянка, олицетворявшая древнее божество Миссисипи. Вокруг него журчали водяные струи. На некотором расстоянии с противоположной стороны по аллее к фонтану приближалась пара дама, в строгом вечернем платье и просторной накидке – домино, (ее глаза укрывала маска); и седовласый почтенный господин, державший ее под руку.

Заметив их, Гонзаго оттолкнул Пейроля в тень и сам быстро последовал за ними. Мужчина и женщина негромко разговаривали, идя по главной аллее. Они приближались к укрывшимся под деревом Гонзаго и Пейролю.

– Узнал? – прошептал Гонзаго помощнику.

– Нет, – еще тише отозвался Пейроль.

– Дорогой президент, – говорила в этот момент госпожа в маске, обращаясь к своему спутнику, – дальше меня не провожайте.

– Могу я еще быть сегодня, чем-либо полезен госпоже принцессе? – спросил пожилой господин.

– Не откажите в любезности встретить меня на этом месте через час.

– Это же президент де Ламуаньон! – прошептал Пейроль.

Президент снял шляпу и, поклонившись даме, исчез где-то в боковой аллее.

– Похоже, госпожа принцесса еще не встретила того, или ту, кого искала, – заметил Гонзаго. – Хорошо бы за ней проследить.

Женщина в маске, (это действительно была принцесса де Гонзаго), натянула капюшон домино и направилась в сторону фонтана. В аллее с быстротой удивительной даже для праздника, прибывала толпа. Недавно объявили, что сейчас появятся его высочество регент и достославный мсьё Лоу собственной персоной, второй человек в королевстве, так как малолетний король пока был не в счет.

– Монсиньор меня так и не удостоил ответом, – принялся за прежнее Пейроль, – этот горбун…, мы займемся им сегодня ночью?

– Ты все об одном. Похоже, сей уродец тебя изрядно напугал?