Поль Феваль - Горбун

– Неплохо! Вовсе неплохо! – ответил Кокардас. – Что новенького в Париже?

– Ничего, достойного внимания, мои достойные друзья. Итак, насколько я заметил, вам хотелось бы вернуть свое оружие. Не так ли?

– Что поделаешь, привычка, – разведя руками, благодушно ответил Кокардас. – Когда со мной нет моей Петронильи, я чувствую себя инвалидом.

– Аврора что, если вам возвратят клинки и в придачу выпустят на свободу?

– Пресвятая сила! Это бы нам совсем не помешало. А ты как считаешь, брат Паспуаль?

– А что за это от нас потребуется? – немедленно перевел разговор в деловое русло тот.

– О о, совсем немного, старые мои друзья, совсем немного. Просто от души поблагодарить одного человека, которого вы всегда считали своим врагом, но который всегда испытывал к вам благосклонность.

– И кто же сей загадочный господин, серп ему в жатву?

– Это я, я, друзья мои! Подумать только, ведь мы уже знакомы больше двадцати лет!

– На святого Михаила будет ровно двадцать три года. Именно в этот день двадцать три года назад недалеко от Лувра я отстегал вас по спине плоской стороной клинка. Экзекуцию заказал, если мне не изменяет память, мсьё Молеврье.

– Паспуаль! – сурово прикрикнул на напарника Кокардас. – Кокардас чему ты сейчас ударился в неуместные воспоминания. Я всегда подозревал, что господин хороший де Пейроль втайне нам с тобой благоволит. Давай ка извинись, дорогуша. Да поживее!

Паспуаль послушно оставил свой пост посреди комнаты и приблизился к фактотуму, на ходу снимая круглую шапочку. Внимательный глаз Пейроля увидел в этот момент на полу белое пятно, оставленное штукатуркой, после чего фактотум естественно посмотрел наверх. Заметив в потолке дыру, он побледнел, цвет его лица в доли секунды стал похожим на серую тюремную штукатурку. Но Пейроль не позвал на помощь, так как предусмотрительный брат Паспуаль с улыбкой на устах уже стоял у дверей. Инстинктивным движением Пейроль попятился в угол, желая тем обезопасить себя с тыла, и едва не наступил на скрывавшегося под соломой маркиза. Соотношение сил было таково: он стоял лицом к лицу против двоих крепких мужчин. Но в то же время дверь была не заперта, в коридоре находилась стража, да и сам Пейроль был вооружен шпагой, (час назад капитан Буагийе вернул ему клинок, отобранный у Лагардера), тогда как Кокардас и Паспуаль оставались безоружны. Когда фактотум остановился у кучи соломы, из-под полы кафтана Паспуаля выглянула улыбающаяся физиономия Шаверни.

Читателю необходимо пояснить, зачем мсьё де Пейроль пришел к заключенным в темницу Кокардасу и Паспуалю, ибо сей изворотливый господин пока что о цели своего визита помалкивал.

Вскоре двоим мастерам клинка надлежало предстать перед членами «Пылающей палаты» в Шатле в качестве свидетелей. Однако то, что они могли рассказать суду, никак не устраивало принца де Гонзаго, и потому Пейролю было поручено сделать им предложение настолько соблазнительное, чтобы они не смогли устоять: а именно по тысяче пистолей каждому в звонкой монете незамедлительно авансом при этом от них даже не требовалось в чем либо обвинять Лагардера, просто на суде они должны были заявить, что в ночь убийства их не было поблизости замка де Келюсов. Гонзаго рассчитывал на успех сделки, так как по его мнению в интересах Кокардаса и Паспуаля было как раз не признаваться, что они там присутствовали.

Однако мсьё де Пейроль не успел блеснуть дипломатическим талантом, и вот почему. Как уже упоминалось, насмешливая физиономия Шаверни вынырнула из-под кафтана Паспуаля в тот момент, когда Пейроль, стоя спиной к вороху соломы, следил за действиями двоих молодцов. Маленький маркиз им подмигнул, и по его знаку те стали осторожно приближаться к фактотуму.

– Крапленый туз! – возмутился Кокардас, указывая пальцем на дыру в потолке. – Форменное варварство помещать благородных господ в тюрьму со столь ветхой крышей!

– Увы, мой друг, – с философским смирением заметил Паспуаль. – Чем дольше живешь, тем меньше замечаешь уважения к общепринятым приличиям!

– Э-э-э, друзья мои, – забеспокоился Пейроль при виде как к нему один справа, другой слева приближаются гасконец и нормандец. – Давайте без идиотства. Если вы меня заставите обнажить шпагу…

– Что за слова, господин хороший? Просто фи! – с укоризной выдохнул Паспуаль. – Обнажить шпагу против нас…

– Безоружных людей! – поддержал друга Кокардас. – Это не сделает вам чести, клянусь небесами.

Они несколько попридержали шаг, но все-таки продолжали надвигаться. Пейроль мог позвать тюремщиков, но это положило бы конец всяким надеждам на переговоры, а потому он для острастки лишь положил ладонь на эфес своего громоздкого, как оглобля, клинка и, чтобы выиграть время для принятия решения, попытался отвлечь строптивых негоциантов незначащим разговором:

– Насколько понимаю, друзья мои, вы решили попытаться, взбираясь один другому на плечи, бежать из тюрьмы через эту дыру. Однако не вышло. Не так ли? Не двигаться! – внезапно взвизгнул он. – Еще шаг, и я достану шпагу.

На сей раз фактотум не шутил. Но обнажить клинок ему не удалось. На эфесе уже лежала другая ладонь. Эта побелевшая от мела и штукатурки испещренная свежими царапинами рука принадлежала маркизу де Шаверни. Ему удалось незаметно выбраться из под кафтанов и стать сзади мсьё де Пейроля. В ту же секунду крепко удерживаемая маркизом шпага стремительно вылетела из ножен, скользнув по пальцам фактотума. Маркиз цепко ухватил его за воротник и приставил острие шпаги к его кадыку, от волнения заходившему вверх вниз, как поршень насоса.

– Только пикни, и ты мертв! – тихо предупредил маркиз.

На губах Пейроля выступила пена, но он не проронил ни звука. Кокардас и Паспуаль сняли свои галстуки и быстро связали управляющего по рукам и ногам. Сорвав с себя изодранный гофрированный манжет, маркиз его скомкал и, соорудив кляп, заткнул Пейролю рот.

– Что дальше? – спросил Кокардас у маленького маркиза.

– Аврора теперь, – ответил тот, – станьте у двери: ты справа, а этот симпатичный парень слева. Когда в камеру войдут тюремщики, хватайте их сзади за горло.

– Но кто знает, когда они сюда войдут? – развел руками Кокардас.

– Вы только станьте наизготовку, как я сказал. Явятся сию минуту, можете не сомневаться. Их позовет мсьё де Пейроль.

Храбрецы прижались к стене справа и слева от двери. Шаверни, не отводя шпагу от горла фактотума, велел ему звать на помощь. Пейроль заорал и тут же в камеру ринулись двое тюремщиков. Паспуаль накинулся на того, что нес ключи, а Кокардас на другого. Оба немного похрипели, но через минуту, полузадушенные, обмякли. Шаверни закрыл дверь и, обыскав стражников, извлек из кармана ключника немалый моток бечевки. Быстро перерезав ребром шпаги веревку на четыре куска, соратники связали тюремщиков по рукам и ногам и уложили на солому. Заметив, что те начинают приходить в себя, маленький маркиз развязал свой галстук, снял вторую манжету, сделал из них два кляпа, после чего лишил пленников способности громко звать на помощь.