Поль Феваль - Горбун

Внезапно из ворот двора радости вышла девушка в розовом домино и черной маске. Ее сопровождали двое молодцов.

– Слава тебе, Господи! Наконец-то! – промолвила Франсуаза. Она и внук без труда узнала всех троих.

– А где же мэтр Луи? – спросил Жан Мари.

– Не знаю, малыш, должно быть сейчас выйдет из тех же ворот. Вот видишь, – они снова открываются.

Ворота действительно открылись, но выпустили на ночную улицу вовсе не мэтра Луи, а семь крепких мужчин в серых плащах, в масках и с обнаженными шпагами. Они устремились за девушкой и телохранителями.

– Держись, брат, – крикнул рослый тому, что пониже, и обнажил клинок. – Сейчас придется круто!

Девушка, испуганно вскрикнув, побежала. Невысокий тоже вытащил шпагу, и оба молодца стали наизготовку.

– Эй вы, охламоны! – крикнул, тощий долговязый преследователь, шедший впереди. – За кого собираетесь сражаться? Лагардер убит! Десять минут назад его прикончили в саду Пале-Рояля. А тело уже выбросили в реку.

При этих словах девушка пошатнулась и без сил опустилась на землю, а ее двое телохранителей врассыпную бросились наутек. Одетые в плащи и маски мужчины подняли с земли девушку и усадили в портшез.

– В особняк у Сен-Маглуар! – скомандовал тощий, и процессия быстро скрылась из виду. Серые плащи, несшие портшез, прошли совсем рядом с мадам Балаоль, с испуганным Жаном Мари и с рыдающей Франсуазой. На этих троих никто не обратил внимания.

– Господи! Мэтр Луи! Добрый наш господин. Тебя нет! – причитала Франсуаза. – Куда же мы теперь? Куда?

– Успокойтесь, дорогая, утешала старуху мадам Балаоль. Почему вы так разволновались? Ведь они сказали, убит не мэтр Луи, а какой-то Лагардер.

Но старуха плакала навзрыд:

– В этом городе у нас больше нет дома, добрая госпожа! – сокрушалась она. – Нужно ехать в деревню. Сейчас ночь, а у меня нет сил. Господи, какое горе!

У Жана Мари глаза тоже были на мокром месте.

– Вот что, моя милая, – сказала мадам Балаоль. – Пойдемте ка вместе с внуком ко мне. Утро вечера мудренее. Пойдем, малыш, я угощу тебя свежим сиропом.

Франсуаза с Жаном Мари безвольно поплелись вслед за доброй мадам Балаоль. Вдруг старуха остановилась:

– Мы не можем к вам идти, добрая госпожа. В доме мэтра Луи осталось живое существо попугай. Он погибнет.

– Возьмите и попугая, – предложила Балаоль.

– Я мигом, – сказал Жан Мари.

– Не забудь шкатулку с письмами госпожи!

– Конечно, бабушка, неужели я бы не догадался? – отозвался внук, и через пять минут все трое с немудреной поклажей были уже в доме госпожи Балаоль. Ее обитель чем-то напоминала жилище мэтра Луи. Такой же двухэтажный дом, тоже два входа. А вот чулан здесь был побольше.

Матильда Балаоль уже два года, как овдовела. У нее была взрослая дочь, которая жила со своей семьей в другом квартале. В доме же на улице Певчих кроме госпожи Балаоль обитала еще одна женщина средних лет, выполнявшая роль прислуги. Жизель приготовила две постели в просторном чулане. Мадам Балаоль угостила Франсуазу и Жана Мари сиропом, куда подмешала немного красавки, после чего мальчик и пожилая женщина, позабыв о своих бедах, крепко уснули. Мадам Балаоль со служанкой уложили их на кровати.

Но вот хозяйке не спалось. Жан Мари не ошибся, когда сказал о ней как о добросердечной женщине. Однако любопытство, точнее желание раньше других узнать, что нового произошло в огромном городе, было ее главной страстью.

– Тот, в плаще, сказал: «в особняк у Сен-Маглуар…» Сен-Маглуар – это где кладбище, – размышляла она, – что там поблизости есть кроме церкви…? Домик – игрушка принца де Гонзаго…

Поворочавшись, Балаоль, наконец уснула.

Все проснулись уже после полудня. Напоив гостей молоком, мадам Балаоль заявила, что непременно узнает, куда отнесли портшез с девушкой, и, попросив Франсуазу помочь Жизель на кухне, отправилась на разведку.

Прежде всего, она побывала во дворе большого особняка принца де Гонзаго, наблюдала, как там велись торги акциями, видела какого-то горбуна, на спине которого оформлялись сделки. Он показался ей похожим на того, что приходил на улицу Певчих. Но поручиться в этом госпожа Балаоль не могла.

Уже под вечер неуемная кондитерша вышла к малому особняку Гонзаго. Вдова Балаоль была набожна и первым делом зашла в церковь. Помолившись, она уже хотела выйти на улицу, но внезапно увидела, как мимо проехали две кареты и еще один большой экипаж. Она задержалась в дверях и стала наблюдать. Кареты остановились в двух десятках шагов. Из них высыпала ватага молодых людей и барышень и направилась к домику. К своему удивлению среди прибывших госпожа Балаоль увидела и горбуна. Теперь она его узнала. Это был тот самый, что приходил к мэтру Луи.

Осторожно выйдя из укрытия, вдова обогнула церковь и заглянула через полуоткрытую калитку за садовую ограду. У входа в дом она увидела портшез, в котором люди в серых плащах унесли молодую девушку. Сомнения отпали.

Госпожа Балаоль отправилась домой, где и сообщила об увиденном Франсуазе. Та сердечно поблагодарила ее за гостеприимство и, забрав Жана Мари и пожитки, к большому огорчению хозяйки немедленно направилась к Сен-Маглуар.

Там, прячась от посторонних глаз, то за садовой оградой, то за церковью, бабушка и внук провели всю ночь в наблюдении за домом. После трех пополуночи за кладбищенскую ограду прошла группа вооруженных гвардейцев, которой командовала женщина. В темноте Франсуаза не могла ее разглядеть, но слышала, как старший среди солдат обращался к ней словами: «ваше высочество». Когда часы на башне пробили пять утра, гвардейцы окружили дом и принялись в одночасье стучать в две входные двери, выкрикивая: «Именем короля!» Потом они сорвали дверь с петель и вошли. С замирающим сердцем пожилая женщина и внук, державший в одной руке клетку, в другой шкатулку, ожидали дальнейших событий. На сей раз ждать пришлось не долго. Вскоре на пороге со связанными руками под конвоем гвардейцев появился мэтр Луи. Жан Мари едва удержался от радостного крика. Но предусмотрительная Франсуаза закрыла ему рот. Вслед за мэтром Луи тоже в наручниках вышли те двое, что приходили в дом на улице Певчих. Троих арестованных усадили в стоявшую на углу полицейскую карету. На ступеньках и на заднем мостке расположилось по два конвоира.

– Гони в Шатле! – скомандовал старший, – и экипаж покатил.

Через несколько минут из дома вышли три женщины: две девушки и стройная госпожа постарше в темном платье с лицом укрытым вуалью. Первой девушкой к неописуемой радости Франсуазы и внука оказалась Аврора. Она была очень слаба, – ее пошатывало, и две другие дамы ее поддерживали. Во второй девушке старуха узнала красотку, навещавшую Аврору вечером накануне празднества. Сейчас она была без маски и Франсуаза увидела, что эта красавица – та самая гитана, которая когда-то танцевала на Плаца Санта в Мадриде.