Андрей Данилов - HOMO Navicus, человек флота. Часть вторая

– Ищи, выручай.

Я нашел в Севастополе. Часа через три.

– Саня, есть!

– Уже не надо.

– Что так?

– (Помолчав и грустно). Ни одно ателье за двадцать дней не в состоянии сшить форму офицера советского ВМФ. Говорят, эсклюзив, тариф тройной, минимум три месяца…

– Саня, забей. Едь по граждани, но фуражку с собой возьми, она ж у тебя шитая.

– Спасибо, друг…

Сегодня Саня отзвонился.

– Свадьба прошла на высшем уровне. Все хорошо. Но эти сволочи англичане сказали, что «холодную войну» Запад выиграл…

– Это как?

– А так. Если б русские выиграли, то не я б с ними по-аглицки разговаривал, а они со мной. На русском…

Что здесь скажешь? Пусть Саня и профессор, доктор наук, но где-то правы империалисты проклятые.

Взял я такси, приехал, и залили мы пожар этого поражения холодными, живительными и родными струями сорокоградусной.

Саня рыдал у меня на плече:

– Представляешь, итальянский стол. Масса мясных блюд, но все под вино… И сколько съешь, под вино-то? Водки нет. Шесть кусочков мяса на свадьбе дочери?

Спасибо американцу. Мы вместе ее заказывали, водку. Платили пополам, по его настоянию. Хоть один гурман и родной человек нашелся. Хороший парень, из Кентукки, но виски не пьет, только водку. Там у них, в агентстве новостей ВВС, народ разношерстный.

Когда вторую бутылку выпили, я и фуражку из кулька, что под столом держал, на голову напялил.

Дочь засмущалась, гости начали переговариваться тихонько, на меня поглядывая. А я такой как есть! Кадет УСВУ!

И запел я про усталую подлодку…

– И как, Саня? Ну это, восприняли?

– Как-как… Подпевать стали! Охрана прибежала, но ее успокоили – отец невесты поет. А они думали атомная тревога, судя по громкости сирены. Эвакуировать всех хотели.

А у Сани голос, как иерихонская труба, настоящий, командный. Ну, когда лодка швартуется, а он команды без мегафона отдает, маты на три километра слышно. Гарнизонные дамы даже комбригу жаловались.

Его любимым развлечением в училище было подойти к КПП, рявкнуть «смирно! Здравия желаю, товарищ адмирал!» Звук пробивал три помещения, на него выскакивали дежурный по училищу, дежурный по КПП и кто-нибудь из учебного отдела. И все лихорадочно искали адмирала-начальника, вошедшего «не с той стороны».

А Саня добросовестно подметал листья, хитро улыбаясь в усы…

Иногда, не найдя адмирала, дежурный по КПП кричал «ура-а-а!»

Саня рассказал, что пользовался успехом. Особенно, когда гармошку потребовал. Не нашли. Хорошо, вовремя вспомнил, что играть на ней не умеет, и тоже обрадовался.

– Ну, и?

– Часть Англии я переубедил. Типа, если один советский офицер-подводник такой, то что ж с ними делать, когда их много? Только сдаваться… Но они ж «законники». Палата лордов была готова сдаться, но только СССР. А его якобы не существует.

Мы докажем обратное. И придадим обратный ход истории.

В январе едем переубеждать по поводу холодной войны и побед в ней. Втроем. В фуражках. А что, эконом-класс до Лондона всего тысячу гривен стоит. А с проживанием… Да побомжуем. Народные массы Сохо обработаем. Жди, Грейтбритан, гостей… И Ирландия покажется вам детской игрой.

Нас будет трое. И в шитых севастопольских фуражках. И с басонами на рукавах пиджаков!

И не дай бог, нам у вас понравится!

Мы ж и остаться можем…

В четверг у нас в гостях был друг из Калининграда. Банька, то-се… И напомнил. Раньше «Морской сборник» на 3-й странице обложки регулярно печатал портрет офицера. Детально описывая на последней страничке кто он, что он.

Когда спецкор такого уважаемого издания прибывает на флот, за ним закрепляют куратора. Со знанием литературного наследия желательно, со здоровой печенью обязательно.

Ну вот меня таким куратором и назначили. За печень. В разных частях побывали, на кораблях. Спецкор снимал отличников БП и ПП, скрупулезно записывал их данные, а потом мы отдыхали. ПУ денег выделило.

И так он ко мне проникся в целом а уж когда узнал о моем первом гонораре!

А я не рассказывал?

Я в Бечевинке также курировал корреспондента «Тихоокеанской вахты». Он, именно он, уговорил меня начать писать во флотские издания часа в три ночи и семидесятую бардовскую песню под гитару. Пели и играли мы по очереди, не обращая внимания на стук соседей по батареям железными предметами.

– Вот пьем мы, Андрюха, на твои кровные. А потрать минут двадцать, напиши в газету, получи гонорар! И пьешь «на шару»!

Убедил он меня тогда, подвигнул на эксперимент.

Написал я. И что вы думаете? Мой первый гонорар за заметку о матросе Пупкине составил ровно 11 руб. 40 коп. – цена трехзвездочного армянского коньяка.

Поняв, что пить можно без вреда для семейного бюджета, я начал писать.

Спецкор «Морского сборника» долго смеялся над моей историей и уважительно перелистывал сотню публикаций в разных газетах, которые я ему предъявил. Особенно ему понравилась статья, после опубликования которой простые офицеры жали мне руку, а начальник штаба флота не смог купить себе без очереди мебельный гарнитур. Я тогда замом председателя народного контроля флота был. Должностью этой и фамилией подписался. Долго всех начальников флотских при виде меня корежило. Даже председателя КНК…

Почитал спецкор, попел, гитару отложил.

А потом и говорит:

– Андрюха, торжественно обещаю: на третьей странице обложки

следующего номера «Морского сборника» будешь только ты!

Ну выпили за это. А кто из нас чужд славе?

Загрузил тело спецкора в вагон, отправил, жду очередного номера журнала.

Вот он, гладенький, типографской краской пахнущий! Не читая – к третьей странице обложки.

Ба! Фото Володи Р., (что к нам в офис приезжал недавно). А на страничке текст: капитан 2 ранга Андрей Данилов. Про меня, как спецкор и обещал. Типа он – это я.

После третьего десятка подкалывающих звонков я позвонил Володе. И побратались мы. И с тех пор одно целое. С моим содержанием, но его лицом.

А как же слава, спросите вы?

А слава в том, что с 1848 года журнал «Морской сборник» НИКОГДА не ошибался.

До встречи со мной.

Кстати, журнал и сейчас не знает о своей ошибке. Мы с Володей щедры и молчаливы. И опровержений не давали. И не дадим.

Но бойтесь, щелкоперы или акулы пера! Пусть печень уже не та, но еще есть.

Напишем так, чтоб в анналы вошло. И с болью…

Тут на днях одно уважаемое издательство обратилось. Просит корреспондента принять по знакомой мне проблеме. Не знают меня. Узнают меня! Где там ваш корреспондент? На гитаре играет? Стихи пишет? Тогда ко мне. А что он напишет, вопрос уже ваш.