Андрей Данилов - HOMO Navicus, человек флота. Часть вторая

Распорядок дня – скучное ежедневное мероприятие. Закреплен приказом. Если б соблюдался в точности, можно было бы и повеситься. Поэтому квумпари его обвеховывали событиями и делами, иногда рутинными. Напомню и вспомню. Всем и сам.

«Рота, подъем!» – самым противным голосом в 6.00, когда молодым организмам, пукавшим всю ночь от гороховой каши, наконец-то стали сниться эротические сны…

Зарядка. Бег по плацу – для тупых и ленивых. Умные и члены сборных записались в проведение зарядки по индивидуальному плану. Бежишь на Труханов остров с другом, делаешь зарядку в Гидропарке под присмотром Олимпийского чемпиона по парусному спорту. Дырдыра была его фамилия. И это правда.

Потом легкой трусцой к речвокзалу. А там бочка с пивом открывалась в 6.30. Кружка – 22 копейки. Потом на трамвай, чтоб успеть к утреннему осмотру.

Осмотр.

Завтрак. Не ноздреватым хлебушком с куском масла и тремя кусочками сахара вприкуску. Городской булочкой! Мягкой и ароматной! Их раньше «французскими» называли. С таким гребнем посерединке. За семь копеек. Но тесто вкуснющее, аж сладкое! Это обязанность дежурного по роте, имеющего право свободного прохода с одной территории на другую. КВВМПУ занимало два квартала: один спально-адмиистративный, второй парадно-учебный. Через Красную площадь, аккурат наискосок от главного входа, находилось ГПУ. Не пугайтесь: «Гастроном против училища». Дежурный по роте, придерживая палаш одной рукой, а в другой держа наволочку, мчался через площадь.

«Городских. Шестьдесят…» – выдыхал он и начинал грести из карманов килограммы мелочи. Аж 4.20. Иногда и по копейке…

Рота делилась на четыре взвода. 1-2-й, 3-4-й. Дежурный брал только на своих. Вторым возьмет «их» дежурный. Завтра. А мы будем есть хлеб. 120, хоть и булочек, не донести за один раз…

Утренняя приборка. Большинство под барабанный бой поднимающий больных соседствующей с училищем районной больницы уходит на первую территорию. Остальных, уборщиков кубриков, приведет дежурный по роте, проклиная палаш, путающийся между ног…

Как сейчас помню: нынешний профессор, а тогда просто курсант Саша Г., натирает паркет на кафедре философии в кителе начальника кафедры. С погонами первого ранга. В надежде, что благодать осенит. Осенила-таки. И что я тот китель не одевал?

Построение на развод на занятия. Заместитель начальника по строевой выводит из строя «залетевших» в предыдущем увольнении. «Мало ему киевских девушек. Ему замужние женщины понравились! Вот и синяк под глазом, и ребро сломанное! Не умеешь – не берись! Не дорос ты до замужних!»

Ему виднее, конечно, командиру «Варяга»…

Занятия. Сладкий сон на географии (друг толкает в плечо и говорит: «Зря ты два пива засадил на физзарядке… Храпишь. Других будишь») и стресс на кафедре кораблевождения…

Обед. Опять переход под барабан. Злые больные высовываются в окна и показывают нам средний палец. Грянули песню строевую в ответ инсинуациям… Бей, барабан! Гори, глотка луженая!

Счастливцы, заступающие в наряд, расправляют койки. Мы опять учиться. Настоящим образом.

Больные сдались и сравнивают мастерство барабанщиков. Наш лучший.

Ему аплодируют…

Комвзвода сказал, что мы тунеядцы, алкоголики, лентяи и много еще чего.

И что никто в увольнение не идет. (Это из-за дневального! Комвзвод брюки с лавсаном попросил погладить, а он их сжег. Будет расстрелян!)

Самоподготовка. Скучно. Одни читают «Боевой путь советского ВМФ», другие – «Наставление по пчеловодству». Вова Иванов вяжет на задней парте плавки. Учит заинтересованных: «Главное, петли считать…»

ЗКВ позвонил дежурному по роте. Скинулись. Вот и дежурный.

Ушел в заведение рядом с ГПУ. С ведром в руке и палашом, бьющим между ног, и газетой в руке. Кажется, «Правда». Или «Красная звезда».

Дежурный по КПП, мичман:

– Что несем в ведре, прикрытом газетой?

– Олифа. Для ремонта класса. Открыть?

– Проходи.

Саня Г. предлагает мне усугубить пиво настойкой элеутерококка. Она на спирту. Ему прислали с Дальнего Востока.

Заклинаю, не делайте этого никто! Сердце бьется в горле…

А вот и вечерний чай. И прогулка с песней по ночному засыпающему подолу. Рвем глотки, будя жителей. Нечего спать! А вдруг, завтра война…

Командир взвода заметил, как курсант, с подозрительно позвякивающей стеклотарой холщовой сумкой, спрыгнул с забора и умчался в сторону класса, занимающегося самоподготовкой. Нас в полном составе за что-то лишили увольнения.

Курсант тоже его заметил, но бегал быстрее.

– За мной Степан гонится! – прохрипел гонец.

ЗКВ среагировал мгновенно, приняв единственно правильное решение. В коридоре паркет жалобно скрипел под безжалостными ногами Командора…

Комвзвод прибыл в класс, оперся на трибунку, стоящую на первом столе, и рассказал все о пьяницах, тунеядцах, алкоголиках и безобразниках. То есть о нас. А потом был осмотрен каждый квадратный сантиметр класса, прилегающих территорий, огромных, как прерия, и каждый из нас.

Ничего…

Комвзвод еще раз вышел за трибунку, порычал и удалился.

В тот вечер мы учились. А бутылки со спиртным оставили до лучших времен.

В трибунке.

Увольнение – тоже часть распорядка дня. Лучшая и долгожданная. К нему надо готовиться настоящим образом. Особенно с точки зрения красоты и небольших улучшений формы одежды. Во всем многообразии деталей.

Профан думает, что там можно улучшить, и так все скупо и содержательно. Э, нет…

Головной убор.

«Краб» должен быть согнут, чтоб придать ему лихую выпуклость. Бескозырка, начиная с третьего курса, должна быть «шитой», а не «деревянной», выданной вещевиками. Такой же должна быть и фуражка на курсе четвертом. И желательно с «шитым крабом».

Пижонская добавка: вдвое удлиненные ленточки бескозырки.

Шапка. Желательно офицерская, у нее мех и форма лучше. Кожаный верх прикрыт клочком сукна, вырезанного с шапки матросской. Шнурки-завязки завязаны на один узел, свернуты жгутом и заправлены под одно из «ушей». Никаких «бантиков»!

Пижонская добавка : «залом» посередине. Достигается длительным сидением на «борту» шапки во время занятий. Когда у нас сгорела баталерка, мы получили имущество б/у. Моя шапка выглядела как пилотка. Внутри проглядывала фамилия Комиссаров, нанесенная хлоркой. (Тамара Васильевна, чистая правда.) У товарища предыдущим хозяином шапки был Генералов. Хорошие военные фамилии.

Гюйс. Чистый. С голландкой формы № 3 носится белый с изнанки, аккуратно вырезанный с голландки от формы № 2.

«Соплиечик », или нашейный (нагрудный?) галстук к бушлату и шинели. Может быть сшит, скажем, из габардина. В подворотничок изнутри закладывается кусок проволоки, чтобы создать толстый и круглый, идеальной формы валик по периметру. Так, с проволокой, и пришивается.