Дмитрий Семакин - Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн. Том I

Капитан кинул на берег специально приготовленные подарки — обернутые в бумагу бусы и гвозди. Туземцы не сразу, но все же развернули пакеты и стали примерять гостинцы, прикладывая их к своим головам. Зазвучали их голоса, напомнившие Блаю гоготанье гусей. Желая продемонстрировать миролюбивые намерения, моряки жестами стали приглашать аборигенов в свой лагерь.

Те вроде бы согласились. Но, к сожалению, в течение последующих дней никто из местных жителей приблизиться к стоянке «Баунти» так и не решился. Тем не менее, первый контакт экипажа с представителями того, далекого и дикого мира состоялся.

Аборигены Ван Дименовой Земли

Но, пожалуй, главным событием двухнедельной стоянки в Бухте Адвенчер стала вовсе не встреча с аборигенами. А стычка между Блаем и плотником Уильямом Пёрселлом. Она не отмечена в книге командира «Баунти» и вскользь упомянута в дневнике помощника боцмана. Но, как верно заметил Моррисон, «…здесь были посеяны семена вечного раздора между лейт. Блаем и его офицерами…».

Сегодня мы знаем об этом конфликте, благодаря судовому журналу «Баунти», впервые опубликованному в 1937 году.

23 августа Блай, проверяя заготовку древесины, сделал замечание плотнику Уильяму Пёрселлу. Тот распиливал сваленные матросами стволы на слишком длинные поленья, что делало их транспортировку на корабль весьма затруднительной, особенно когда бушевал прибой. В ответ Пёрселл огрызнулся: вот, мол, пришел начальник, только чтобы «найти ошибку».

Если бы подобные слова прозвучали из уст простого матроса, провинившийся тут же был бы наказан — дюжина ударов кошкой, не меньше. Но плотник на парусниках XVIII века был фигурой привилегированной. Специалист по столярному делу по должности приравнивался к младшему офицеру: вахту на борту он не стоял, и ему даже полагались собственные помощники и отдельная каюта. Сечь его, тем более, никто не имел права. От его умения латать течь и ремонтировать деревянный рангоут и такелаж, зависела, не много не мало, жизнь судна и экипажа.

Судовой плотник. Рисунок XVIII века.

Штатный плотник «Баунти» Уильям Пёрселл, несмотря на свою относительную молодость, принадлежал к этой «неприкосновенной моряцкой касте». Пару месяцев назад, в Бухте Симонс, благодаря его труду корабль был полностью переконопачен и излечен от ран Мыса Горн. Избалованный неписанными привилегиями, Пёрселл, конечно, частенько злоупотреблял своим положением. Но чтобы так, в открытую, перечить командиру…

Что это было: капризное проявление строптивого характера Пёрселла, известного своей вспыльчивостью? Или излишне придирчивый Блай к тому времени «достал» и его?

Так или иначе, капитан отправил плотника с берега на борт — заниматься не своими прямыми обязанностями по заготовке досок и брусков, а всего лишь помогать перетаскивать бочки с пресной водой. Для Пёрселла это наказание стало, конечно, профессиональным унижением.

Дальше — больше. Через три дня штурман Фрайер доложил Блаю, что Пёрселл «…в наиболее дерзкой и предосудительной манере» игнорирует и эту работу. Это уже было похоже на бунт. И капитан «Баунти» оказался перед дилеммой.

По закону за систематическое неповиновение полагалось заключить нарушителя под стражу и по возвращении в Англию отдать его под суд. Но это значило, что на долгие месяцы экипаж лишился бы ведущего специалиста. На столь рискованный шаг Блай пойти не смог. И избрал компромиссный вариант. Он приказал лишить Пёрселла пропитания и по страхом сурового наказания запретил кому бы то ни было подкармливать взбунтовавшегося плотника.

Это подействовало. Пёрселл тут же угомонился, работы продолжились, и первый серьезный мятеж на «Баунти» был подавлен.

Но, как говорится, осадок остался. Вместо ареста и последующего военного трибунала своенравный плотник получил лишь временное понижение в должности. По сути, «отделался легким испугом». А вот Блай в глазах всей команды, несомненно, «дал слабину». Подсознательно каждый на борту понял: на крайние меры капитан не способен.

Матросы уважают строгих, но справедливых командиров. И презирают тех, кто кипятится из — за мелочей, но при этом не в состоянии проявить жесткость, когда того требуют обстоятельства. Выражаясь современным языком, рейтинг капитана Блая после истории с Пёрселлом упал еще на несколько пунктов.

Действительно, невозможно представить, чтобы что-либо подобное происходило, скажем, на кораблях Кука. Если бы даже какой-то безумец из младших офицеров дважды в течение короткого времени не подчинился приказам командира, великий мореплаватель, умело чередовавший кнут и пряник, несомненно, проявил бы тогда свою беспощадность. Его не испугала бы перспектива долгого плавания без плотника — как-нибудь справились бы. Авторитет дороже…

Но Блаю, несмотря на все его старания походить на своего покойного кумира и учителя, до Кука было далеко.

…Заготовив дрова и воду, 4 сентября корабль покинул Бухту Адвенчер и вышел в открытое море. Перед «Баунти» расстилался Великий Тихий Океан.

Велик и огромен Великий Тихий Океан. Его площадь составляет 64 186 000 квадратных миль (более 166 миллионов квадратных километров). Воды в нем примерно столько же, сколько во всех трех оставшихся океанах, вместе взятых — почти 667 квадриллионов кубометров. Его бескрайние просторы легко покроют всю сушу планеты Земля. Все шесть материков — Евразия, обе Америки, Африка, Австралия и Антарктида — со всеми прилегающими островами запросто уместятся рядом друг с другом в его акватории. Даже еще место останется для такой, например, страны, как Россия. Вообще, на территории Великого Тихого Океана разместилось бы почти 10 Российских Федераций. Или 17 США.