Жюль Верн - Дети капитана Гранта - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Жюль Верн - Дети капитана Гранта - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Морские приключения. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Дети капитана Гранта - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Жюль Верн
Жанр:

Морские приключения
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Жюль Верн - Дети капитана Гранта - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Дети капитана Гранта - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Жюль Верн, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Благородный лорд Гленарван и его жена Элен, рассеянный географ Паганель, отважный моряк Джон Манглс, майор Мак-Наббс, дети капитана Гранта – Мэри и Роберт – путешествуют на корабле вокруг света, пересекают Патагонию, Австралию, Новую Зеландию, спасаются от наводнения, сталкиваются с каторжниками, попадают в плен к людоедам, но все-таки находят потерпевшего кораблекрушение Гарри Гранта.

Дети капитана Гранта - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Дети капитана Гранта - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Жюль Верн

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

бешенством, хотели было броситься на дикарей. Капитану Крозе с трудом удалось удержать их. Прошли два лье. Отряд добрался до берега, и, соединившись с матросами из второго лагеря, все разместились по шлюпкам. Все это время тысячи дикарей сидели на земле и не двигались. Но, как только лодки вышли в море, вслед полетели

камни. Тут четыре матроса, хорошие стрелки, открыли огонь и уложили одного за другим всех вождей, к великому изумлению дикарей, не имевших понятия об огнестрельном оружии. Капитан Крозе, вернувшись на "Маскарен", тотчас же послал шлюпку на островок Моту-Аро. Под охраной отряда солдат бывшие на островке больные провели там еще одну ночь, а утром были водворены на суда. На другой день

сторожевой пост Моту-Аро был усилен еще одним отрядом. Надо было очистить островок от орд туземцев и заполнить резервуары водой. В поселении на Моту-Аро насчитывалось триста жителей. Французы напали на них. Шестерых вождей они убили, остальных дикарей обратили в бегство штыками, а деревню сожгли. Однако "Маркиз де Кастри" не мог выйти в море без мачт, и Крозе, вынужденный отказаться от кедровых стволов, распорядился починить старые мачты. Снабжение судов пресной водой продолжалось. Так прошел месяц. Дикари не раз делали попытки вернуть Моту-Аро, но добиться этого не могли. Как только показывались пироги, пушечные выстрелы превращали их в щепы. Наконец работы были закончены. Оставалось узнать, не спасся ли кто-нибудь из шестнадцати жертв, и отомстить за всех остальных. Шлюпка с отрядом офицеров и солдат направилась к деревне, где жил Такури. При приближении шлюпки этот вероломный и трусливый вождь, одетый в шинель командира Мариона, убежал. Хижины поселка были тщательно обысканы. В хижине самого Такури оказался череп недавно изжаренного человека. На нем еще виднелись следы зубов людоеда. Тут же висела человеческая ляжка, насаженная на деревянный прут. Нашли сорочку Мариона с окровавленным воротником, одежду и пистолеты юного Водрикура, оружие с катера и много изодранной одежды. Подальше, в другом поселке, наткнулись на вычищенные и сваренные человеческие внутренности. Все эти

неопровержимые доказательства убийства и людоедства были собраны. Человеческие останки почтили погребением. А затем поселения Такури и его соучастника Пики-Оре были преданы пламени. 14 июля 1772 года оба судна покинули эти роковые места. Таково было ужасное

событие, помнить о котором должен каждый путешественник, вступающий на берега Новой Зеландии. Неблагоразумен капитан, который не учтет подобного предупреждения. Новозеландцы и поныне вероломны и падки на человеческое мясо. В этом убедился и Кук во время своего второго путешествия, в 1773 году. Шлюпка одного из его кораблей, посланная 17 декабря на новозеландский берег за образцами диких трав, так и не вернулась. На шлюпке находился

	мичман с девятью матросами. Капитан Фюрно, обеспокоенный, послал на ее розыски лейтенанта Берни. Тот, высадившись на месте, где пристала шлюпка, увидел, по его словам, "ужасную картину зверства и варварства, о которой нельзя говорить без содрогания. Кругом валялись разбросанные на песке головы, внутренности, легкие наших товарищей, и здесь же несколько собак доедали другие такие же останки". Чтобы закончить этот кровавый перечень, следует добавить к нему нападение, произведенное в 1815 году новозеландцами на судно "Бразерс", а также гибель в 1820 году всей команды судна "Бойд" под командой капитана Томсона. Наконец, 1 марта 1829 года вождь Энараро разграбил судно "Хоус", пришедшее из Сиднея. Орда его людоедов убила несколько матросов, трупы которых затем зажарила и съела. Вот какой была та Новая Зеландия, куда шел бриг "Маккуори" со своей тупоумной командой, возглавляемой капитаном - пьяницей.
CHAPTER IV THE WRECK OF THE "MACQUARIE"	Глава IV ПОДВОДНЫЕ СКАЛЫ
STILL this wearisome voyage dragged on.	Между тем утомительный переход продолжался.
On the 2d of February, six days from starting, the MACQUARIE had not yet made a nearer acquaintance with the shores of Auckland.	2 февраля, через шесть дней после отплытия, "Маккуори" еще не достиг оклендского побережья.
The wind was fair, nevertheless, and blew steadily from the southwest; but the currents were against the ship's course, and she scarcely made any way.	Ветер был благоприятный - юго-западный. Но бригу мешали встречные течения, и он едва двигался вперед.
The heavy, lumpy sea strained her cordage, her timbers creaked, and she labored painfully in the trough of the sea.	Море было бурное. "Маккуори" сильно качало, весь остов его трещал; судно зарывалось в волны и с трудом поднималось.
Her standing rigging was so out of order that it allowed play to the masts, which were violently shaken at every roll of the sea.	Плохо натянутые ванты, бакштаги и штаги недостаточно крепко держали мачты, а сильная качка расшатывала их.
Fortunately, Will Halley was not a man in a hurry, and did not use a press of canvas, or his masts would inevitably have come down.	К счастью еще, Уилл Холли, вообще не любивший торопиться, не ставил много парусов, а то мачты неизбежно сломались бы.
John Mangles therefore hoped that the wretched hull would reach port without accident; but it grieved him that his companions should have to suffer so much discomfort from the defective arrangements of the brig.	Джон Манглс не терял надежды, что эта жалкая посудина дотащится без особых злоключений до гавани, но ему было тяжело видеть, в каких плохих условиях находятся на бриге его спутники.
But neither Lady Helena nor Mary Grant uttered a word of complaint, though the continuous rain obliged them to stay below, where the want of air and the violence of the motion were painfully felt.	Однако ни леди Элен, ни Мери Г рант ни на что не жаловались, хотя непрекращающийся дождь и заставлял их сидеть в рубке. Там было душно и очень ощущалась качка.

They often braved the weather, and went on the poop till driven down again by the force of a sudden squall. Then they returned to the narrow space, fitter for stowing cargo than accommodating passengers, especially ladies.	Поэтому, не обращая внимания на дождь, они часто выходили на палубу, и только налетавший шквал заставлял их спускаться в тесную рубку, более годную для перевозки товаров, чем пассажиров, а тем более женщин.
Their friends did their best to amuse them.	Друзья старались как-нибудь развлечь их.
Paganel tried to beguile the time with his stories, but it was a hopeless case.	Паганель пробовал было заинтересовать их своими рассказами, но это ему плохо удавалось.
Their minds were so distracted at this change of route as to be quite unhinged.	Печальное возвращение всех угнетало.
Much as they had been interested in his dissertation on the Pampas, or Australia, his lectures on New Zealand fell on cold and indifferent ears.	И если прежде речи географа о пампасах, об Австралии слушались с интересом, то все его замечания и размышления о Новой Зеландии принимались холодно и равнодушно.
Besides, they were going to this new and ill-reputed country without enthusiasm, without conviction, not even of their own free will, but solely at the bidding of destiny.	Ведь путешественники плыли в этот мрачный край без воодушевления, без вдохновляющей цели, не по своему желанию, а по злому капризу судьбы.
Of all the passengers on board the MACQUARIE, the most to be pitied was Lord Glenarvan.	Из всех пассажиров "Маккуори" наибольшего сожаления заслуживал лорд Гленарван.
He was rarely to be seen below. He could not stay in one place.	Он редко бывал в рубке: ему не сиделось на месте.
His nervous organization, highly excited, could not submit to confinement between four narrow bulkheads.	По природе нервный и легко возбуждающийся, он не мог примириться с этим заключением в тесной каюте.
All day long, even all night, regardless of the torrents of rain and the dashing waves, he stayed on the poop, sometimes leaning on the rail, sometimes walking to and fro in feverish agitation.	Весь день и часть ночи проводил он на палубе и, не обращая внимания ни на волны, хлеставшие по ней, ни на потоки дождя, то стоял, опершись на поручни, то лихорадочно расхаживал взад и вперед.
His eyes wandered ceaselessly over the blank horizon.	И все время смотрел на море.
He scanned it eagerly during every short interval of clear weather.	Когда на короткое время рассеивался туман, Гленарван не отрывал глаз от подзорной трубы.
It seemed as if he sought to question the voiceless waters; he longed to tear away the veil of fog and vapor that obscured his view.	Казалось, он вопрошал эти немые волны; ему хотелось взмахом руки разорвать эту завесу тумана, это скопление паров, застилавшее горизонт.
He could not be resigned, and his features expressed the bitterness of his grief.	Он никак не мог примириться, и лицо его выражало глубокое страдание.
He was a man of energy, till now happy and powerful, and deprived in a moment of power and happiness.	Это был энергичный человек, до сей поры удачливый и сильный, которому вдруг изменили сила и удача.
John Mangles bore him company, and endured with him the inclemency of the weather.	Джон Манглс не покидал Гленарвана и вместе с ним переносил ненастье.

On this day Glenarvan looked more anxiously than ever at each point where a break in the mist enabled him to do so.	В тот день Гленарван особенно настойчиво вглядывался в прорывы дымки у горизонта.
John came up to him and said, "Your Lordship is looking out for land?"	- Вы ищете землю, милорд? - спросил Джон Манглс.
Glenarvan shook his head in dissent.	Гленарван отрицательно покачал головой.
"And yet," said the young captain, "you must be longing to quit this vessel. We ought to have seen the lights of Auckland thirty-six hours ago."	- Все же вам не терпится, наверно, сойти с этого брига, - продолжал молодой капитан. - Мы должны были увидеть огни оклендского порта еще тридцать шесть часов назад.
Glenarvan made no reply.	Гленарван ничего не ответил.
He still looked, and for a moment his glass was pointed toward the horizon to windward.	Он продолжал смотреть в подзорную трубу на горизонт, в ту сторону, откуда дул ветер.
"The land is not on that side, my Lord," said John Mangles. "Look more to starboard."	- Земля не там, - заметил Джон Манглс. -Смотрите направо, милорд.
"Why, John?" replied Glenarvan. "I am not looking for the land."	-Зачем, Джон? - сказал Гленарван. - Я ищу не землю.
"What then, my Lord?"	- А что же, милорд?
"My yacht! the DUNCAN," said Glenarvan, hotly. "It must be here on these coasts, skimming these very waves, playing the vile part of a pirate!	-Мою яхту! Мой "Дункан"! - гневно ответил Гленарван. - Ведь он должен плавать здесь, в этих водах, занимаясь гнусным пиратским ремеслом.
It is here, John; I am certain of it, on the track of vessels between Australia and New Zealand; and I have a presentiment that we shall fall in with her."	Говорю тебе, Джон, он здесь, на пути судов между Австралией и Новой Зеландией. У меня предчувствие, что мы с ним встретимся.
"God keep us from such a meeting!"	- Да избавит нас бог от этой встречи, милорд!
"Why, John?"	- Почему, Джон?
"Your Lordship forgets our position.	- Вы забываете, милорд, в каком мы теперь положении.
What could we do in this ship if the DUNCAN gave chase.	На этом бриге, если "Дункан" погонится за нами, мы не в силах уйти от него.
We could not even fly!"	- Уйти, Джон?
"Fly, John?"	- Да, милорд.
"Yes, my Lord; we should try in vain!	Мы тщетно пытались бы это сделать!
We should be taken, delivered up to the mercy of those wretches, and Ben Joyce has shown us that he does not stop at a crime!	Мы были бы захвачены и оказались бы во власти этих негодяев, а Бен Джойс показал уже, что он не отступит перед преступлением.
Our lives would be worth little. We would fight to the death, of course, but after that!	Дело не в нашей жизни - мы защищались бы до последнего вздоха.
Think of Lady Glenarvan; think of Mary Grant!"	Но подумайте, милорд, о наших спутницах!
"Poor girls!" murmured Glenarvan. "John, my heart is broken; and sometimes despair nearly masters me.	-Бедные женщины! - прошептал Гленарван, - У меня разрывается сердце, Джон, и порой я прихожу в отчаяние.

I feel as if fresh misfortunes awaited us, and that Heaven itself is against us. It terrifies me!"	Мне кажется, что нас ждут новые беды, что судьба против нас, и мне делается страшно.
"You, my Lord?"	- Вам, милорд?
"Not for myself, John, but for those I love-whom you love, also."	- Не за себя, Джон, но за тех, кого я люблю и кого любишь ты.
"Keep up your heart, my Lord," said the young captain. "We must not look out for troubles.	- Успокойтесь, милорд, - ответил молодой капитан. - Бояться нечего.
The MACQUARIE sails badly, but she makes some way nevertheless.	"Маккуори" идет неважно, но все же идет.
Will Halley is a brute, but I am keeping my eyes open, and if the coast looks dangerous, I will put the ship's head to sea again. So that, on that score, there is little or no danger.	Уилл Холли - тупоумная скотина, но ведь я здесь, и если мне покажется, что подходить к берегу рискованно, я поверну судно обратно в море.
But as to getting alongside the DUNCAN!	Но боже нас сохрани очутиться бок о бок с
God forbid! And if your Lordship is bent on looking out for her, let it be in order to give her a wide berth."	"Дунканом", милорд, поэтому заметить его важно лишь для того, чтобы успеть избежать встречи, уйти.
John Mangles was right. An encounter with the DUNCAN would have been fatal to the MACQUARIE.	Джон Манглс был прав: встреча с "Дунканом" оказалась бы роковой для "Маккуори".
There was every reason to fear such an engagement in these narrow seas, in which pirates could ply their trade without risk.	Пираты были страшны в этих водах, где они могли свободно разбойничать.
However, for that day at least, the yacht did not appear, and the sixth night from their departure from Twofold Bay came, without the fears of John Mangles being realized.	К счастью, яхта не появилась; наступила шестая ночь со времени отплытия из Туфоллд-Бей, а опасения Джона Манглса не оправдались.
But that night was to be a night of terrors.	Но эта ночь обещала быть ужасной.
Darkness came on almost suddenly at seven o'clock in the evening; the sky was very threatening.	В семь часов стемнело почти внезапно. Небо стало грозным.
The sailor instinct rose above the stupefaction of the drunkard and roused Will Halley.	Инстинкт моряка заговорил даже в пьяном Уилле Холли.
He left his cabin, rubbed his eyes, and shook his great red head. Then he drew a great deep breath of air, as other people swallow a draught of water to revive themselves. He examined the masts.	Протирая глаза и тряся огромной рыжей гривой, капитан вышел из каюты, с силой втянул в себя воздух - как выпивают для отрезвления стакан воды - и принялся осматривать паруса.
The wind freshened, and veering a point more to the westward, blew right for the New Zealand coast.	Ветер свежел и, повернув на четверть румба к западу, нес бриг к новозеландскому побережью.
Will Halley, with many an oath, called his men, tightened his topmast cordage, and made all snug for the night.	Уилл Холли с грубой бранью накинулся на матросов, велел им убрать на ночь брамсели.
John Mangles approved in silence.	Джон Манглс одобрил про себя распоряжение капитана.

He had ceased to hold any conversation with the coarse seaman; but neither Glenarvan nor he left the poop.	Он решил не вступать ни в какие разговоры с этим грубияном. Но ни молодой капитан, ни Гленарван не ушли с палубы.
Two hours after a stiff breeze came on. Will Halley took in the lower reef of his topsails.	Два часа спустя ветер еще усилился, и Уилл Холли приказал взять на рифы марсели.
The maneuver would have been a difficult job for five men if the MACQUARIE had not carried a double yard, on the American plan.	С этой работой трудно было бы справиться команде из пяти человек, если бы на "Маккуори" не имелось двойного рея американской системы.
In fact, they had only to lower the upper yard to bring the sail to its smallest size.	Достаточно было опустить верхний рей, чтобы марсели сократились до минимальной величины.
Two hours passed; the sea was rising.	Прошло еще два часа. Море разбушевалось.
The MACQUARIE was struck so violently that it seemed as if her keel had touched the rocks.	Волны так резко били в бриг, как будто его киль натыкался на рифы.
There was no real danger, but the heavy vessel did not rise easily to the waves. By and by the returning waves would break over the deck in great masses.	Это было не так, просто тяжелый корпус брига с трудом поднимался на гребни, и потому его захлестывали надвигавшиеся сзади волны.
The boat was washed out of the davits by the force of the water.	Шлюпка, висевшая над левым бортом, была смыта.
John Mangles never released his watch.	Джон Манглс тревожился.
Any other ship would have made no account of a sea like this; but with this heavy craft there was a danger of sinking by the bow, for the deck was filled at every lurch, and the sheet of water not being able to escape quickly by the scuppers, might submerge the ship.	Всякому другому судну были бы нипочем эти, в сущности, не такие уж страшные волны, но с тяжеловесным "Маккуори" можно было опасаться пойти ко дну, ибо каждый раз, когда он зарывался в волны, на палубу обрушивалось столько воды, что она не успевала схлынуть через шпигаты и угрожала затопить бриг.
It would have been the wisest plan to prepare for emergency by knocking out the bulwarks with an ax to facilitate their escape, but Halley refused to take this precaution.	Было бы благоразумно прорубить топорами фальшборты, но Уилл Холли не согласился принять такую меру предосторожности.
But a greater danger was at hand, and one that it was too late to prevent.	Впрочем, "Маккуори" грозила еще большая опасность, и предотвратить ее уже не было времени.
About half-past eleven, John Mangles and Wilson, who stayed on deck throughout the gale, were suddenly struck by an unusual noise.	Около половины двенадцатого ночи до Джона Манглса и Вильсона, стоявших у борта с подветренной стороны, вдруг донесся какой-то необычный шум.
Their nautical instincts awoke.	Оба опытные моряки, они насторожились.
John seized the sailor's hand.	Джон схватил матроса за руку.
"The reef!" said he.	- Прибой! - сказал он.
"Yes," said Wilson; "the waves breaking on the bank."	- Да, - отозвался Вильсон, - это волны разбиваются о рифы.
"Not more than two cables' length off?"	- Не более чем в двух кабельтовых?
"At farthest?	- Не больше!
The land is there!"	Там земля!

John leaned over the side, gazed into the dark water, and called out,	Джон перегнулся через борт, посмотрел на темные волны и крикнул:
"Wilson, the lead!"	- Лот, Вильсон, лот!
The master, posted forward, seemed to have no idea of his position.	Хозяин "Маккуори", стоявший на носу, по-видимому, не сознавал своего положения.
Wilson seized the lead-line, sprang to the fore-chains, and threw the lead; the rope ran out between his fingers, at the third knot the lead stopped.	Вильсон схватил свернутый лот и бросил его в воду. Веревка заскользила между его пальцев. У третьего узла лот остановился.
"Three fathoms," cried Wilson.	- Три сажени! - крикнул Вильсон.
"Captain," said John, running to Will Halley, "we are on the breakers."	- Капитан, мы у рифа! - воскликнул Джон, подбегая к Уиллу Холли.
Whether or not he saw Halley shrug his shoulders is of very little importance. But he hurried to the helm, put it hard down, while Wilson, leaving the line, hauled at the main-topsail brace to bring the ship to the wind.	Заметил ли Джон Манглс, как Холли пожал плечами, но только молодой капитан кинулся к штурвалу, повернул румпель, а Вильсон, бросив лот, стал подтягивать марсель, чтобы привести бриг к ветру.
The man who was steering received a smart blow, and could not comprehend the sudden attack.	Вахтенный матрос, которого Джон Манглс с силой оттолкнул, был озадачен этим внезапным нападением.
"Let her go!	- Трави!
Let her go!" said the young captain, working her to get away from the reefs.	Трави!- кричал молодой капитан, поворачивая бриг таким образом, чтобы уйти от подводных скал.
For half a minute the starboard side of the vessel was turned toward them, and, in spite of the darkness, John could discern a line of foam which moaned and gleamed four fathoms away.	С полминуты судно шло, почти касаясь рифов правым бортом, и даже в темноте Джон разглядел футах в тридцати от "Маккуори" белые гребни ревущих волн.
At this moment, Will Halley, comprehending the danger, lost his head.	Тут У илл Холли, оценив наконец грозящую судну опасность, потерял голову.
His sailors, hardly sobered, could not understand his orders.	Еле протрезвившиеся матросы никак не могли понять, чего требует капитан.
His incoherent words, his contradictory orders showed that this stupid sot had quite lost his self-control.	Несвязная речь, противоречивые приказания -видно, у этого тупоголового пьяницы совсем не было хладнокровия.
He was taken by surprise at the proximity of the land, which was eight miles off, when he thought it was thirty or forty miles off.	Холли был поражен: он считал, что земля от него еще в тридцати - сорока милях, а она оказалась в каких-нибудь восьми.
The currents had thrown him out of his habitual track, and this miserable slave of routine was left quite helpless.	Судно отнесло течением в сторону от его обычного пути, и жалкий капитан растерялся.
Still the prompt maneuver of John Mangles succeeded in keeping the MACQUARIE off the breakers.	Благодаря быстро произведенному Джоном Манглсом маневру "Маккуори" избежал подводных скал.
But John did not know the position.	Но Джон Манглс не знал, что его ждет.
For anything he could tell he was girdled in by reefs.	Быть может, рифы окружали его со всех сторон?

The wind blew them strongly toward the east, and at every lurch they might strike.	Ветер нес бриг прямо к востоку, и каждую минуту можно было наткнуться на риф.
In fact, the sound of the reef soon redoubled on the starboard side of the bow. They must luff again.	В самом деле, вскоре шум прибоя стал нарастать справа.
John put the helm down again and brought her up.	Снова Джон Манглс повернул румпель до отказа.
The breakers increased under the bow of the vessel, and it was necessary to put her about to regain the open sea.	Перед форштевнем судна бурлил один бурун за другим. Надо было во что бы то ни стало выйти в открытое море.
Whether she would be able to go about under shortened sail, and badly trimmed as she was, remained to be seen, but there was nothing else to be done.	Но удастся ли так круто развернуть такое неустойчивое судно под зарифленными парусами? Шансов на успех немного, но все же надо было отважиться на этот маневр.
"Helm hard down!" cried Mangles to Wilson.	-Румпель вниз! До отказа! - крикнул Джон Манглс Вильсону.
The MACQUARIE began to near the new line of reefs: in another moment the waves were seen dashing on submerged rocks.	"Маккуори" стал приближаться к новой полосе подводных скал. Кипели буруны.
It was a moment of inexpressible anxiety.	Наступила минута мучительного ожидания.
The spray was luminous, just as if lit up by sudden phosphorescence.	Волны светились от пены, будто вспыхивая фосфорическим светом.
The roaring of the sea was like the voice of those ancient Tritons whom poetic mythology endowed with life.	Море ревело, словно морские чудовища из античной мифологии.
Wilson and Mulrady hung to the wheel with all their weight.	Вильсон и Мюльреди, нагнувшись, изо всех сил налегали на штурвал. Вдруг - страшный толчок. "Маккуори" наткнулся на риф.
Some cordage gave way, which endangered the foremast.	Штаги лопнули, и фок-мачта потеряла устойчивость.
It seemed doubtful whether she would go about without further damage.	Удастся ли развернуть судно без других аварий?
Suddenly the wind fell and the vessel fell back, and turning her became hopeless.	Нет, не удалось: на какой-то миг ветер спал и бриг снова снесло. Маневр сорвался.
A high wave caught her below, carried her up on the reefs, where she struck with great violence.	Нахлынувший вал подхватил судно, поднял и со страшной силой швырнул на скалы.
The foremast came down with all the fore-rigging.	Фок-мачта со всей оснасткой рухнула.
The brig rose twice, and then lay motionless, heeled over on her port side at an angle of 30 degrees.	Бриг дважды ударился килем о скалы и, накренившись на правый борт на тридцать градусов, замер.
The glass of the skylight had been smashed to powder.	Стекла в рубке разлетелись вдребезги.
The passengers rushed out.	Пассажиры бросились на палубу.
But the waves were sweeping the deck from one side to the other, and they dared not stay there.	Но по ней перекатывались волны, и оставаться там было опасно.

John Mangles, knowing the ship to be safely lodged in the sand, begged them to return to their own quarters.	Джон Манглс, зная, что судно основательно увязло в песке, попросил их вернуться в рубку.
"Tell me the truth, John," said Glenarvan, calmly.	- Говорите правду, Джон, - хладнокровно обратился к молодому капитану Гленарван.
"The truth, my Lord, is that we are at a standstill.	- Правда, милорд, такова: ко дну мы не пойдем.
Whether the sea will devour us is another question; but we have time to consider."	Будет ли судно разбито волнами, это другой вопрос, но у нас есть время.
"It is midnight?"	- Теперь полночь?
"Yes, my Lord, and we must wait for the day."	- Надо подождать, пока рассветет.
"Can we not lower the boat?"	- Нельзя ли спустить шлюпку?
"In such a sea, and in the dark, it is impossible.	- При такой волне и в темноте это немыслимо.
And, besides, where could we land?"	И в какую сторону плыть к берегу?
"Well, then, John, let us wait for the daylight."	- Хорошо, Джон, останемся здесь до утра.
Will Halley, however, ran up and down the deck like a maniac.	В это время Уилл Холли бегал словно сумасшедший по палубе своего брига.
His crew had recovered their senses, and now broached a cask of brandy, and began to drink.	Его матросы, выйдя из остолбенения, высадили дно у бочонка с водкой и принялись распивать его.
John foresaw that if they became drunk, terrible scenes would ensue.	Джон предвидел, что скоро начнется пьяный дебош.
The captain could not be relied on to restrain them; the wretched man tore his hair and wrung his hands.	Рассчитывать, что капитан сможет удержать свою команду, не приходилось. Этот ничтожный человек рвал на себе волосы и ломал руки.
His whole thought was his uninsured cargo.	Он думал только о своем грузе, который не был застрахован.
"I am ruined!	- Я разорен!
I am lost!" he would cry, as he ran from side to side.	Я погиб! - кричал он, перебегая от одного борта к другому.
John Mangles did not waste time on him.	Джон Манглс не стал его утешать.
He armed his two companions, and they all held themselves in readiness to resist the sailors who were filling themselves with brandy, seasoned with fearful blasphemies.	Он велел спутникам достать оружие, и все приготовились дать отпор матросам, которые пили водку и страшно ругались.
"The first of these wretches that comes near the ladies, I will shoot like a dog," said the Major, quietly.	- Пусть только кто-нибудь из этих мерзавцев приблизится к рубке - я убью его как собаку, -спокойно заявил майор.
The sailors doubtless saw that the passengers were determined to hold their own, for after some attempts at pillage, they disappeared to their own quarters.	Матросы, должно быть, поняли, что с ними церемониться не станут, и, увидев, что пытаться грабить их бесполезно, куда-то исчезли.
John Mangles thought no more of these drunken rascals, and waited impatiently for the dawn.	Джона Манглса эти пьяницы больше не заботили. Он с нетерпением ждал рассвета.
The ship was now quite motionless.	Бриг оставался совершенно неподвижным.

The sea became gradually calmer. The wind fell.	Ветер стихал. Море мало-помалу успокаивалось.
The hull would be safe for some hours yet.	Видимо, корпус судна мог продержаться еще несколько часов.
At daybreak John examined the landing-place; the yawl, which was now their only boat, would carry the crew and the passengers.	С восходом солнца Джон Манглс рассчитывал разглядеть берег. Если пристать будет нетрудно, то ялик - последняя лодка на судне - перевезет на берег и команду и пассажиров.
It would have to make three trips at least, as it could only hold four.	Придется сделать не меньше трех рейсов, ибо в ялик помещалось всего четыре человека.
As he was leaning on the skylight, thinking over the situation of affairs, John Mangles could hear the roaring of the surf.	Ведь шлюпку, как было сказано, снесло волной. Обдумывая это опасное положение, Джон Манглс, опершись о борт, прислушивался к шуму клокочущих бурунов.
He tried to pierce the darkness. He wondered how far it was to the land they longed for no less than dreaded.	Он старался разглядеть что-нибудь в беспросветном мраке и раздумывал, на каком расстоянии могла находиться эта столь желанная, но страшная земля.
A reef sometimes extends for miles along the coast.	Буруны часто тянутся на несколько миль от берега.
Could their fragile boat hold out on a long trip?	Сможет ли легкая, хрупкая лодка выдержать такой переход?
While John was thus ruminating and longing for a little light from the murky sky, the ladies, relying on him, slept in their little berths.	В то время как Джон Манглс, нетерпеливо ожидая, когда просветлеет небо, думал обо всем этом, женщины, положившись во всем на него, спали на своих койках.
The stationary attitude of the brig insured them some hours of repose.	Неподвижность судна дала им несколько часов отдыха.
Glenarvan, John, and their companions, no longer disturbed by the noise of the crew who were now wrapped in a drunken sleep, also refreshed themselves by a short nap, and a profound silence reigned on board the ship, herself slumbering peacefully on her bed of sand.	Гленарван, Джон Манглс и их спутники, не слыша больше" криков мертвецки пьяной команды, также решили немного поспать. В час ночи на "Маккуори", дремавшем на своем песчаном ложе, воцарилась полная тишина.
Toward four o'clock the first peep of dawn appeared in the east.	Около четырех часов утра на востоке показались первые проблески зари.
The clouds were dimly defined by the pale light of the dawn.	Облака посветлели в бледных лучах рассвета.
John returned to the deck.	Джон Манглс снова поднялся на палубу.
The horizon was veiled with a curtain of fog.	Туманная завеса застилала горизонт.
Some faint outlines were shadowed in the mist, but at a considerable height.	Какие-то неясные очертания будто реяли на некоторой высоте в утренней дымке.
A slight swell still agitated the sea, but the more distant waves were undistinguishable in a motionless bank of clouds.	Легкая зыбь колыхала море, и волны терялись в клубах тумана.
John waited.	Джон Манглс стал ждать.

The light gradually increased, and the horizon acquired a rosy hue.	Мало-помалу делалось светлее, восток загорался алым светом.
The curtain slowly rose over the vast watery stage.	Туман медленно поднимался.
Black reefs rose out of the waters.	Стали видны выступающие из воды черные скалы.
Then a line became defined on the belt of foam, and there gleamed a luminous beacon-light point behind a low hill which concealed the scarcely risen sun.	Затем за Полоской пены проступила черта, а высоко над нею загорелся, словно маяк, яркий свет - это еще невидимое солнце осветило остроконечную вершину горы.
There was the land, less than nine miles off.	Земля была там, милях в девяти.
"Land ho!" cried John Mangles.	- Земля! - крикнул Джон Манглс.
His companions, aroused by his voice, rushed to the poop, and gazed in silence at the coast whose outline lay on the horizon.	Его спутники, разбуженные этим криком, выбежали на палубу брига и молча устремили глаза на побережье, видневшееся у горизонта.
Whether they were received as friends or enemies, that coast must be their refuge.	Гостеприимное или пагубное, оно должно было дать им приют.
"Where is Halley?" asked Glenarvan.	-Где Уилл Холли? - спросил Гленарван.
"I do not know, my Lord," replied John Mangles.	- Не знаю, милорд, - ответил Джон Манглс.
"Where are the sailors?"	- А его матросы?
"Invisible, like himself."	- Скрылись, как и он.
"Probably dead drunk, like himself," added McNabbs.	- И, вероятно, как и он, мертвецки пьяны, -добавил Мак-Наббс.
"Let them be called," said Glenarvan, "we cannot leave them on the ship."	- Разыщите их, - сказал Г ленарван. - Нельзя же их бросить на этом судне.
Mulrady and Wilson went down to the forecastle, and two minutes after they returned.	Мюльреди и Вильсон спустились в кубрик и тут же вернулись обратно.
The place was empty!	Там никого не оказалось.
They then searched between decks, and then the hold. But found no trace of Will Halley nor his sailors.	Затем они тщательно осмотрели все судно, до самого трюма, но ни Уилла Холли, ни его матросов нигде не обнаружили.
"What! no one?" exclaimed Glenarvan.	- Как, никого? - сказал Гленарван.
"Could they have fallen into the sea?" asked Paganel.	- Не упали ли они в море? - спросил Паганель.
"Everything is possible," replied John Mangles, who was getting uneasy.	- Все возможно, - отозвался Джон Манглс, очень озабоченный этим исчезновением.
Then turning toward the stern: "To the boat!" said he.	Затем, направляясь на корму, он крикнул: - К ялику!
Wilson and Mulrady followed to launch the yawl. The yawl was gone.	Вильсон и Мюльреди последовали за ним, чтобы спустить на воду ялик, но его не было - он исчез.
CHAPTER V CANNIBALS	Глава V МАТРОСЫ ПОНЕВОЛЕ
WILL HALLEY and his crew, taking advantage of the darkness of night and the sleep of the passengers, had fled with the only boat.	Уилл Холли ночью сбежал вместе со своей командой на единственной лодке брига.

There could be no doubt about it.	В этом не могло быть ни малейшего сомнения.
The captain, whose duty would have kept him on board to the last, had been the first to quit the ship.	Капитан, обязанный оставить судно последним, покинул его первым.
"The cowards are off!" said John Mangles. "Well, my Lord, so much the better. They have spared us some trying scenes."	- Эти мерзавцы сбежали, - сказал Джон Манглс. -Что ж, тем лучше, милорд, они избавили нас от многих неприятных сцен.
"No doubt," said Glenarvan; "besides we have a captain of our own, and courageous, if unskillful sailors, your companions, John.	- И я того же мнения, - согласился Г ленарван. - К тому же, Джон, на судне ведь есть и капитан, и матросы, если не умелые, то, во всяком случае, храбрые, твои товарищи.
Say the word, and we are ready to obey."	Приказывай, мы готовы повиноваться!
The Major, Paganel, Robert, Wilson, Mulrady, Olbinett himself, applauded Glenarvan's speech, and ranged themselves on the deck, ready to execute their captain's orders.	Майор, Паганель, Роберт, Вильсон, Мюльреди и даже Олбинет встретили рукоплесканиями слова Гленарвана и, выстроившись на палубе, стали ждать распоряжений Джона Манглса.
"What is to be done?" asked Glenarvan.	- С чего же нам начать? - спросил Гленарван.
It was evident that raising the MACQUARIE was out of the question, and no less evident that she must be abandoned.	Было совершенно ясно, что поднять "Маккуори" невозможно; ясно и то, что единственный выход -это покинуть бриг.
Waiting on board for succor that might never come, would have been imprudence and folly.	Ждать на нем маловероятной помощи было бы не только неосторожно, но просто безумно.
Before the arrival of a chance vessel on the scene, the MACQUARIE would have broken up.	Пока появится этот спасительный корабль, "Маккуори" успеет обратиться в щепки.
The next storm, or even a high tide raised by the winds from seaward, would roll it on the sands, break it up into splinters, and scatter them on the shore.	Стоит только разыграться буре или просто подуть свежему ветру с открытого моря, и волны потащат по песку злосчастный бриг, разобьют, растерзают и размечут его обломки.
John was anxious to reach the land before this inevitable consummation.	Джон Манглс хотел добраться до суши раньше этой неминуемой гибели судна.
He proposed to construct a raft strong enough to carry the passengers, and a sufficient quantity of provisions, to the coast of New Zealand.	И он предложил построить такой крепкий плот, чтобы на нем можно было перевезти на берег Новой Зеландии пассажиров и достаточное количество съестных припасов.
There was no time for discussion, the work was to be set about at once, and they had made considerable progress when night came and interrupted them.	Обсуждать было некогда, и принялись за дело. Закипела работа, и до наступления темноты было немало сделано.
Toward eight o'clock in the evening, after supper, while Lady Helena and Mary Grant slept in their berths, Paganel and his friends conversed on serious matters as they walked up and down the deck.	Около восьми часов вечера, после ужина, в то время как леди Элен и Мери Грант лежали в рубке, Паганель и все остальные расхаживали по палубе, обсуждая положение.
Robert had chosen to stay with them.	Роберт не захотел идти спать.
The brave boy listened with all his ears, ready to be of use, and willing to enlist in any perilous adventure.	Храбрый мальчуган слушал, готовый оказать какую угодно услугу, пойти на любое самое опасное дело.

Paganel asked John Mangles whether the raft could not follow the coast as far as Auckland, instead of landing its freight on the coast.	Паганель спросил капитана, не может ли плот, вместо того чтобы высадить пассажиров на берег, проплыть с ними вдоль побережья до Окленда.
John replied that the voyage was impossible with such an unmanageable craft.	Джон Манглс ответил, что такое плавание на ненадежном плоту невозможно.
"And what we cannot do on a raft could have been done in the ship's boat?"	- А на ялике брига можно было бы решиться на то, что нельзя сделать на плоту?
"Yes, if necessary," answered John; "but we should have had to sail by day and anchor at night."	- Но только в крайнем случае, - ответил Джон Манглс, - и лишь при условии, что мы шли бы на нем днем, а ночью стояли на якоре.
"Then those wretches who abandoned us-"	- Так, значит, подлецы, которые нас бросили...
"Oh, as for them," said John, "they were drunk, and in the darkness I have no doubt they paid for their cowardice with their lives."	- Ах, эти! - сказал Джон Манглс. - Они были совсем пьяны, и я боюсь, что в такую непроглядную ночь они поплатились жизнью за свой низкий поступок.
"So much the worse for them and for us," replied Paganel; "for the boat would have been very useful to us."	- Тем хуже для них, - отозвался Паганель, - но тем хуже и для нас, ибо ялик был бы нам очень полезен.
"What would you have, Paganel? The raft will bring us to the shore," said Glenarvan.	- Что делать, Паганель! - вмешался в разговор Гленарван. - Плот доставит нас на сушу.
"The very thing I would fain avoid," exclaimed the geographer.	- Этого-то мне и хотелось бы избежать, - сказал географ.
"What! do you think another twenty miles after crossing the Pampas and Australia, can have any terrors for us, hardened as we are to fatigue?"	- Как, - воскликнул Г ленарван, - нас ли, закаленных в странствиях по пампасам, может испугать путешествие в каких - нибудь двадцать миль.
"My friend," replied Paganel, "I do not call in question our courage nor the bravery of our friends.	- Друзья мои, - ответил Паганель, - я не сомневаюсь ни в нашей отваге, ни в мужестве наших спутниц.
Twenty miles would be nothing in any other country than New Zealand.	Двадцать миль - это, конечно, сущий пустяк, но не в Новой Зеландии.
You cannot suspect me of faint-heartedness. I was the first to persuade you to cross America and Australia.	Надеюсь, вы не заподозрите меня в малодушии -ведь я первый уговаривал вас пересечь Америку, пересечь Австралию.
But here the case is different. I repeat, anything is better than to venture into this treacherous country."	Но тут я еще раз повторяю: лучше все, что угодно, чем путешествие по этой вероломной стране.
"Anything is better, in my judgment," said John Mangles, "than braving certain destruction on a stranded vessel."	- Разве лучше верная гибель на разбитом судне? -возразил Джон Манглс.
"What is there so formidable in New Zealand?" asked Glenarvan.	- Что же такого страшного для нас в Новой Зеландии? - спросил Гленарван.
"The savages," said Paganel.	- Дикари, - ответил Паганель.

"The savages!" repeated Glenarvan. "Can we not avoid them by keeping to the shore? But in any case what have we to fear? Surely, two resolute and well-armed Europeans need not give a thought to an attack by a handful of miserable beings."	- Дикари? - повторил Гленарван. - Но разве мы не можем избежать встречи с ними, держась берега? И вообще, что могут несколько жалких дикарей сделать с десятком европейцев, хорошо вооруженных и готовых защищаться.
Paganel shook his head. "In this case there are no miserable beings to contend with. The New Zealanders are a powerful race, who are rebelling against English rule, who fight the invaders, and often beat them, and who always eat them!"	- Это вовсе не жалкие дикари, - отвечал, качая головой, Паганель. - Новозеландцы объединены в грозные племена, борющиеся против английского владычества. Они сражаются с захватчиками, часто побеждают их, а победив, всегда съедают!
"Cannibals!" exclaimed Robert, "cannibals?" Then they heard him whisper, "My sister! Lady Helena."	- Так это людоеды! Людоеды! - крикнул Роберт, а затем прошептал еле слышно: - Сестра... леди Элен...
"Don't frighten yourself, my boy," said Glenarvan; "our friend Paganel exaggerates."	- Не бойся, мой мальчик, - сказал, желая успокоить его, Гленарван. - Наш друг Паганель преувеличивает.