Жюль Верн - Дети капитана Гранта - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Жюль Верн - Дети капитана Гранта - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Морские приключения. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Дети капитана Гранта - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Жюль Верн
Жанр:

Морские приключения
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Жюль Верн - Дети капитана Гранта - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Дети капитана Гранта - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Жюль Верн, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Благородный лорд Гленарван и его жена Элен, рассеянный географ Паганель, отважный моряк Джон Манглс, майор Мак-Наббс, дети капитана Гранта – Мэри и Роберт – путешествуют на корабле вокруг света, пересекают Патагонию, Австралию, Новую Зеландию, спасаются от наводнения, сталкиваются с каторжниками, попадают в плен к людоедам, но все-таки находят потерпевшего кораблекрушение Гарри Гранта.

Дети капитана Гранта - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Дети капитана Гранта - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Жюль Верн

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Паганель, со своей превосходной картой в руках, находил особое удовольствие в том, чтобы отмечать точность малейших подробностей. Часть дня маленький отряд шел по истертым в песок обломкам двустворчатых раковин и крабьих панцирей, смешанных, главным образом, с окислами железа. Стоит поднести к такой почве магнит, как он тотчас покрывается блестящими кристалликами. На берегу, у края прилива, резвились, даже и не думая убегать, несколько тюленей. Эти морские животные, с круглой головой, широким покатым лбом, выразительными глазами, имели очень добродушный вид. Глядя на них, можно было понять, почему легенда опоэтизировала этих любопытных обитателей моря, сделав из них, даже несмотря на их далеко не гармоничное ворчание, обольстительниц-сирен. Тюлени эти водятся в большом количестве у берегов Новой Зеландии, на них ведется охота, весьма выгодная, так как их жир и шкуры высоко ценятся. Среди тюленей выделялись три или четыре морских слона. Они были серо-голубого цвета, длиной футов в двадцать. Эти огромные животные, лениво раскинувшись на толстом слое гигантских водорослей - ламинарий, раздували "хобот" и смешно поводили длинными, жесткими, загнутыми усами, напоминавшими пробочник или подвитые усы какого-нибудь щеголя. Роберту доставляло большое удовольствие наблюдать за этими интересными существами. - Вот это да! -вдруг воскликнул удивленный мальчуган. -Тюлени едят гальку! В самом деле, некоторые животные с жадностью глотали валявшиеся на берегу камешки. - Еще бы! Это известно, -ответил Паганель. - То, что тюлени не брезгуют береговой галькой - бесспорный факт. - Странная пища, и переварить ее трудно, -заметил Роберт. - Они не питаются камнями, а глотают их, мой мальчик, для того, чтобы нагрузить себя балластом. Это их способ увеличивать вес, чтобы легче опускаться на дно. Вернувшись на берег, они просто-напросто выплюнут камни. Ты сейчас увидишь, как вот эти нырнут в воду. Действительно, вскоре с

полдюжины тюленей, видимо достаточно нагрузив себя балластом, тяжело поползли по берегу и исчезли под водой. Но Гленарван не мог терять драгоценное время и ждать их возвращения, чтобы понаблюдать за тем, как они станут разгружаться, и, к большому сожалению Паганеля, отряд снова зашагал вперед. В десять часов остановились позавтракать под большими базальтовыми скалами, возвышавшимися у самого моря. Здесь на отмели нашли множество устриц. Они были мелкие и малоприятные на вкус. Но, по совету Паганеля, Олбинет зажарил

	их на раскаленных углях, и получилось так вкусно, что за завтраком ели дюжину за дюжиной. Передохнув, путешественники снова двинулись вдоль берега бухты. На вершинах зубчатых скал ютилось множество морских птиц: фрегаты, глупыши, чайки, огромные альбатросы, неподвижно сидевшие на остроконечных верхушках утесов. К четырем часам дня без особенного напряжения и усталости прошли десять миль. Женщины готовы были идти до самой ночи. Пора было изменять направление пути и, обогнув подножия видневшихся на севере гор, углубиться в долину реки Уайпы.
The country looked like an immense prairie which faded into distance, and promised an easy walk.	Вдали простирались бесконечные луга, идти по которым, казалось, будет нетрудно.
But the travelers were undeceived when they came to the edge of this verdant plain.	Но, приблизившись к этому морю зелени, путешественники были сильно разочарованы.
The grass gave way to a low scrub of small bushes bearing little white flowers, mixed with those innumerable tall ferns with which the lands of New Zealand abound.	Вместо луга они увидели поросль кустарников с белыми цветами, среди которых виднелось бесчисленное множество высоких папоротников, очень распространенных в Новой Зеландии.
They had to cut a path across the plain, through these woody stems, and this was a matter of some difficulty, but at eight o'clock in the evening the first slopes of the Hakarihoata Ranges were turned, and the party camped immediately.	Пришлось прокладывать дорогу между этими волокнистыми стеблями, что было не так-то легко. Все же к восьми часам вечера первые отроги горной цепи Хакарихоата остались позади, и путешественники остановились на привал.
After a fourteen miles' march, they might well think of resting.	После перехода в четырнадцать миль можно было подумать и об отдыхе.
Neither wagon or tent being available, they sought repose beneath some magnificent Norfolk Island pines.	За неимением повозки и палатки пришлось просто улечься у подножия великолепных новозеландских сосен каури.
They had plenty of rugs which make good beds.	К счастью, в одеялах недостатка не было, и из них устроили постели.
Glenarvan took every possible precaution for the night.	Гленарван принял все меры предосторожности на ночь.
His companions and he, well armed, were to watch in turns, two and two, till daybreak.	Мужчины, с оружием наготове, должны были по двое нести стражу до самого утра.
No fires were lighted.	Костров не разводили.
Barriers of fire are a potent preservation from wild beasts, but New Zealand has neither tiger, nor lion, nor bear, nor any wild animal, but the Maori adequately fills their place, and a fire would only have served to attract this two-footed jaguar.	Эта преграда из пламени хороша от хищных зверей, но ведь в Новой Зеландии не водится ни тигров, ни львов, ни медведей - ни одного свирепого зверя, но зато сами новозеландцы были им достойной заменой. Так что огонь мог бы только привлечь этих двуногих хищников.

The night passed pleasantly with the exception of the attack of the sand-flies, called by the natives, "ngamu," and the visit of the audacious family of rats, who exercised their teeth on the provisions.	В общем, ночь прошла благополучно, если не считать довольно неприятных укусов кустарниковых мух - "нгаму" на туземном наречии - да еще того, что какое-то отважное семейство крыс исправно грызло всю ночь мешки со съестными припасами.
Next day, on the 8th of February, Paganel rose more sanguine, and almost reconciled to the country.	На следующее утро, 8 февраля, Паганель проснулся в более спокойном настроении и почти примиренным с Новой Зеландией.
The Maories, whom he particularly dreaded, had not yet appeared, and these ferocious cannibals had not molested him even in his dreams.	Маори, которых географ особенно опасался, не появлялись. Даже во сне кровожадные людоеды не потревожили его покоя. Такой радостью он поделился с Гленарваном.
"I begin to think that our little journey will end favorably. This evening we shall reach the confluence of the Waipa and Waikato, and after that there is not much chance of meeting natives on the way to Auckland."	- Мне кажется, что мы благополучно закончим эту маленькую прогулку, - добавил он. - Сегодня к ночи мы доберемся до слияния Уайпы и Уаикато, а там, на дороге в Окленд, нам уже почти нечего бояться встречи с туземцами.
"How far is it now," said Glenarvan, "to the confluence of the Waipa and Waikato?"	- Сколько же предстоит пройти до этого места? -спросил Гленарван.
"Fifteen miles; just about what we did yesterday."	- Пятнадцать миль - почти столько же, сколько мы сделали за вчерашний день.
"But we shall be terribly delayed if this interminable scrub continues to obstruct our path."	- Но мы сильно задержимся, если этот несносный кустарник так и будет мешаться на пути, - заметил Гленарван.
"No," said Paganel, "we shall follow the banks of the Waipa, and then we shall have no obstacle, but on the contrary, a very easy road."	- Нет, - отозвался географ, - мы теперь пойдем по берегу Уайпы, где нет никаких препятствий, так что будет легче.
"Well, then," said Glenarvan, seeing the ladies ready, "let us make a start."	-Так в дорогу! - ответил Гленарван, видя, что женщины уже готовы.
During the early part of the day, the thick brushwood seriously impeded their progress.	В первые часы пути густой кустарник продолжал замедлять переход.
Neither wagon nor horses could have passed where travelers passed, so that their Australian vehicle was but slightly regretted.	Конечно, не только повозке, но и лошади не проехать было бы там, где они пробирались. Так что жалеть об австралийской повозке не приходилось.
Until practicable wagon roads are cut through these forests of scrub, New Zealand will only be accessible to foot passengers.	Пока через эти заросли не проложат проезжие дороги, Новая Зеландия будет доступна одним пешеходам.
The ferns, whose name is legion, concur with the Maories in keeping strangers off the lands.	Можно сказать, что бесчисленные разновидности здешних папоротников с не меньшим упорством, чем сами маори, защищают родную землю.
The little party overcame many obstacles in crossing the plains in which the Hakarihoata Ranges rise.	Поэтому равнину, где горная цепь Хакарихоата переходит в холмы, маленький отряд пересекал с большим трудом.

But before noon they reached the banks of the Waipa, and followed the northward course of the river.	Тем не менее путешественники еще до полудня добрались до реки Уайпы и отсюда уже без затруднений направились по ее крутому берегу к северу. Шли по чудесной долине, пересеченной небольшими речками со свежей, чистой водой -они, весело журча, бежали среди кустарников. По словам ботаника Хукера, в Новой Зеландии насчитывается до двух тысяч видов растений, из которых пятьсот принадлежат исключительно ей. Цветы здесь редки и однообразны по краскам. Почти не встречается однолетних растений, но в изобилии растут папоротники, злаки и зонтичные. В некотором отдалении от берега, над темной зеленью виднелись иногда высокие деревья: метросидерос с ярко-красными цветами, норфолкские сосны, туи с вертикально прижатыми ветвями и разновидность кипарисов -риму, не менее печальные, чем их европейские родичи. Стволы деревьев утопали в зеленом море папоротников. Между ветвей больших деревьев и над кустами порхали какаду, зеленые с красной полоской на шее какарири, таупо с великолепными черными бакенбардами и, наконец, кеа, названные естествоиспытателями "попугай-нестор": они величиной с утку, рыжие, с яркой подпушкой крыльев.
The Major and Robert, without leaving their companions, shot some snipe and partridge under the low shrubs of the plain.	Майор и Роберт смогли, не отдаляясь от товарищей, подстрелить несколько прятавшихся в кустах болотных куликов и куропаток.
Olbinett, to save time, plucked the birds as he went along.	Олбинет тут же на ходу ощипал их.
Paganel was less absorbed by the culinary importance of the game than by the desire of obtaining some bird peculiar to New Zealand.	Ну, а Паганель, равнодушный к гастрономическим свойствам дичи, жаждал раздобыть какую-нибудь птицу, встречающуюся лишь в Новой Зеландии.
His curiosity as a naturalist overcame his hunger as a traveler.	Любознательность естествоиспытателя заглушала в нем аппетит путешественника.
He called to mind the peculiarities of the "tui" of the natives, sometimes called the mocking-bird from its incessant chuckle, and sometimes "the parson," in allusion to the white cravat it wears over its black, cassock-like plumage.	Географу вспомнились описания местной птицы "туи". Туземцы зовут ее то "пересмешник" - за беспрестанное, словно насмешливое, воркование, то "кюре" - за оперение, совершенно черное, с белыми перьями на шее, напоминающее сутану.
"The tui," said Paganel to the Major, "grows so fat during the Winter that it makes him ill, and prevents him from flying. Then he tears his breast with his beak, to relieve himself of his fat, and so becomes lighter.	- Туи так жиреет зимой, что из-за этого даже хворает. Она уже не может летать, - рассказывал Паганель майору. - Чтобы избавиться от жира и стать легче, она рвет себе грудь клювом.
Does not that seem to you singular, McNabbs?"	Не кажется ли это вам странным, Мак-Наббс?
"So singular that I don't believe a word of it," replied the Major.	- Настолько странным, - ответил майор, - что я не верю ни единому слову.

Paganel, to his great regret, could not find a single specimen, or he might have shown the incredulous Major the bloody scars on the breast.	К большому сожалению географа, ему не удалось достать ни одного экземпляра туи, чтобы показать недоверчивому майору ее истерзанную, окровавленную грудь.
But he was more fortunate with a strange animal which, hunted by men, cats and dogs, has fled toward the unoccupied country, and is fast disappearing from the fauna of New Zealand.	Больше повезло Паганелю с другим, тоже причудливым животным, которое, спасаясь от преследований человека, собаки и кошки, бежало в необитаемые районы и теперь мало-помалу исчезает из новозеландской фауны.
Robert, searching like a ferret, came upon a nest made of interwoven roots, and in it a pair of birds destitute of wings and tail, with four toes, a long snipe-like beak, and a covering of white feathers over the whole body, singular creatures, which seemed to connect the oviparous tribes with the mammifers.	Роберт, шаривший повсюду, как настоящая ищейка, наткнулся на гнездо в переплетении корней, где сидели две курицы без крыльев и хвоста. У них было пышное белое оперение, длинный, как у бекаса, клюв, а на ногах - по четыре пальца. Казалось, эти странные животные представляют собой переходную ступень от яйцекладущих к млекопитающим.
It was the New Zealand "kiwi," the Apteryx australis of naturalists, which lives with equal satisfaction on larvae, insects, worms or seeds.	Это был новозеландский киви, который одинаково охотно питается личинками, червяками, насекомыми и семенами.
This bird is peculiar to the country.	Водится он исключительно в Новой Зеландии.
It has been introduced into very few of the zoological collections of Europe.	В зоологических садах Европы их едва удалось акклиматизировать.
Its graceless shape and comical motions have always attracted the notice of travelers, and during the great exploration of the Astrolabe and the Zelee, Dumont d'Urville was principally charged by the Academy of Sciences to bring back a specimen of these singular birds.	Неуклюжий вид, комичные движения всегда привлекали к киви внимание путешественников, и Академия наук даже поручила Дюмон - Дюрвилю, отправлявшемуся исследовать острова Океании, привезти экземпляр этой странной птицы.
But in spite of rewards offered to the natives, he could not obtain a single specimen.	Но, несмотря на обещанную туземцам награду, ему так и не удалось раздобыть живого киви.
Paganel, who was elated at such a piece of luck, tied the two birds together, and carried them along with the intention of presenting them to the Jardin des Plantes, in Paris. "Presented by M. Jacques Paganel." He mentally saw the flattering inscription on the handsomest cage in the gardens. Sanguine geographer!	Паганель, в восторге от счастливой находки, связал вместе своих курочек и бодро понес, заранее радуясь тому, что подарит их Парижскому зоологическому саду. И перед увлекающимся географом уже рисовалась заманчивая надпись: "Дар Жака Паганеля", красующаяся на самой лучшей клетке.
The party pursued their way without fatigue along the banks of the Waipa.	Тем временем маленький отряд без устали двигался вперед по берегу Уайпы.
The country was quite deserted; not a trace of natives, nor any track that could betray the existence of man.	Местность была пустынная. Кругом не было видно никаких следов туземцев, никакой тропинки, указывающей на присутствие человека в этих равнинах.
The stream was fringed with tall bushes, or glided along sloping banks, so that nothing obstructed the view of the low range of hills which closed the eastern end of the valley.	Воды реки струились то меж высоких кустов, то по длинным песчаным отмелям. Тогда взору открывалась равнина, замыкавшаяся на востоке невысокой горной цепью.

With their grotesque shapes, and their outlines lost in a deceptive haze, they brought to mind giant animals, worthy of antediluvian times.	Странные, нелепые в далекой дымке очертания этих гор напоминали гигантских допотопных животных.
They might have been a herd of enormous whales, suddenly turned to stone.	Как будто вдруг окаменело целое стадо колоссальных китов.
These disrupted masses proclaimed their essentially volcanic character.	Такое хаотически-причудливое нагромождение говорило о вулканической деятельности.
New Zealand is, in fact, a formation of recent plutonic origin.	Действительно, Новая Зеландия - сравнительно недавний продукт работы подземных сил.
Its emergence from the sea is constantly increasing.	Подъем этих островов продолжается и теперь.
Some points are known to have risen six feet in twenty years.	Некоторые точки за двадцать лет поднялись над уровнем моря на целых шесть футов.
Fire still runs across its center, shakes it, convulses it, and finds an outlet in many places by the mouths of geysers and the craters of volcanoes.	Огонь до сих пор не утих в недрах Новой Зеландии, он сотрясает ее и вырывается во многих местах через гейзеры и вулканы.
At four in the afternoon, nine miles had been easily accomplished.	К четырем часам дня бодрым шагом прошли девять миль.
According to the map which Paganel constantly referred to, the confluence of the Waipa and Waikato ought to be reached about five miles further on, and there the night halt could be made.	Судя по карте, с которой то и дело справлялся Паганель, до слияния Уайпы и Уаикато осталось меньше пяти миль. Там проходит дорога на Окленд, там отряд и заночует.
Two or three days would then suffice for the fifty miles which lay between them and the capital; and if Glenarvan happened to fall in with the mail coach that plies between Hawkes' Bay and Auckland twice a month, eight hours would be sufficient.	Пятьдесят миль до Окленда будут пройдены за два-три дня, а если посчастливится встретить почтовый дилижанс, который раза два в месяц ходит между бухтой Хока и Оклендом, то и за восемь часов.
"Therefore," said Glenarvan, "we shall be obliged to camp during the night once more."	- Итак, нам придется, как видно, еще раз ночевать под открытым небом, - сказал Гленарван.
"Yes," said Paganel, "but I hope for the last time."	- Да, - отозвался Паганель, - но надеюсь, что это будет в последний раз.
"I am very glad to think so, for it is very trying for Lady Helena and Mary Grant."	- Тем лучше, так как эти ночевки - тяжелое испытание для леди Элен и Мери Грант.
"And they never utter a murmur," added John Mangles. "But I think I heard you mention a village at the confluence of these rivers."	- И они переносят их, не жалуясь, - заметил Джон Манглс. - Но, если я верно понял вас, господин Паганель, вы упоминали о каком-то поселении, расположенном близ слияния этих двух рек.
"Yes," said the geographer, "here it is, marked on Johnston's map.	- Да, - ответил географ, - оно значится на карте Джонсона.
It is Ngarnavahia, two miles below the junction."	Это Нгаруавахиа, милях в двух ниже места слияния.
"Well, could we not stay there for the night?	-Так разве нельзя там устроиться на ночь?
Lady Helena and Miss Grant would not grudge two miles more to find a hotel even of a humble character."	Мне кажется, наши спутницы, не колеблясь, предпочтут пройти две лишние мили, чтобы отдохнуть в более или менее приличной гостинице.

"A hotel!" cried Paganel, "a hotel in a Maori village! you would not find an inn, not a tavern!	- В гостинице! - воскликнул Паганель. -Гостиница в маорийском селении! В нем нет и постоялого двора, нет даже кабака!
This village will be a mere cluster of huts, and so far from seeking rest there, my advice is that you give it a wide berth."	Это всего-навсего кучка туземных хижин, и, по-моему, нужно не искать там приюта, а, наоборот, держаться как можно дальше.
"Your old fears, Paganel!" retorted Glenarvan.	- Все ваши страхи, Паганель! - сказал Гленарван.
"My dear Lord, where Maories are concerned, distrust is safer than confidence.	- Дорогой мой лорд, недоверие здесь лучше доверия.
I do not know on what terms they are with the English, whether the insurrection is suppressed or successful, or whether indeed the war may not be going on with full vigor.	Неизвестно, в каких отношениях состоят сейчас маори с англичанами: подавлено ли восстание или одержало верх. Быть может, мы попали сюда в разгар войны.
Modesty apart, people like us would be a prize, and I must say, I would rather forego a taste of Maori hospitality.	Не будем скромничать, люди, подобные нам, -неплохая добыча для дикарей, и мне совсем не улыбается испробовать новозеландское гостеприимство.
I think it certainly more prudent to avoid this village of Ngarnavahia, to skirt it at a distance, so as to avoid all encounters with the natives.	Поэтому я нахожу благоразумным держаться подальше от этого поселения, обойти его и стараться избежать встречи с туземцами.
When we reach Drury it will be another thing, and there our brave ladies will be able to recruit their strength at their leisure."	Вот когда мы доберемся до Друри, другое дело: там наши отважные спутницы смогут вволю отдохнуть от утомительного пути.
This advice prevailed.	Мнение географа восторжествовало.
Lady Helena preferred to pass another night in the open air, and not to expose her companions to danger.	Леди Элен предпочла провести еще одну ночь под открытым небом, чем подвергать опасности своих товарищей.
Neither Mary Grant or she wished to halt, and they continued their march along the river.	Ни она, ни Мери Грант не попросили сделать остановки и снова зашагали вдоль берега реки.
Two hours later, the first shades of evening began to fall.	Через два часа с гор стали спускаться вечерние тени.
The sun, before disappearing below the western horizon, darted some bright rays through an opening in the clouds. The distant eastern summits were empurpled with the parting glories of the day.	Склонившееся к горизонту солнце вдруг пробилось из-за туч, и лучи его озарили красным светом далекие вершины восточных гор.
It was like a flying salute addressed to the way-worn travelers.	Это было как бы его кратким прощальным приветом путешественникам.
Glenarvan and his friends hastened their steps, they knew how short the twilight is in this high latitude, and how quickly the night follows it.	Все ускорили шаг, ибо знали, как коротки сумерки под этой широтой и как быстро здесь наступает ночь.
They were very anxious to reach the confluence of the two rivers before the darkness overtook them.	Надо было непременно добраться до слияния рек, прежде чем сгустится мрак.
But a thick fog rose from the ground, and made it very difficult to see the way.	Но как раз в это время все кругом заволокло густым туманом, и держаться верного направления стало очень трудно.

Fortunately hearing stood them in the stead of sight; shortly a nearer sound of water indicated that the confluence was at hand.	К счастью, слух заменил ставшие бесполезными глаза. Вскоре усилившийся рокот воды оповестил о том, что неподалеку сливаются реки.
At eight o'clock the little troop arrived at the point where the Waipa loses itself in the Waikato, with a moaning sound of meeting waves.	В восемь часов вечера маленький отряд достиг наконец того места, где Уайпа с ревом вливается в русло Уаикато.
"There is the Waikato!" cried Paganel, "and the road to Auckland is along its right bank."	- Это Уаикато, - воскликнул Паганель, - и дорога в Окленд идет по ее правому берегу!
"We shall see that to-morrow," said the Major, "Let us camp here. It seems to me that that dark shadow is that of a little clump of trees grown expressly to shelter us.	- Реку мы увидим завтра, а теперь давайте устраиваться на ночлег, - предложил майор. - Мне кажется, что вон там, где тень гуще, есть рощица, которая выросла как будто нарочно, чтобы приютить нас.
Let us have supper and then get some sleep."	Поужинаем и ляжем спать.
"Supper by all means," said Paganel, "but no fire; nothing but biscuit and dried meat.	- Поужинаем, - сказал Паганель, - но только сухарями и сухим мясом, не разводя огня.
We have reached this spot incognito, let us try and get away in the same manner. By good luck, the fog is in our favor."	Мы явились сюда инкогнито, постараемся так же и уйти, благо из-за тумана нас не видно.
The clump of trees was reached and all concurred in the wish of the geographer.	Вблизи действительно оказалась рощица.
The cold supper was eaten without a sound, and presently a profound sleep overcame the travelers, who were tolerably fatigued with their fifteen miles' march.	Добравшись до нее, путники, помня строгий наказ географа, бесшумно закончили холодный ужин и вскоре, утомленные переходом в пятнадцать миль, погрузились в глубокий сон.
CHAPTER IX INTRODUCTION TO THE CANNIBALS	Глава X НАЦИОНАЛЬНАЯ РЕКА
THE next morning at daybreak a thick fog was clinging to the surface of the river.	На следующее утро, на рассвете, плотный туман тяжело стелился над рекой.
A portion of the vapors that saturated the air were condensed by the cold, and lay as a dense cloud on the water.	Часть паров, насыщавших воздух, сгустилась от ночной прохлады и покрыла густым облаком поверхность воды.
But the rays of the sun soon broke through the watery mass and melted it away.	Однако лучи солнца вскоре проникли сквозь эти клубы, и они растаяли под взором сияющего светила.
A tongue of land, sharply pointed and bristling with bushes, projected into the uniting streams.	Затуманенные берега очистились, и Уаикато предстала во всей своей утренней красе. Узкая длинная коса, поросшая кустарником, заканчивалась острым мысом у слияния двух рек.
The swifter waters of the Waipa rushed against the current of the Waikato for a quarter of a mile before they mingled with it; but the calm and majestic river soon quieted the noisy stream and carried it off quietly in its course to the Pacific Ocean.	Струи более бурной Уайпы на целых четверть мили оттесняли воды Уаикато, не сливаясь с ними. Но могучая, спокойная река все же брала верх над неистовым потоком, поглощала его и мирно увлекала к Тихому океану.
When the vapor disappeared, a boat was seen ascending the current of the Waikato.	Когда туман рассеялся, показалась пирога, поднимавшаяся вверх по течению Уаикато.

It was a canoe seventy feet long, five broad, and three deep; the prow raised like that of a Venetian gondola, and the whole hollowed out of a trunk of a kahikatea.	Это была лодка в семьдесят футов длины, пять футов ширины и три фута глубины, целиком выдолбленная из местной сосны "кахикатеу" и напоминающая венецианскую гондолу своим приподнятым носом.
A bed of dry fern was laid at the bottom.	Дно ее было устлано сухим папоротником.
It was swiftly rowed by eight oars, and steered with a paddle by a man seated in the stern.	Пирога быстро неслась на восьми веслах; сзади сидел человек, управлявший кормовым веслом.
This man was a tall Maori, about forty-five years of age, broad-chested, muscular, with powerfully developed hands and feet.	Это был туземец высокого роста, лет сорока пяти, широкогрудый, мускулистый, с сильными руками и ногами.
His prominent and deeply-furrowed brow, his fierce look, and sinister expression, gave him a formidable aspect.	Выпуклый лоб, изборожденный глубокими морщинами, свирепый взгляд, мрачное выражение лица придавали ему грозный вид. То был один из верховных вождей маори. Это видно было по искусной татуировке его лица и тела. От ноздрей его орлиного носа шли спиралью две черные линии: обведя его желтые глаза, они соединялись на лбу, а затем терялись в пышных волосах. Вокруг рта с блестящими зубами, а также по подбородку тянулись разноцветные линии, ровными завитками спускавшиеся на могучую грудь туземца.
Tattooing, or "moko," as the New Zealanders call it, is a mark of great distinction.	Эта татуировка - моко - у новозеландцев является знаком отличия.
None is worthy of these honorary lines, who has not distinguished himself in repeated fights.	Такой почетной росписи достоин только тот, кто отличился в нескольких сражениях.
The slaves and the lower class can not obtain this decoration.	Рабы и люди низкого происхождения не могут притязать на моко.
Chiefs of high position may be known by the finish and precision and truth of the design, which sometimes covers their whole bodies with the figures of animals.	Знаменитые вожди узнаются по законченности, точности и характеру рисунка; на их телах часто изображаются животные.
Some are found to undergo the painful operation of "moko" five times.	Некоторые из туземных вождей до пяти раз подвергают себя мучительной процедуре моко.
The more illustrious, the more illustrated, is the rule of New Zealand.	Чем более знаменит в Новой Зеландии человек, тем больше он раскрашен.
Dumont D'Urville has given some curious details as to this custom.	Дюмон-Дюрвиль рассказывает любопытные подробности об этом обычае.
He justly observes that "moko" is the counterpart of the armorial bearings of which many families in Europe are so vain.	Он справедливо заметил, что моко заменяет здесь гербы, которыми так кичатся некоторые высокородные семейства в Европе.

But he remarks that there is this difference: the armorial bearings of Europe are frequently a proof only of the merits of the first who bore them, and are no certificate of the merits of his descendants; while the individual coat-of-arms of the Maori is an irrefragible proof that it was earned by the display of extraordinary personal courage.	Но он показывает и разницу между этими знаками отличия: ведь у европейцев герб чаще всего говорит о заслугах того, кто первым сумел его добиться, не доказывая никаких заслуг его потомков, а личный герб новозеландцев достоверно свидетельствует, что тот, кто носит его, по 'праву доказал свою исключительную отвагу.
The practice of tattooing, independently of the consideration it procures, has also a useful aspect.	Надо добавить, что татуировка маори, кроме внушаемого ею почтения, несомненно, и полезна.
It gives the cutaneous system an increased thickness, enabling it to resist the inclemency of the season and the incessant attacks of the mosquito.	Она утолщает кожу и делает ее менее чувствительной к перемене погоды и К беспрестанным укусам москитов.
As to the chief who was steering the canoe, there could be no mistake.	Высокое положение вождя, правившего лодкой, не внушало сомнений.
The sharpened albatross bone used by the Maori tattooer, had five times scored his countenance. He was in his fifth edition, and betrayed it in his haughty bearing.	Острая кость альбатроса, употребляемая маорийскими татуировщиками, пять раз глубоко бороздила узорами его гордое лицо.
His figure, draped in a large mat woven of "phormium" trimmed with dogskins, was clothed with a pair of cotton drawers, blood-stained from recent combats.	На вожде был плащ, сотканный из растения формиум и отделанный собачьими шкурами, и набедренная повязка, носившая следы крови недавних сражений.
From the pendant lobe of his ears hung earrings of green jade, and round his neck a quivering necklace of "pounamous," a kind of jade stone sacred among the New Zealanders.	На растянутых мочках его ушей висели подвески из нефрита; шею украшали ожерелья из "пунаму" - камешков, почитаемых суеверными новозеландцами священными.
At his side lay an English rifle, and a "patou-patou," a kind of two-headed ax of an emerald color, and eighteen inches long.	Рядом с вождем лежало английское ружье, а также "пату-пату" - нечто вроде топора с двойным острием изумрудного цвета, восемнадцати дюймов длины.
Beside him sat nine armed warriors of inferior rank, ferocious-looking fellows, some of them suffering from recent wounds. They sat quite motionless, wrapped in their flax mantles.	Девять более низких по положению, но вооруженных и суровых воинов и некоторые из них, казалось, страдали от недавно полученных ран, совершенно неподвижно сидели подле вождя, завернувшись в свои плащи из формиума.
Three savage-looking dogs lay at their feet.	Три свирепые собаки лежали у их ног.
The eight rowers in the prow seemed to be servants or slaves of the chief.	Восемь сидевших впереди гребцов были, по-видимому, рабами или слугами вождя.
They rowed vigorously, and propelled the boat against the not very rapid current of the Waikato, with extraordinary velocity.	Гребли они с большой силой, и пирога, плывя против течения, правда, не очень стремительного, двигалась довольно быстро.
In the center of this long canoe, with their feet tied together, sat ten European prisoners closely packed together.	Посредине пироги, со связанными ногами, но свободными руками, сидели, прижавшись друг к другу, десять пленных европейцев.
It was Glenarvan and Lady Helena, Mary Grant, Robert, Paganel, the Major, John Mangles, the steward, and the two sailors.	То были Гленарван, леди Элен, Мери Грант, Роберт, Паганель, майор, Джон Манглс, стюард и два матроса.

The night before, the little band had unwittingly, owing to the mist, encamped in the midst of a numerous party of natives.	Накануне вечером весь отряд, обманутый густым туманом, расположился на ночлег прямо посреди большого лагеря туземцев.
Toward the middle of the night they were surprised in their sleep, were made prisoners, and carried on board the canoe.	Около полуночи спавших путешественников застигли врасплох, взяли в плен и перенесли в пирогу.
They had not been ill-treated, so far, but all attempts at resistance had been vain. Their arms and ammunition were in the hands of the savages, and they would soon have been targets for their own balls.	Пока маори ничего дурного им не сделали, а сопротивляться теперь уже было бесполезно, ибо все оружие и патроны очутились в руках дикарей и те тотчас же пристрелили бы пленников из их же собственных ружей.
They were soon aware, from a few English words used by the natives, that they were a retreating party of the tribe who had been beaten and decimated by the English troops, and were on their way back to the Upper Waikato.	Из английских слов, проскальзывающих в разговорах туземцев, пленники вскоре узнали, что маори, разбитые английскими войсками, пробираются к верховьям Уаикато.
The Maori chief, whose principal warriors had been picked off by the soldiers of the 42nd Regiment, was returning to make a final appeal to the tribes of the Waikato district, so that he might go to the aid of the indomitable William Thompson, who was still holding his own against the conquerors.	Их вождь, оказав упорное сопротивление 42-му полку и потеряв в сражениях своих лучших бойцов, теперь возвращался, чтобы призвать к оружию прибрежные племена и с новым войском идти на соединение с неукротимым Уильямом Томсоном, по-прежнему ведущим борьбу с завоевателями.
The chief’s name was "Kai-Koumou," a name of evil boding in the native language, meaning "He who eats the limbs of his enemy."	Вождь носил зловещее имя Кай-Куму, что на туземном языке значит: "тот, кто съедает тело своего врага".
He was bold and brave, but his cruelty was equally remarkable.	Он был отважен, смел, но его жестокость не уступала его доблести.
No pity was to be expected at his hands.	Ждать пощады от такого человека не приходилось.
His name was well known to the English soldiers, and a price had been set on his head by the governor of New Zealand.	Имя его было хорошо известно английским солдатам, и за его голову губернатор Новой Зеландии недавно назначил денежную награду.
This terrible blow befell Glenarvan at the very moment when he was about to reach the long-desired haven of Auckland, and so regain his own country; but no one who looked at his cool, calm features, could have guessed the anguish he endured.	Этот страшный удар обрушился на Гленарвана как раз в то время, когда он был совсем близко от желанного Окленда, откуда мог бы вернуться в Европу. Между тем, видя его холодное, спокойное лицо, никто не не догадался бы о переживаемых им муках.
Glenarvan always rose to his misfortunes.	Гленарван не падал духом при тяжелых обстоятельствах.
He felt that his part was to be the strength and the example of his wife and companions; that he was the head and chief; ready to die for the rest if circumstances required it. He was of a deeply religious turn of mind, and never lost his trust in Providence nor his belief in the sacred character of his enterprise.	Он чувствовал, что должен быть поддержкой, примером для своей жены и спутников и готов был, если потребуется, ради общего спасения умереть первым.

In the midst of this crowning peril he did not give way to any feeling of regret at having been induced to venture into this country of savages.	Пред лицом грозной опасности этот мужественный человек ни на одно мгновение не раскаялся в своем великодушном порыве, увлекшем его в дикие края.
His companions were worthy of him; they entered into his lofty views; and judging by their haughty demeanor, it would scarcely have been supposed that they were hurrying to the final catastrophe.	Спутники Гленарвана были достойны его. Они разделяли его благородные мысли, и, глядя на их гордые, спокойные лица, никто бы не сказал, что они плывут навстречу смерти.
With one accord, and by Glenarvan's advice, they resolved to affect utter indifference before the natives.	По совету Гленарвана и общему согласию, они выказывали перед туземцами полнейшее равнодушие ко всему происходящему.
It was the only way to impress these ferocious natures.	Это был единственный способ внушить этому суровому племени уважение к себе.
Savages in general, and particularly the Maories, have a notion of dignity from which they never derogate.	У дикарей вообще, а у маори в особенности развито чувство достоинства, никогда их не покидающее.
They respect, above all things, coolness and courage.	Они уважают того, кто заслуживает уважения хладнокровием и мужеством.
Glenarvan was aware that by this mode of procedure, he and his companions would spare themselves needless humiliation.	Г ленарван знал, что, ведя себя подобным образом, он и его товарищи избавятся от грубого обращения со стороны новозеландцев.
From the moment of embarking, the natives, who were very taciturn, like all savages, had scarcely exchanged a word, but from the few sentences they did utter, Glenarvan felt certain that the English language was familiar to them.	За все время пути маори, малоразговорчивые, как все дикари, едва перекинулись между собой несколькими словами, но даже из них Гленарван мог заключить, что английский язык был им хорошо знаком.
He therefore made up his mind to question the chief on the fate that awaited them.	Он решил расспросить новозеландского вождя о той участи, которую он им готовил.
Addressing himself to Kai-Koumou, he said in a perfectly unconcerned voice: "Where are we going, chief?"	- Куда ты везешь нас, вождь? - спросил он Кай-Куму голосом, в котором не слышалось ни малейшего страха.
Kai-Koumou looked coolly at him and made no answer.	Вождь холодно посмотрел на него и ничего не ответил.
"What are you going to do with us?" pursued Glenarvan.	- Что ты собираешься делать с нами? - снова спросил Гленарван.
A sudden gleam flashed into the eyes of Kai-Koumou, and he said in a deep voice:	Глаза Кай-Куму блеснули, и он с важностью ответил:
"Exchange you, if your own people care to have you; eat you if they don't."	- Обменять тебя, если твои захотят взять тебя. Убить, если они откажутся.
Glenarvan asked no further questions; but hope revived in his heart.	Г ленарван не стал больше задавать вопросов, но в сердце его вновь затеплилась надежда.
He concluded that some Maori chiefs had fallen into the hands of the English, and that the natives would try to get them exchanged.	Наверное, какие-нибудь маорийские вожди попали в руки англичан, и туземцы хотели попытаться выменять их.
So they had a chance of salvation, and the case was not quite so desperate.	Значит, какие-то шансы на спасение оставались и положение было не таким уж отчаянным.

The canoe was speeding rapidly up the river.	Тем временем лодка быстро шла вверх по реке.
Paganel, whose excitable temperament always rebounded from one extreme to the other, had quite regained his spirits.	Паганель, чья подвижная натура легко переходила от одной крайности к другой, снова воспрянул духом.
He consoled himself that the natives were saving them the trouble of the journey to the English outposts, and that was so much gain.	Ему уже казалось, что маори избавили их от необходимости самим добираться до английских аванпостов и что все к лучшему.
So he took it quite quietly and followed on the map the course of the Waikato across the plains and valleys of the province.	Примирившись со своей судьбой, географ принялся прослеживать на карте тот путь, которым Уаикато несла свои воды по равнинам и долинам.
Lady Helena and Mary Grant, concealing their alarm, conversed in a low voice with Glenarvan, and the keenest physiognomists would have failed to see any anxiety in their faces.	Леди Элен и Мери Грант, подавляя свой ужас, вполголоса разговаривали с Гленарваном, и самый опытный физиономист не прочел бы на лицах женщин их душевного смятения.
The Waikato is the national river in New Zealand.	Уаикато - это как бы национальная река Новой Зеландии.
It is to the Maories what the Rhine is to the Germans, and the Danube to the Slavs.	Маори гордятся ею так же, как немцы своим Рейном, а славяне - Дунаем.
In its course of 200 miles it waters the finest lands of the North Island, from the province of Wellington to the province of Auckland.	Река эта орошает на протяжении двухсот миль самые плодородные и красивые местности Северного острова - от провинции Уэллингтон до провинции Окленд.
It gave its name to all those indomitable tribes of the river district, which rose en masse against the invaders.	Она дала свое имя всем прибрежным туземным племенам, неукротимым и неукрощенным, которые поднялись, как один человек, против захватчиков.
The waters of this river are still almost strangers to any craft but the native canoe.	На Уаикато почти не видно иноземных судов. Одни пироги островитян рассекают своими высокими носами ее волны.
The most audacious tourist will scarcely venture to invade these sacred shores; in fact, the Upper Waikato is sealed against profane Europeans.	Редкий путешественник отваживается плыть меж ее священных берегов. А в верховья реки доступ нечестивым европейцам, по-видимому, и вовсе прегражден.
Paganel was aware of the feelings of veneration with which the natives regard this great arterial stream.	Паганель знал, как чтят туземцы эту великую новозеландскую реку.
He knew that the English and German naturalists had never penetrated further than its junction with the Waipa.	Ему также было известно, что ни один естествоиспытатель не поднимался по Уаикато выше ее слияния с Уайпой.
He wondered how far the good pleasure of Kai-Koumou would carry his captives?	Куда же заблагорассудится Кай-Куму увезти своих пленников?
He could not have guessed, but for hearing the word	Этого географ не смог бы угадать, если б часто повторяемое вождем и его воинами слово
"Taupo" repeatedly uttered between the chief and his warriors.	"Таупо" не привлекло его внимания.

He consulted his map and saw that "Taupo" was the name of a lake celebrated in geographical annals, and lying in the most mountainous part of the island, at the southern extremity of Auckland province.