Евгений Скворцов - Мои авианосцы

За годы совместного плавания офицеры штаба, командиры кораблей и экипажи скрепились железной флотской дружбой. Несмотря на видимое однообразие деятельности и решаемых задач, работали все слаженно (и даже с юмором), дополняя друг друга в делах и исправляя недостатки характеров. Такую оценку нашим взаимоотношениям даю не только я, но и старшие начальники, и подчиненные. Так что я здесь не субъективен.

До сих пор мы следим за судьбой каждого, общаемся, готовы всегда протянуть руку товарищу.

Море роднит на всю жизнь.

В середине мая 1976 года меня вызвал командующий Северным флотом Г. М. Егоров и поставил задачу; – возглавить походный штаб для приема от Черноморского флота первого советского авианосца «Киев». Мне было предоставлено право на основании заключений специалистов штаба – их было сорок – подписать приемный акт о вхождении «Киева» в состав Северного флота и руководить его переходом в Североморск. «Киев» тогда назывался тяжелым крейсерам с авиационным вооружением. Именно такая надпись была на бронзовой доске у входного трапа корабля. Затем он стал просто тяжелым авианосным крейсером. Все эти переименования нужны были для того, чтобы превратить авианосец из корабля, несущего наступательное оружие, в корабль оборонительный. Таким образом без серьезных международных осложнений разрешили вопрос свободного прохода его через проливы Босфор и Дарданеллы. По международной конвенции о проливной зоне причерноморским

государствам разрешалось пользоваться проливами именно на таких условиях.

«Киев» был головным кораблем из запланированной серии семи авианосцев. Проектировали корабль в Ленинграде, в Невском проектно-конструкторском бюро под руководством А В. Маринича. Поставщиком оружия и оборудования была вся страна.

Это была громада в 27 «этажей», на которых были расположены 3857 помещений. В их числе 387 кают, 134 кубрика, 50 душевых, шесть столовых и кают-компаний. Чтобы осмотреть такой корабль и побывать в каждом помещении хотя бы по одной минуте, понадобится более двух с половиной суток чистого времени.

Пойти на создание корабля такого класса могло далеко не каждое государство. Для этого требуется не только развитая промышленность, но и колоссальные материальные затраты. Это было под силу Великой морской державе, какой тогда являлся Советский Союз.

В создании корабля принимали участие 169 министерств и ведомств, свыше 3,5 тысяч основных предприятий.

Строил корабль Черноморский судостроительный завод. Испытывал и давал путевку в жизнь на швартовных, ходовых и государственных испытаниях Черноморский флот. А осваивал,

эксплуатировал и использовал по боевому предназначению – Северный.

Аналогичную историю постройки и освоения имели следующие за «Киевом» корабли: «Минск» (1978 год), «Новороссийск» (1982 год), «Баку» (переименован в «Адмирал флота Советского Союза Горшков», 1987 год), «Тбилиси» (переименован в «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов», а еще раньше в «Брежнев»), «Рига» (переименован в «Варяг») и «Ульяновск». Последние два не увидели свет в связи с развалом СССР. Они были загублены, разрезаны, несмотря на 70-ти процентную готовность. По своим боевым и техническим характеристикам соответствовали лучшим мировым образцам военного судостроения.

Вот такую махину мне предстояло провести через проливы и океаны на первом году командования соединением. Приказ есть приказ.

Через три дня специальным самолетом мы вылетели в Севастополь. Крейсер «Киев» стоял на якорях и бочках в бухте, перекрыв своей громадой большую часть ее акватории.

Походный штаб работал со знанием дела, и через пять дней мы составили акт приема крейсера. Акт от Черноморского флота подписал первый заместитель командующего вице-адмирал В. Самойлов, от Северного флота – я, с последующей подписью Г. М. Егорова. Ут-

верждал акт Главнокомандующий ВМФ С. Г. Горшков.

Выполнив свою задачу, штаб в полном составе вернулся домой, А мне пришлось возглавить другой походный штаб, специально созданный для перевода крейсера к месту постоянной дислокации.

Эта задача оказалась сложной.

Опыта проводки кораблей такого класса через проливную зону из Черного в Средиземное море еще не было. Да и неясностей в обслуживании нового оружия, техники, прежде всего самолетов и вертолетов, у нас было больше, чем надо. Кроме того, вслед за «Киевом» выходили в свет другие корабли серии: «Минск», «Новороссийск», «Баку» – они уже были реальностью. Опыт первого самостоятельного плавания корабля того же класса был для них бесценным. Все это мы хорошо прочувствовали в кабинете Сергея Георгиевича Горшкова. Главком вызвал нас для инструктажа непосредственно перед выходом.

Мы – это председатель Правительственной приемной комиссии вице-адмирал Е. И. Волобуев, старший на переходе, я в должности командира отряда кораблей перехода и командир корабля капитан 1 ранга Ю. Г. Соколов.

Решено было до начала перехода по нейтральным водам обкатать технику и экипаж в родном Черном море. Предполагалось также по пути зайти на один из рейдов Болгарии. Встать там на якорь и в течение суток осмотреться в спокойной обстановке. На этом же совещании придумали в целях конспирации пустить по Севастополю слух, что «Киев» идет в полигоны Черного моря для отработки задач боевой подготовки. Разведка НАТО пристально

следила за первым советским авианосцем и везде имела свои глаза и уши.

17 июля 1976 года Севастополь провожал нас.

В тот же день «Киев» встал на якорь на рейде Калиакра в Болгарии. Знаменитый рейд. Здесь великий флотоводец адмирал Федор Федорович Ушаков добывал славу Российскому флоту. На стоянке еще раз поставили конкретные задачи комиссиям от завода-изготовителя, от различных ведомств, наблюдающих за новейшими образцами оружия и техники, от авиации ВМФ, начинающей освоение корабельных самолетов и вертолетов в условиях, близких к боевым. Всем хотелось увидеть свое детище в действии – ведь «Киев» представлял собой революцию в судостроительной программе надводных сил Военно-Морского Флота. Это был принципиально новый класс корабля, который должен был кардинально изменить тактику действия сил ВМФ.

Основным боевым назначением тяжелого авианосного крейсера было придание боевой устойчивости ракетным подводным лодкам, группировкам надводных сил и морской ракетоносной авиации.

«Киев» имел мощное ударное оружие, собственные средства поиска, обнаружения и классификации всех видов вооружения противника. Стало возможным комплексное применение собственного ракетного и авианосного оружия с палубных штурмовиков, как для нанесения основных ударов, так и для развития успеха на конечном этапе боя. Наступательные возможности авианосца были прекрасными. По всем статьям это был уникальный корабль с огромными для своего времени боевыми возможностями.