Евгений Скворцов - Мои авианосцы

К тому же командующий флотом сделал нам еще два отличных подарка.

Под его личным руководством для надежной стоянки крейсера была специально сконструирована сверхмощная швартовая бочка. Для членов экипажа и их семей выделен целый многоэтажный дом.

Впервые в истории флота, громадный коллектив из трехсот семейных офицеров и мичманов в первый день прихода на новое место службы получил жилье в благоустроенном, со всеми удобствами, многоэтажном доме. Да не в гарнизоне у черта на куличиках, а в столице флота – Североморске. А члены экипажа, в основном севастопольцы, имевшие квартиры в Крыму, получили право на их бронирование в связи со службой на крайнем Севере.

Авиаторы корабельного полка тоже не были обижены. Они получили жилье в своем гарнизоне в районе аэродрома базирования, в нескольких десятках километров от Североморска.

Наше соединение стало многоцелевым: не только противолодочным, но и авианосным. В этот же день я перенес свой флаг на «Киев». Ничего нового в этом для меня уже не было. Но для штаба соединения задача освоения «Киева» явилась необычной и совершенно новой. Никто из специалистов штаба в приемке и переходе корабля не участвовал.

Мне хочется подчеркнуть обилие новых задач прежде всего для штаба.

За подготовку «Киева» и его освоение должны нести ответственность и эскадра, куда ходило наше соединение, и флот, где он стал базироваться и, в конце концов, ВМФ – со всеми его управлениями, службами, ведомствами, научно-исследовательскими и административно-хозяйственными учреждениями.

Но мы, военные руководители, не должны довольствоваться положением, когда за какой-то важный участок деятельности, связанный с безопасностью страны, отвечают все и в общем-то никто. Поэтому конечной инстанцией ответственности за подготовку «Киева» на Северном флоте оказалось наше соединение – 170-я бригада.

Главное – уяснить задачу.

Когда это было сделано, штаб соединения без раскачки приступил к планированию ввода «Киева» в состав сил постоянной боеготовности. Флагманские специалисты штаба в то время были все молодые. Опыта работы у них еще не хватало, но они не дрогнули перед трудностями. Довольно быстро нашли общий язык с опытными командирами боевых частей и начальниками служб крейсера. А учиться было у кого.

Командиры боевых частей и начальники служб первого экипажа «Киева» были асами морского дела.

Черноморский флот отдал в первый экипаж лучших из лучших. При этом флот предполагал, что этот красавец, гордость России, останется у него. Командиром штурманской боевой части был капитан 2 ранга Александр Удовица, мастер-профессионал, впоследствии капитан 1 ранга, один из лучших специалистов в аппарате главного штурмана флота. Им были заложены основы использования новейшей техники для обеспечении безаварийного плавания, выполнения ракетных и артиллерийских стрельб, полетов авиации, противолодочных боевых действий. При нем не было случаев неготовности навигационного обеспечения. Очень авторитетный и уважаемый моряк.

Командиром ракетно-артиллерийской боевой части был Юрий Рыбак, один из самых лучших ракетчиков-артиллеристов Военно-морского Флота. Под стать ему были и командиры дивизионов. Командир главного ракетного дивизиона – капитан 2 ранга Александр Дядченко, впоследствии флагманский специалист Средиземноморской эскадры. Командир зенитного ракетного дивизиона – капитан 3 ранга Евгений Версоцкий, впоследствии капитан 1 ранга, начальник отдела ведущего НИИ, кандидат наук. Начальник радиотехнической службы – капитан 2 ранга Геннадий Проус. Начальник химической службы – капитан-лейтенант Виктор Захаров, впоследствии начальник химической службы флота, контрадмирал. Командир боевой части связи – капитан 2 ранга Владимир Сушко, впоследствии флагманский специалист Средиземноморской эскадры. Командир электромеханической боевой части (самой трудной во все времена) – капитан 2 ранга Борис Кононенко, впоследствии начальник электромеханической службы оперативной эскадры. Старшим помощником долгое время был капитан 2 ранга Вениамин Саможенов, назначенный потом командиром авианосца «Минск». Именно он принял на себя заботу об экипаже в ходе постройки и испытаний и сумел сплотить настоящий коллекив воинов. Делал он это вместе с заместителем по политической части капитаном 2 ранга Дмитрием Бородавкиным.

Командиром, который вывел авианосец «Киева на испытания и в первый поход, был капитан 1 ранга Юрий Соколов – опытный моряк, прошедший хорошую службу на строгом Черноморском флаге. Он многое сделал для становления первого экипажа, с честью выдержавшего все сложнейшие швартовные ходовые и государственные испытания. Экипаж с блеском выполнил все поставленные перед ним задачи, в чем, безусловно, заслуга командира. Недаром в числе десяти самых выдающихся создателей этого уникального корабля он был представлен к званию Героя Советского Союза и званию контр-адмирала, но ни того, ни другого Соколов не получил. Из-за семейных неурядиц, периодических застолий Юрий Георгиевич стал «классовым врагом» работников особого отдела и даже административных оргаюв ЦК КПСС, ведавших правом давать или не давать награды и звания. Закончил службу на рядовой – для своего уровня – должности в береговой части Черноморского флота. А жаль. Он был добрым и отзывчивым человеком, хорошим моряком. Его любили подчиненные. С. Г. Горшков при последней с ним беседе на «Киеве» сказал:

– а я на Вас имел другие виды.

Такое он не всякому говорил.

Я назвал не всех первопроходцев «Киева». Пусть не обижаются на меня бывшие сослуживцы, помощь которых в освоении сложной техники и оружия для меня и моих подчиненных была бесценной.

Громкое название. Звучит помпезно и с долей бахвальства. Но по большому счету это правильное название. Ведь речь идет о первопроходцах освоения авианосцев и палубной авиации. Каждый из этих новых родов военно-морских сил первоначально отрабатывался раздельно.

Корабль – в море по плану испытаний. Авиация – на «нитке» в Крымских Саках (специальной полосе аэродрома, один к одному копирующей и по геометрическим размерам, и по электронным системам палубу авианосца «Киев»). Задачу объединения боевых действий в двух сферах – небе и море – в единое пространство еще только предстояло решать. Для этого нужны годы плавания, тренировок, учений с использованием разнородных сил и применением всех видов оружия.

Исторический журнал «Киева» свидетельствует о том, что самые активные годы его освоения и плавания попадают на 1977—1980 годы. За этот период он пять раз выходил на боевую службу в Атлантику и Средиземное море, наплавал 160 тысяч миль (почти 290 тысяч километров, без малого обошел семь раз вокруг земного шара по экватору). С такой интенсивностью не плавал ни один военный корабль в истории отечественного флота (мой родной «Мурманск» за всю свою сорокалетнюю жизнь набрал 200 тысяч миль).