Евгений Скворцов - Мои авианосцы

Если раньше английские, американские и прочие натовские газеты могли с издевкой сообщать, что первый советский авианосец стоит на приколе и что по створам его мачт западные гражданские суда, идущие в Мурманск, уточняют свое навигационное место, то теперь таких сообщений не было. «Киев» все время был в море. Это означало, что он своевременно получил надежную путевку в жизнь.

Было много и других проблем.

Вспоминаю выполнение одной из задач боевой подготовки – залповую стрельбу главным ракетным комплексом на полную дальность (это уже по третьей курсовой задаче, в соответствии с которой надо было выполнить все зачетные стрельбы всеми видами оружия корабля и авиацией смешанного авиаполка).

Возник первый вопрос; где найти такой огромный полигон на Северном флоте? У подводных стратегических крейсеров дальность стрельбы иа несколько порядков больше наших крылатых «Базальтов». Они стреляют почти с северного полюса в Тихий океан. У нас все оказалось с одной стороны проще, а сдругой – трудней.

Мы стреляли из Белого моря через перешеек в Чешскую губу, где было оборудовано мишенное поле и выставлены ложные цели для проверки помехоустойчивости ракет. Вся территория и акватория вроде бы свои, родные, не надо действовать через дипломатов, чтобы закрывать для судоходства районы в нейтральных водах.

Но нам обязательно надо было учитывать графики пролёта над этими районами американских разведывательных спутников, которые фиксировали коды и частоты наших ракет. Летали эти спутники так часто, что окна между их появлениями составляли иногда не более пяти минут. Да еще надо было выбрать время, когда через горло Белого моря не проходили иностранные суда. Мы, руководившие стрельбою, вертелись, как «уж на горячей сковородке», выкраивая иногда время пуска ракет с точностью до минуты.

Другая трудность – на перешейке по трассе пролета ракет находилось ненецкое селение, которое на всякий случай надо было на время стрельб переселить. Это оказалось трудной задачей для местных властей, так как жители не соглашались уходить. И все же мы выполнили залповую стрельбу почти на полную дальность.

Непривычно трудным оказалось и выполнение зачетных противолодочных задач.

По правилам каждый корабль, имеющий средства обнаружения и поражения подводных объектов, должен отработать положенный «свод законов» от и до. Невыполнение хотя бы одного из пунктов поднимало на дыбы весь отдел противолодочной борьбы штаба флота. Шум доходил «до самых верхов».

На «Киеве» были установлены самые совершенные гидроакустические комплексы «Орион» и «Платина», да плюс две эскадрильи противолодочных вертолетов КА-25. Его противолодочная «рука» только одними своими комплексами достигала 32-х километров, а с помощью вертолетов она увеличивалась до 100—150 километров.

В полигонах Баренцева и Белого морей «Киеву» делать было нечего. Много энергии мы потратили, доказывая упрямым чиновникам из отдела противолодочной борьбы, что смысл боевого использования уникального противолодочного комплекса «Киева» не в наработке количества часов каждого гидроакустика по дизельной и атомной лодкам, а в организации противолодочной обороны оперативного соединения разнородных сил в удаленных районах. В конце концов нам с горем пополам защитали противолодочные задачи. Выполнив все положенные стрельбы, в том числе вертолетами, мы получили «зеленый свет» на следующий этап ввода корабля.

Жизнь подтвердила нашу правоту. При переходах в Атлантике и в Средиземном море мы доказали это, раскрывая многие секретные районы патрулирования американских, английских и французских подводных лодок с ядерными ракетами, нацеленными на Советский Союз.

Однажды в восточном Средиземноморье «Киев» (вместе со своими вечными спутниками БПК «Маршалом Тимошенко» и «Адмиралом Исаченковым» обнаружили иностранную атомную субмарину. В течение семи часов она пыталась вырваться из клещей нашей троицы и вертолетной эскадрильи, но это ей не удалось. Наконец командир подлодки решил произвести какие-то цирковые маневры, которые удивили бы любого профессионала. Он начал крутить восьмерки на приличной скорости, более 20 узлов. Накрутил семь восьмерок, надеясь, что мы в кутерьме его потеряем или подумаем, что началось извержение подводного вулкана.

Поначалу мы действительно растерялись: где же лодка, руль у нее, что ли, заклинило. Старшие штабные противолодочники Средиземноморской эскадры советовали нам бросить это дело, считать его бешеным косяком рыб или нашей выдумкой. Но мы упорно продолжали наблюдение за этой вакханалией, расставив корабли охранения и вертолетные группы так, чтобы лодка не проскользнула под шумок.

Убедившись, что чудачества на нас не действуют, командир лодки ушел на глубину и решил удрать. Но «Киев» восстановил контакт, навел на лодку большой противолодочный корабль и держал ее до ухода в территориальные воды натовского государства, куда нам запрещалось заходить. Штаб эскадры, признав свою неправоту, засчитал с высокой оценкой нам это маневрирование как очередную противолодочную задачу.

Вот примерно так, на реальном противнике, в обстановке, приближенной к боевой, мы сдавали зачетные упражнения почти по всем видам подготовки. Случись это столкновение в настоящем бою, лодка была бы уничтожена со стопроцентной гарантией. Свои четыре звезды на рубке – победителя ВМФ по противолодочной, штурмовой, противовоздушной и ракетной подготовке – «Киев» носил по праву. Мы заставили уважать нас даже вероятного противника.

За время боевой службы «Киева» в Атлантике и на Средиземном море ни один авианосец США не дал приблизиться к себе на дистанцию ближе 500 километров – это дальность стрельбы с «Киева» главным ракетным комплексом; а подлодки НАТО и США с выходом «Киева» на боевую службу меняли боевые позиции. Это говорит о многом.

1978 год. Прием торпедного оружия в Средиземном море.

Не буду обременять читателя дальнейшим описанием трудностей. Скажу о результате. Корабль был введен в состав боевых сил первой линии в назначенный срок.

Пройдя полный курс боевой подготовки в полигонах флота, крейсер зимой следующего года вышел на боевую службу в Атлантику и в Средиземное море.

Почему зимой?

Во-первых, по планам вышестоящего штаба, с учетом чередования сил. Во-вторых, в это время начинается полярная зима. Обстановка в Заполярье для самолетов с вертикальным взлетом и посадкой крайне неблагоприятная. Для круглогодичной подготовки летного состава крейсер ежегодно на три-пять месяцев уходил в Средиземное море. Я командовал такими зимними походами «Киева» в 1977, 1978, 1979 и 1980 годах. Все это время мне со штабом и экипажу практически не удавалось покидать палубу корабля.