Евгений Скворцов - Мои авианосцы

За это время нам удалось подготовить сотни первоклассных летчиков и квалифицированных моряков. «Киев» выдал «на гора», дал флоту бесценный опыт, проложив дорогу для следующих кораблей этого класса. На основе опыта его эксплуатации и боевого применения продолжали развиваться и совершенствоваться военная и судостроительная, авиционная программы, научные разработки, морская практика.

Если в первом походе 1976 года было совершено около двадцати вылетов самолетов (и летали на них наиболее подготовленные летчики-испытатели, инструкторы и командование, а полеты шли в основном «по коробочке» – на отработку техники пилотирования), то теперь, после возвращения с боевой служ-бы, мы «привозили» по 800—1000 вылетов. У нас появились свои летчики, совершившие по 500 вылетов с палубы корабля. Этим даже сейчас можно удивить. Новое поколение летчиков на таких же кораблях мечтало превзойти эти результаты. Для пионеров того времени такие достижения были равносильны подвигу.

Кстати, при всей сложности решения задачь, связанных с использованием принципиально новой техники, совместной подготовкой летчиков и моряков, освоением новых тактических приемов, мы не потеряли ни одного летчика. Не было ни одной катастрофы.

Надо сказать, что палубный штурмовик ЯК-38 имел серьезные тактические и конструктивные недостатки, низкую надежность и – высокую аварийность.

К подготовке каждого взлета ЯК-38, хотя бы он был и пятисотым, экипаж корабля и авиационные техники относились как к первому, с предельной тщательностью и строгим соблюдением всех летных законов.

Хочу остановиться особо на том, как штаб 170-й бригады и экипаж авианесущего крейсера «Киев» начинал впервые создавать и отрабатывать курсовые задачи вновь сзданного корабля, аналогов которму флот не имел.

Любой вновь построенный военный корабль, принятый флотом от промышленности и прошедший заводские ходовые и государственные испытания, еще не представляет собой никакой боевой единицы. Он пока только умеет крутить винтами и обеспечивать ход. В него надо вдохнуть жизнь, заставив работать все его боевые механизмы и оружие. Это делается штатной военной командой – экипажем – после реализации в полном объеме «курса боевой подготовки», который для каждого корабля индивидуален.

Без последовательного выполнения задач «курса» от корабля можно ожидать всяких неприятностей и даже потери боеготовности.

Курс боевой подготовки – это свод основных законов школы молодого корабля: от «букваря» (задача № 1) до «аттестата зрелости» (последняя курсовая задача). Даже во время Великой Отечественной Войны без ускоренной отработки «курса» ни один новый или восстановленный корабль к ведению боевых действий не допускался. Поэтому ввод такого корабля, как «Киев», в состав перволинейных сил постоянной готовности был архисложен для любого, самого сильного экипажа и штаба. Задача усложнялась тем, что «курс» еще не был разработан.

В штабе Северного флота раздумывали недолго, распорядились:

– «Отработать все задачи по «курсу» ракетных крейсеров, через полгода ввести корабль в состав сил постоянной готовности и выйти на боевую службу». Так было записано в журнале боевой подготовки корабля и штаба соединения.

Все так просто. Планируйте, мы будем помогать.

И началось.

Даже предварительный расчет времени на отработку каждой задачи приближался к величине, равной году. Авианосец – это даже не крейсер.

Первые наши попытки выполнить «курс» по строгому графику провалились.

С «букварем» мы, справились. Его просто подтвердили применительно к Северу, так как он был уже отработан на Черном море. Это организационная задача, по которой весь экипаж должен до автоматизма знать свои действия по всем видам тревог и всему огромному перечню корабельных работ, занятий, учений и так далее.

А вот со второй курсовой задачей начались как наши собственные, эскадренные, так и общефлотские мытарства, В соответствии с этой задачей надо было подготовить корабль ко всем видам плавания, боевого использования техники, применения корабельного оружия и палубной авиации.

Но прежде чем плавать и стрелять, надо загрузить все виды боеприпасов, топлива, принять на борт весь штатный смешанный авиаполк (самолеты и вертолеты) и все виды материально-технического снабжения. Это – тысячи тонн всевозможных грузов, техники и оружия, почти шестьсот человек переменного личного состава со своим имуществом. К примеру, только корабельного топлива (без учета авиационного) нужно было подать около десяти тысяч тонн, что составляет 200 железнодорожных вагонов. А если условно выложить в цепочку весь наличный корабельный и авиационный боезапас: ракета к ракете, торпеда к торпеде, снаряд к снаряду, – то эта «дорога дружбы» составит расстояние в десятки километров. Все это надо было подать на борт корабля и разместить на штатных местах.

По «курсу» ракетного крейсера эта процедура должна занять около двух недель с учетом того, что большинство материальных средств и оружия доставлялось по берегу. Мы же причального фронта не имели. Тыл флота оказался абсолютно неподготовленным.

Дело ещё больше усугублялось тем, что из-за угловой полетной палубы (спонсона) судам обеспечения подойти к «Киеву» было невозможно. С правого борта можно было принимать грузы только через специальную приставку – понтон, который являлся своего рода буфером между бортом судна снабжения и бортом корабля. Получался как бы тройной перегруз. Это существенно увеличивало время погрузки и повышало опасность повреждения принимаемого оружия.

Каждая ракета главного или зенитного комплекса подавалась технической позицией, полностью подготовленной и исправной, опечатанной всеми видами печатей, кодов и узловых разъемов. Любая тряска и вибрация при перевозке, перегрузе и стыковках могла привести к нарушению какого-нибудь элемента. Если при проверке на корабле обнаруживалась неисправность, ракета подлежала возврату на берег. А это лишняя перегрузка, лишнее время, которого и так не хватало.

Все эти трудности не могли не беспокоить командование. Нам повезло, что из самых больших начальников Северного флота «Киев» курировал первый заместитель командующего вице-адмирал Владимир Сергеевич Кругляков – опытнейший флотоводец. Именно он был генератором идей в творческом и грамотном подходе к освоению корабля и фактическим автором обоснованных графиков. Кроме того, он лично жестко контролировал их строгое выполнение и если возникала необходимость, применял принуждение. Он обладал неограниченной властью. Это было собенно полезно для воздействия на тыловые службы флота, которые привыкли жить спокойно и вольготно. Только после прессинга и нескольких постановлений Военного совета флота они почувствовали ответственность за судьбу и боеготовность первого авианосца. По предложению Круглякова было создано специальное тыловое подразделение – отдельный дивизион снабжения авианосца. В него вошли специальные суда-ракетовозы типа «Амга», «Хопер», танкер и водоналивные суда, плавкран, мощные буксиры, пассажирские катера. После этого появились реальные графики снабжения корабля и можно было как-то решать задачу ввода «Киева» в строй и поддержания его в постоянной боевой готовности.