Рита Харьковская - …и дольше жизни длится… Книга первая

Освободили запорожский край только через два года. Войска Южного фонта полностью выбили захватчиков к октябрю 1943 года.

Костя все так же жил на хуторе с Шурочкой и ее сыном.

***

В феврале еще спят сады.

Еще не проснулись и не вылетели за первой взяткой пчелы.

Но рачительному хозяину всегда есть чем заняться на подворье даже в эти холодные и пасмурные дни.

Костя что-то мастерил во дворе, в доме Шурочка, покормив сына, которому через несколько месяцев должно было исполниться два годика, готовила обед, когда во двор вошел худой, почерневший, измученный Ваня.

Костя выронил топор, заковылял навстречу сыну. Обнял. Заплакал:

– Сын! Вернулся! Живой!

– Я же обещал, отец, – Ваня поморщился от боли, но постарался ничего не показать отцу.

Уже в доме, кода Ваня снял шинель, отец и сестра увидели, что его левая рука искалечена, и он не может ею двигать.

За столом, после обеда, Ваня рассказал, что в одном из боев он подорвался на мине. Врачам госпиталя удалось не только вытащить почти все осколки вражеской мины, но и сохранить солдату руку. Правда, перерезанное осколком сухожилие, эту руку навсегда обездвижило. Ваню комиссовали, и он отправился домой.

Уже через месяц, немного отдохнув, Ваня засобирался в Запорожье.

Из эвакуации возвращали оборудование металлургического комбината, нужно было заново отстраивать корпуса, возводить доменные печи. Стране нужен был металл, а знания, полученные Ваней за время учебы, не остались бы невостребованными.

Не сказать, что Костя отпустил сына с легким сердцем.

Он надеялся, что искалеченный Ваня останется на хуторе, будет жить с ним и с сестрой.

Видел в мечтах, как засватает за сына молодую девушку или вдову, как совсем скоро Ванины дети станут топать маленькими ножками по двору, как будет вдоволь потчевать ребятишек целебным медом и поить парным молоком, как будет стекать по щечкам сладкий сок огромных груш и яблок.

Но Ваня выбрал для себя другую судьбу.

У мужчин свои резоны и свои мечты, и становится у них на пути жестоко, глупо и бессмысленно. Скрепя сердце, стараясь не показать сыну своего огорчения, Костя собрал и проводил Ваню в дорогу.

Да и сердцу Костиному было из-за кого сжиматься от боли.

За все эти годы он ничего не узнал о судьбе Наденьки.

Где его любимица?

Под чьим небом живет?

Да и жива ли?

***

В начале осени сорок пятого, продавая мед на рынке Токмака, расположенного недалеко от хутора, Шурочка познакомилась с местным казаком. Молодые люди понравились друг другу, да так, что уже через месяц казак приехал на хутор сватать Александру.

Шурочка, вышедшая первый раз замуж в начале войны, хотела, чтобы уж теперь все у нее было «по-людски», со свадьбой и венчанием.

До начала очередного поста оставалось время, и батюшка обвенчал молодых, а в ЗАГСе им выдали серую бумажицу, подтверждавшую, что теперь они муж и жена. Молодая семья уехала на жительство в Токмак, в семью мужа Шурочки.

А еще через неделю, пока Костя еще не успел затосковать и взвыть от одиночества, вернулась домой Надежда.

***

Она тихо вошла в дом и села на лавку у стола, даже не сняв верхнюю одежду.

Так и застал ее Костя, вернувшийся с пасеки, кода начало смеркаться.

– Наденька! Доченька! Ты вернулась! Откуда?

– Из плена, папа, из Германии.

– Как из плена? Расскажи мне обо всем.

– Расскажу. Но не сейчас. Устала очень. Спать хочу.

Перекусив на скорую руку, Надежда ушла в комнату, где совсем недавно жила сестра, и, казалось, вскоре уснула.

Но Костя, нет-нет, подходивший к двери спальни, слышал, как его дочь всхлипывает и испуганно вскрикивает сквозь сон.

На следующее утро Надежда стала одеваться, ничего не говоря отцу. Костя встревожился:

– Наденька, куда ты собралась?

– К маме на могилку хочу пойти. Я ей обещала, если выживу. Обещание нужно исполнить.

– Ну так я сейчас жеребца запрягу, вместе и поедем.

– Нет, папа, я одна пойду. Пешком поду. Мне так нужно.

Костя вздохнул, и, скрепя сердце, закрыл ворота за ушедшей дочерью.

Надежда вернулась домой только под вечер.

По покрасневшим глазам было понятно, что девушка проплакала весь день.

Но лицо ее посветлело, словно с души был сброшен тяжелый камень.

Костя ничего не спросил, надеясь, что дочь сама обо всем расскажет.

Когда захочет.

Кода будет готова.

Но Надежда все так же продолжала молчать.

И в этот день.

И на следующий.

И через неделю.

Она взяла на себя хлопоты по дому, часто ездила с отцом на пасеку.

И уже два человека сидели в степи под явором у могилки Лизаньки, зябко кутаясь под промозглым ноябрьским ветром, глядя в безлунное и беззвездное осеннее небо…

***

Жизнь в доме свекров у Шурочки не задалась с первых дней.

Не о такой невестке, не о такой жене для сына мечтала свекровь Шурочки.

Вон сколько девок в городе молодых, а он, сыночек неразумный, выбрал эту вдовицу «с прицепом».

И ладно бы еще в Токмаке жила, свой дом имела, так нет, припер ее с хутора.

Не иначе, как приворожила, цыганка чертова.

И ничего, что «цыганского» в блике Шурочки не было ничего – лицом и цветом волос она пошла в мать, сероглазая и белокурая.

Но ведь весь город знает – отец у нее цыган!

А потому свекровь с самого утра задавала Шурочке немыслимое количество дел по дому, недовольно бурчала, если та сделать чего-то не успевала или делала не так, как хотелось свекрови, пинала сына Шурочки, если тот «крутился под ногами».

В добавок ко всему, муж Шурочки оказался не дурак и выпить и помахать кулаками, и уже не раз у жены под глазом сверкал синяк.

Но Шурочка терпела побои и молчала, никому не жалуясь.

Да и кому она могла пожаловаться? Свекрови? Ехидно улыбавшейся, увидев новую «отметину» от сынка на лице невестки? Малолетнему сыну? Отцу? Так до него еще добраться нужно, а муж ее из дома не выпускал даже в магазин.

Оставалось только терпеть.

Тем более совсем скоро Шурочка поняла, что снова беременна.

***

О том, что на хутор вернулась из плена ее сестра, Шурочка узнала от свекрови.

Вздорная баба весело орала на весь дом:

– Нашлялась сестрица твоя! Натаскалась с немчурой, пока мы тут вкалывали для фронта! Вот, приперла теперь сюда! Скоро будет гадать на базаре, цыганка чертова!

Шурочка онемела, всплеснула руками:

– Вы откуда знаете?

– Люди рассказали! Чай, не в лесу живем.

В этот же вечер Шурочка сказала мужу, что хочет повидаться с сестрой.

– Это еще зачем? – казак был на веселее, и будущий визит к родственникам его в восторг не привел: – Пойдешь, расспросишь у сестрички, как мужиков ублажать? Небось, обучилась всякому такому у немчуры, – и мужик гнусно ухмыльнулся.

– Если не отвезешь, сама пешком пойду, – в глазах Шурочки заблестели слёзы.