Святослав Пелишенко - Хождение за два-три моря

— Ну дает!.. Как не найдется? Бутылку дашь — по краспицы зальем.

— Вот оно. Вы немного отдохните, — повернулся к нам Данилыч, — а потом горючки наберете. На заставу сам схожу…

Капитан начал собираться. По мере того, как штормовая одежда сменялась парадно-выходной, лицо Данилыча теряло праздничное выражение. Когда он взял папку с документами, перед нами был уже не морской волк, а пожилой человек, которому предстоят неприятности.

— Мне тоже на берег, — вдруг твердо объявил Саша — Письмо могло прийти. От матери. До востребования.

— Дай бате паспорт, — быстро предложил Даня. — Он получит. Возьмешь письмо, батя?

— Спасибо. Я сам, — Саша покраснел и отвернулся от невинно улыбающегося мастера по парусам.

Заправка яхты горючим — процедура сложная. Нацедить канистру в машинном отделении сейнера, из широкого крана в узкое горлышко; подняться наверх, перелезть через борт и леерное ограждение; заползти в кормовой отсек яхты и там, согнувшись в три погибели, фильтровать маслянистую жидкость с помощью лейки, затянутой марлей… Рыбаки, разочарованные уровнем проявляемой нами веселости, издали все же поглядывали с ожиданием на новых одесситов; не отчаивались.

— Сколько вам платят? — неожиданно спросил Витя.

— Как это??

— Ну как… полевые, прогонные?

— Отпуск. Мы отдыхаем, — с канистрой в руках прохрипел Сергей.

— Во дают! Молодец!..

Данилыч вернулся довольно скоро, одновременно с Сашей.

— Ну? Что застава?

— Потом расскажу. Давайте обедать… — Но после еды капитан молча залез в машинное отделение и стал осматривать мотор.

На сейнере тоже отобедали. Старший рыбак вышел на палубу. Он уже значительно меньше нуждался в увеселениях извне.

— Ребяты! Ухи хотите? Юшка нормальная… Мы были сыты; по простоте душевной я начал отказываться. Вмешался Сергей:

— Ну если попробовать, на завтра…

— Кастрюлю тащи.

Даня охотно нырнул в каюту, вынес шестилитровую емкость.

— Да вы чего?.. — Рыбак даже обиделся. Витя вытащил из камбуза и показал их Кастрюлю. Напоминала она гайку, которой крепится на валу главная турбина Нурекской ГЭС. Даня поскреб бородку, достал ведро. Ведро заполнилось до краев.

— А это что? — продолжая проявлять душевную простоту, я указал на объемистый белый кусок мяса, окаймленный нежным жирком. Рыбак пожал плечами.

— Белуга. Без красной рыбы разве уха?

— Белуга, извините, не красная рыба. Красная — горбуша, чавыча. Семейство лососевых, — заявил Саша. Рыбак только еще раз пожал плечами. Мастер по парусам ехидно улыбнулся.

— Саня! Ты письмо получил?..

Странно: Данилыч упорно не желает сообщить, что произошло на погранзаставе.

— Хорошо все, потом… Баки доверху заполнили? Ну вы тогда немного отдохните… — Капитан на секунду задумался. — Компасом надо заняться, вот оно.

О гнусной необходимости время от времени заливать в компас спирт — испаряется, видишь ли! — мы уже были наслышаны. На борту «Гагарина» много компасов. Самый маленький, авиационный, легко может уместиться в кармане случайного гостя; чтобы этого не случилось, он наглухо привинчен в каюте. Несколько шлюпочных, побольше, отражают развитие отечественного компасостроения за последние сорок лет.

Главный же компас «Гагарина» напоминает противотанковую мину, зачем-то установленную на кардановый подвес. Ящик с этим сооружением находится на крышке люка перед штурвалом и при желании легко может быть снят; нужно только, чтобы такое желание одновременно возникло у пяти-шести человек. По ободу котла тянется непереводимая надпись. Возможно, в ней разъяснено, где Данилыч его достал и как дотащил. Достоверно одно: спирта в эту навигационную установку входит много.

Дивный аромат поплыл над бухтой Узкая. Старший: рыбак побледнел.

— Вы что делаете?!

— Хочешь выпить? — напрямик спросил Данилыч,

— Не в том дело… В него, гада, и воду можно заливать, мы всегда так делаем… Вам что, не жалко?! Нам было жалко.

— Даня, — спросил Сергей, а если в тебя влить два литра спирту, ты правильный курс укажешь?

— Да ты ше! Я буду падать точно на север.

Когда мы окончили свое черное дело, уже смеркалось. Кажется, капитан ждал именно темноты. Не придумывая никаких новых работ, он собрал команду в каюте, зачем-то закрыл люк, зажег лампу. Это походило на сходку заговорщиков.

— Вот что, господа… Выхода не дали. У них яхта потерялась.

— А нам какое дело?.. Как потерялась?..

— Дай-ка папиросу, Слава, — неожиданно попросил некурящий капитан. Он неумело затянулся и вдруг закричал:

— Ему что! Пижон! Покривляется, ему все простят и дальше пустят!..

— Извините, Анатолий Данилович, — робко сказал в наступившей тишине Сергей. — Можно я люк открою? Духота невыносимая.

— Им что! Стали где-нибудь и водку пьют! А выпускающий на всех одесситов бочку катит?!

— Знаешь, батя, давай по порядку, — попросил Даня.

Постепенно выяснилось следующее. Потерялся одесский катамаран «Мечта»; по словам Данилыча, «терялся» он каждый год. Вольнолюбивый катамаран обладал интересной особенностью: при виде какой-нибудь уютной бухточки тут же забывал о контрольном сроке. Пограничная строгость «Мечте» нипочем: капитан ее, в миру не то конферансье, не то массовик-затейник, по отзывам рыбаков — «веселый, в фуражке с крабом», по определению Данилыча — пижон, — приноровился давать на заставах шефские концерты. Последние избавляли от законного возмездия его самого, но, естественно, не других: не нас. «Но это же чепуха какая-то получается?» — «Чепуха», — согласился Данилыч. А главное, идет эта самая «Мечта» вроде бы по нашему маршруту, на Волгу… Не точно, но вроде бы…

Некоторое время мы молчали. В желтом свете лампы на лбах экипажа блестели крупные капли пота. Жара в каюте и вправду была невыносимая.

— Во гады… — пробормотал Даня, и тут весьма своевременно прозвучал спокойный, трезвый голос Саши:

— Не совсем понимаю… Чего мы разволновались все?

— Как почему?! Пижон этот впереди… нам же покою не будет, вот оно!

— Следовательно, нужно их обогнать, — спокойна сказал Саша. — В конце концов, дело обстоит просто: как только найдется катамаран этот — отпустят и нас. А когда опять станет, мы его обойдем.

— Логично, — согласился Сергей. — Знать бы только, как они выглядят. А то еще не тех обгоним.

— Ну, это проще простого. Всегда пижоны под рыжим стакселем ходят, — Данилыч уже немного успокоился. — Перегоним. Должны на Волге первыми быть, вот оно!..

На том и порешили. Тревога — не совсем, кстати, понятная, — которую вызвало появление соперника, быстро улеглась. А зря.

Зря.

Я, помню, даже порадовался. В документах похода, в графе «цели и задачи», значится «выполнение спортивных нормативов, а также посещение мест боевой и трудовой славы». Таков общий знаменатель наших устремлений; личные мотивы стройность формулировки досадно нарушают. Вернее, нарушали.