Юрий Шестера - Наследник поручика гвардии

— И как же образом Матюшкину в этом случае удалось избежать наказания? — озадаченно спросил Андрей Петрович.

Врангель развел руками:

— Вот этого я и не знаю, — откровенно признался он. — Возможно, уже прошло много времени после начала работы следственной комиссии к моменту возвращения «Кроткого» из кругосветного плавания, а может быть, подследственные декабристы не подтвердили его членства в Морской управе. Кто знает? Во всяком случае, если бы Матюшкин был признан виновным, то и я бы тоже вряд ли занимал место здесь, — он обвел рукой просторный свой кабинет.

— Ну и слава богу! Я очень рад, что Федор Федорович оказался вне подозрений, — облегченно заметил Андрей Петрович. — А как сложилась его дальнейшая судьба?

Морской министр утвердительно кивнул:

— С середины тридцатых годов он служил на Черном море, командуя сорокачетырехпушечным фрегатом «Браилов», — Врангель вдруг, улыбнувшись, покачал головой: — Вспомнил один его неординарный поступок: надо хорошо знать Федора Федоровича, чтобы это понять. Ведь когда он узнал о смерти Пушкина от ранения, полученного на дуэли с Дантесом, то приказал дать залп из всех орудий фрегата, стоящего на рейде Севастополя, заявив при том, что все офицеры эскадры должны знать о гибели великого русского поэта. Такой вот своего рода реквием по Александру Сергеевичу, — вздохнул он.

— Да, действительно далеко не ординарный поступок флотского офицера, тем более командира фрегата, — задумчиво произнес Андрей Петрович. — Федор Федорович до конца остался верен лицеистской дружбе.

Врангель согласно кивнул головой и продолжил:

— С началом Крымской войны он был переведен на Балтику, назначен начальником порта и военным губернатором Свеаборга [49] Свеаборг (Шведская крепость) — бастионная система укреплений на островах близ столицы Финляндии Хельсинки. , на который ожидалось нападение англо-французской эскадры. А сейчас служит здесь, в Петербурге, в военно-морском ведомстве, имея чин вице-адмирала.

— Значит, слава богу, жив и здоров, — облегченно вздохнул Андрей Петрович. — А посему прошу вас, Фердинанд Петрович, при случае передать ему большой привет от меня и пожелания дальнейших успехов в его флотской службе.

— Непременно, Андрей Петрович.

И они расстались — теперь уже навсегда…

Счастливый Петр как на крыльях взлетел на высокое крыльцо, рывком распахнул входную дверь и, одним махом проскочив через широкую прихожую, буквально ворвался в залу. Женщины только ахнули — перед ними предстал уже не гардемарин, а флотский офицер в новеньком, с иголочки, мундире.

Андрей Петрович вышел на шум из кабинета и застал Ксению и Лизу обнимающими своего ненаглядного Петрушу. Тот, увидав деда, освободился из их объятий, одернул мундир и, сделав шаг вперед, представился:

— Мичман Чуркин, ваше превосходительство! Младший вахтенный офицер винтового фрегата «Аскольд»!

— Поздравляю с производством в мичманы флота, ваше благородие! — в тон ему произнес Андрей Петрович.

Они крепко обнялись. «Совсем юный, но после отпуска будет нести службу вахтенного офицера, как в свое время нес ее и я на шлюпе “Надежда”, хотя и был значительно старше его и по чину, и по возрасту», — думал дед, в то время как женщины утирали слезы радости и счастья.

На пристани Кронштадта толпилась респектабельная публика. Родные и близкие провожали моряков фрегата «Аскольд», уходившего в плавание к берегам Дальнего Востока. Все напутственные слова были уже сказаны, и, когда раздался пушечный выстрел, предупреждавший команду о необходимости возвращения на судно, Андрей Петрович наконец обнял внука.

— Не забывай, Петруша, что ты можешь стать старшим нашего рода со всеми вытекающими отсюда обязанностями. Ведь я могу и не дождаться твоего возвращения из дальнего плавания…

Тот отшатнулся:

— Ты о чем говоришь, дедуля?!

— Это просто-напросто жизнь, Петруша… Вернее, одна из ее сторон. А посему прошу тебя быть достойным наследником наших предков, верой и правдой служивших Отечеству.

— Верь мне, Петрович, — внук впервые назвал деда по отчеству, вытянулся и одернул мундир уже коллежского асессора, — что я никогда не подведу ни тебя, ни наших предков! Ведь ты достойно заменил мне отца, я всегда чувствовал твою заботу обо мне, твое внимание. Ты всегда был для меня примером, за что тебе огромное спасибо! — и стушевался… — Это я сказал так, на всякий случай, — он тревожно заглянул в дедовы глаза, чтобы убедиться, что тот правильно его понял. — Я очень хочу, чтобы ты знал об этом. Потому и сказал именно сейчас, перед уходом в дальнее плавание.

— В добрый путь, сынок! После твоих слов я, как мне кажется, имею право так называть тебя.

Петр утвердительно кивнул головой, с преданностью и любовью глядя на Андрея Петровича.

— И семь футов тебе под килем!

Ксения и Лиза, заплакали от счастья, и Матвей с повлажневшими глазами участливо обнял их обеих за плечи.

Мичман подхватил баул с кое-какими вещицами, любовно собранными женщинами в дальнюю дорогу, прощально махнул им рукой и чуть ли не бегом поспешил к катеру, скрывая слезы, предательски выступившие на его глазах.

На следующий день после проводов Петруши Ксения нерешительно постучала в дверь кабинета.

— Входи, входи, Ксюша, — произнес Андрей Петрович, откладывая перо в сторону.

— Ты, Андрюша, научился уже видеть и сквозь двери? — улыбнулась та, входя в кабинет.

Улыбнулся и Андрей Петрович:

— Просто за почти полвека нашей совместной жизни я научился различать твои шаги.

Ксения опустила глаза.

— Не знаю, с чего и начать, Андрюша…

— Так начни с конца, — посоветовал тот.

— Прямо вот так?.. — И Ксения решилась: — Наша Лиза живет с Матвеем! — сказала и ахнула, испуганно глядя на супруга.

— И давно? — как-то безучастно спросил Андрей Петрович.

— Точно не знаю, но вчера вечером она призналась мне в этом.

— Вот как! И вы, две кумушки, все время мучились, говорить мне об этом или нет?

— Так, Андрюша… — Ксения чуть не плакала, переживая и за дочь, и за супруга.

— Да я давно об этом догадывался, дорогая, — сказал Андрей Петрович и откровенно рассмеялся.

Ксения смотрела на него широко открытыми глазами, не понимая, то ли он шутит, то ли разыгрывает ее.

— Успокойся, Ксюша. Просто Всевышний наделил меня даром предвидения, и я уже давно знал, что именно этим все дело и кончится. Помнишь, ты удивлялась, почему это Матвей, когда я ушел в плавание на «Кротком», тут же съехал из нашего дома на частную квартиру? — Ксения уже со страхом смотрела на него. — Матвей — умный человек, и тем самым хотел обезопасить от возможных неприятностей, не столько себя, сколько меня, человека, которому он обязан всем в своей жизни. И я благодарен ему за это.