Анатолий Вахов - Фонтаны на горизонте

Когда Микальсен высказал свои опасения Бромсету в разговоре с глазу на глаз, гарпунер только презрительно фыркнул:

— Вы трус, Микальсен. Комиссар должен был нас предупредить, если он что-нибудь заметил. Ему просто захотелось прогуляться. Вы молодец, что отправили его. Поторопимся сейчас с закупоркой рек. Вы скажете капитанам...

И вот Микальсен повторяет слова Бромсета, серые с синевой глаза которого с насмешкой следят за капитан-директором. Гарпунер думает: «Из каждого труса всегда можно вышколить способного и послушного ученика».

— На обдирку жира приводите к базе только взрослых китов, а остальных прямо ведите на якорь...

— Как бы самим не стать на вечный якорь из-за этих «пробок», — пробурчал огромный капитан «Беги-1».

Бромсет метнул в его сторону сердитый взгляд. Эта туша мяса и жира уже не раз высказывает опасения. Микальсен поторопился успокоить капитана третьего китобойца.

- Опасности никакой. Об окладе я уже вам говорил.

Теперь взгляните на карты. — Микальсен протянул капитанам пачку морских карт. Каждый взял себе ту, на которой значился номер китобойного судна. — На них указано, в какие бухты и устья рек ваши суда будут вбивать «мягкие пробки»...

Капитаны склонились над картами. Их глаза и пальцы поползли по извилистой береговой линии Камчатки, останавливаясь у тех точек, где стояли номера их судов.

2

Гжеймс давно не видел президента компании в таком отличном, даже радостном расположении духа. Еще когда от капитана Барроу с борта «Юкона» была получена радиограмма, что он возвращается в Сан-Франциско с «полным трюмом груза», Дайльтон витиевато выругался. Он позволял себе это как истый аристократ, который всегда остается мужчиной, и это служило верным признаком того, что Дайльтон великолепно заработал.

Со все возраставшим нетерпением он ждал прихода капитана Барроу, чтобы услышать все в деталях. Наконец этот день наступил. Сегодня Рандольф Дайльтон выслушал доклад Барроу, и с его лица не сходила улыбка. Она становилась все шире, ослепительнее, а глаза так и лучились весельем и тем особенным блеском, который появлялся у Рандольфа Дайльтона, когда ему удавалось обделать выгодное дело.

Черт меня побери, этот, как его, Грауль, кажется... — восторженно начал Дайльтон, но Гжеймс, бросив быстрый взгляд на капитана Барроу, поправил:

Бромсет, мистер Дайльтон, Юрт Бромсет...

Да, да, Бромсет, — заметил свою оплошность президент компании. — Так этот Бромсет настоящий парень. Как быстро и ловко он провел эту операцию с котиками. Придется ему добавить долларов. Я думаю, что он не откажется? Ха-ха-ха.

Дайльтон залился хохотом. Он откинулся на спинку кресла, поднял к потолку лицо и продолжал хохотать так, что покраснел. Краем глаза он увидел портрет своего отца и, внезапно умолкнув, почти торжественно сказал:

— Мой дорогой отец может спать спокойно. Мы не опозорим его память. Так ведь, Гжеймс?

Советник кивнул:

— Ваш отец всегда интересовался русскими водами. — Он привозил оттуда только ворвань и ус, а мы, —

снова засмеялся Дайльтон, — перегоняем стада котиков туда, куда нам нужно.

Рандольф всегда быстро переходил от веселого настроения к серьезному, деловому. Сейчас он озабоченно заговорил:

— Когда эти морские котики причалят к островам Прибылова? Правда, у них нет виз, но им не надо проходить карантин на Ист-Айленде[30]

Ист-Аиленд — остров, на котором проходят карантин иммигрирующие в Америку. Известен как остров слез.. Их ждут комфортабельные пляжи.

У Дайльтона появилось озабоченное выражение. Правильно ли все рассчитали специалисты, с которыми он советовался о перегоне котиковых стад с Командорских островов на острова Прибылова?

Русский отряд я высадил во Фриско, — напомнил Барроу, но Дайльтон небрежно, точно отмахиваясь от чего-то назойливого, сказал:

Это меня не интересует. Мы получили с министерства... — Дайльтон не назвал какого, — за транспортировку, и ладно. Пусть с ними нянчатся, кормят и поят их те, кто думает, что эти живые мертвецы пригодны на что-нибудь путное. Я не верю. Уж если парни Гревса не удержались на русском Дальнем Востоке, то этот сброд так и подохнет у нас. Я люблю на все смотреть реально,

Отряд Блюмгардта привез с собой изрядное количество серебра и золота, какие-то карты, документы, — перечислял Гжеймс.

Кормежка белого сброда обойдется в сотни раз дороже всего этого серебра и золота, — усмехнулся Дайльтон. Пока они подохнут, они успеют ввести Штаты в убытки. А карты и документы годны на то, чтобы ими — президент компании снова захохотал. — Мет, меня интересуют те иммигранты, у которых природные котиковые манто! Ха-ха-ха! Их не придется подкармливать, они сами себя обеспечат кормежкой!

Дайльтон закурил сигару, помолчал, потом обратился

к капитану Барроу:

— Вы свободны. Отдыхайте! Через недельку пойдете в Чили. Там местные китобои стали забывать, кто у них босс...

Когда капитан откланялся и вышел, Дайльтон пододвинул к себе письмо Бромсета, привезенное Барроу. Читая его, он хмурил брови над выпуклыми глазами. Наконец его желтоватое лицо пошло пятнами:

Черт побери этих большевиков! Комиссар во все сует свой нос. Он бывает и на охоте, и проверяет работу по разделке туш и по вытопке жира. У комиссара есть глаза, и он все видит. Он научится китобойному промыслу, и тогда большевики сами начнут добычу...

Нетрудно сделать, чтобы эти глаза вовремя закрылись, — лениво и чуть сонно произнес Гжеймс.

Надо это устроить осенью, когда флотилия будет покидать русские воды, — подтвердил Дайльтон и снова вернулся к письму Бромсета. — Этот Грауль — парень с головой, умеющий делать доллары... Так дайте ему радиограмму по поводу глаз комиссара.

В тот день, когда президент китобойной компании «Дайльтон и К 0» беседовал с Барроу и своим советником Гжеймсом, Иван Алексеевич Северов находился у секретаря Камчатского губкома партии.

Штормовая погода задержала «Вегу -4», и в Петропавловск судно пришло почти с недельным опозданием, Журбу, который был совсем плох, немедленно положили в портовую больницу. Около него остался дежурить Ли Ти-сян, а Северов поспешил в губком.

Секретарь губкома внимательно выслушал его.

— Вы вовремя приехали, товарищ Северов, — заговорил он после некоторого молчания и повторил: — Очень вовремя! Нападение матроса на врача Захматову. ранение Журбы, хотя и несчастный и тягостный случай, но мне он кажется не таким знаменательным, как скажем то, что Холена Васильевна увидела на базе Комбарова.

Возможно, что Елена Васильевна обозналась, — заметил Скверов. — Больше она его не встречала на базе.