Отто Гофман - На Диком Западе. Том 3

— Мы не встречали никаких апачей с самого озера Гусмауль, — проворчал мистер Смит, вскидывая, однако, снова винтовку на плечо при воспоминании о скальпировании.

Индеец снова пошел вперед, ответив на вопрос траппера о близости врагов, что между ними и апачами расстояние около двух часов хода. Через четверть часа им начали попадаться деревья и обломки скал; а вскоре затем им удалось найти место, вполне пригодное для ночлега.

У подножия крутой и неприступной скалы находился отлогий склон, на котором рос огромный пробковый дуб, густо обросший белым испанским мхом, свешивавшимся до самой земли. Из узкой трещины у подошвы скалы вытекал светлый ручеек, убегавший в прерию.

Индеец первый пролез под ветвями дуба; его спутники последовали за ним и увидели возле скалы несколько белых костей.

— Бедренная кость оленя, — бросил равнодушно траппер, — дикие звери разорвали его здесь.

Команч покачал головой:

— Где дикие звери терзают свою добычу, там остаются их следы; а я не вижу их здесь.

— Верно, — кивнул траппер, пристально вглядываясь в почву. — Других следов не видно. Ладно, нет следов — нет врагов. Заночуем здесь.

Суванэ начала собирать сучья для костра, а немного отдышавшийся Смит достал небольшую подзорную трубку и полез на дерево. Команч молча последовал за ним. Милях в трех справа от небольшого водоема, расположенного неподалеку от скальной гряды, они увидели лагерь индейцев.

— Там их множество, — крикнул испуганный янки и, спрятав трубку в карман, начал поспешно спускаться.

Оказавшись на земле, Большой Орел сказал уверенно:

— Апачи. Собираются завтра охотиться на бизонов.

Пока не стемнело окончательно, траппер и команч решили осмотреть подходы к их убежищу со стороны индейского лагеря. Примерно в миле от дуба они наткнулись на удобно расположенную скрытую в скалах расщелину. Посоветовавшись, решили, что на рассвете Железная Рука засядет в ней, а Большой Орел укроется неподалеку от него, чуть левее, в траве, и таким образом им, возможно, во время охоты удастся разжиться мясом какого-либо невзначай забежавшего сюда раненого бизона и пополнить свои скудные запасы провизии.

Затем оба возвратились к дубу, где уже горел небольшой костер. После скромного ужина — маисовых лепешек и вяленого мяса из узелка Суванэ и свежей воды из ручья — вконец измученный янки тотчас уснул; девушка вскоре последовала его примеру, траппер же и вождь уселись неподалеку от дерева на берегу ручья.

— Неплохо бы выяснить, что за племя собралось здесь поохотиться, — сказал после некоторого раздумья Железная Рука. — Пойдем на разведку, вождь.

— Мой белый отец должен остаться. К апачам пойдет апач, — хитро улыбнулся молодой индеец и принялся смывать с лица боевую раскраску.

Траппер сразу сообразил, что задумал Большой Орел. Команч снял с пояса мешочек с красками, и спустя несколько минут уже ничем не отличался от обыкновенного апачского воина.

— Будь осторожен, Орел, — напутствовал друга Железная Рука.

Индеец кивнул и бесшумно растворился в быстро густеющем ночном мраке.

Траппер возвратился под дерево, расстелил возле угасающего костра бизонью шкуру, улегся на нее и спустя несколько мгновений заснул чутким сном обитателя пустыни.

Спустя час после полуночи его разбудило прикосновение руки команча.

— Ну, что удалось выяснить, сын мой? — шепотом спросил траппер.

— Вождь тойахов прав: завтра с рассветом начинается большая бизонья охота.

Железная Рука нахмурился.

— Бели апачи ненароком обнаружат наше убежище, нам ведь не выбраться из этой мышеловки. Может быть, ты заметил, вождь, к какому племени апачей принадлежат непрошенные гости?

— Между ними находится тот, которого мой белый отец поклялся убить — Черный Змей мескалеров.

— Проклятие мошеннику, который завлек твоего отца в ловушку, где его прикончил Серый Медведь! Ну, а больше ничего не приключилось с тобой, сын мой?

Вместо ответа команч приподнял край своей рубашки, и траппер увидел на его поясе окровавленный скальп.

— Чертовски скверно, — проворчал траппер. — Как это произошло, вождь?

— Один из их разведчиков встретился со мною, когда я возвращался назад, и я показался ему подозрительным.

— Ну, — сказал Железная Рука, — делать нечего! Что ты сделал с трупом?

— Спрятал в рытвине и забросал травой насколько позволяло время.

— Дай Бог, чтобы они его не нашли. Теперь, сын мой, ложись спать; утром нам еще понадобятся наши силы.

Молодой индеец повиновался и, растянувшись на земле, заснул. На рассвете Железная Рука разбудил его.

— Пора вставать, команч, — сказал он, — через четверть часа мы услышим крики и выстрелы апачей.

Затем траппер сообщил Суванэ, которая тоже проснулась, о задуманном им и индейцем предприятии и приказал сидеть вместе с янки в убежище и ни в каком случае не выходить из него. После этого он вышел с индейцем в прерию.

Пропускаем последовавшие два часа, в течение которых охота на бизонов была во всем разгаре. Индейцы рассыпались по прерии группами и поодиночке, но еще ни один из них не приближался к убежищу наших путников.

Железная Рука все это время сидел в расщелине, надеясь, что какой-нибудь счастливый случай пошлет ему раненого бизона. Наконец, утомленный бесплодным ожиданием, он собрался выйти из своего убежища, как вдруг пронзительный крик, раздавшийся поблизости, заставил его остаться на месте. Траппер насторожился, но крик так и не повторился более; зато с противоположной стороны послышался топот и шорох сухой травы и появился громадный раненый бизон, который грохнулся на землю почти у ног охотника. Осторожный траппер подождал в своем убежище еще немного, чтобы посмотреть, не гонятся ли за бизоном, но все было тихо; казалось, охота переместилась в другое место равнины.

Железная Рука выполз из расщелины, положил ружье возле себя и принялся вырезать лучшие куски из бизоньей туши. Совершенно погрузившись в это занятие, он внезапно вынужден был прекратить его, так как услышал вблизи чей-то голос, он оглянулся и увидел на расстоянии десятка шагов всадника. За плечами у апача висел карабин, левая рука беспечно опиралась на копье, а в правой, как это хорошо заметил траппер, он держал лассо.

— Мой белый отец, — сказал индеец на ломаном испанском языке, — достаточно стар для того, чтобы знать охотничьи правила. Моя рука убила этого бизона.

Канадец был застигнут врасплох, даже его мужественное сердце невольно сжалось, когда он подумал, что участь его и его друзей зависит сейчас от его хладнокровия в эту опасную решающую минуту.

— Моим друзьям, краснокожим воинам прерии, — сказал он с притворной беспечностью, — сегодня посчастливилось на охоте; они, наверно, уступят это мясо своему голодающему белому брату.