Отто Гофман - На Диком Западе. Том 3

Железная Рука влез на дерево и в последний раз осмотрел окрестность. Хотя ему и показалось, что он видит несколько подозрительных теней позади обломков скал, но теперь было все равно, рискнут ли апачи пробираться дальше или нет.

Между тем Большой Орел перекинул свое шерстяное одеяло на левую руку, поправил за поясом томагавк и нож, взял лук и подошел к скале, с которой медведь все еще ворча смотрел вниз.

Команч наложил стрелу, тщательно прицелился и спустил тетиву. Стрела глубоко вонзилась в самое чувствительное место животного — в его черный нос.

Зверь испустил душераздирающий рев от ярости и боли, бросился вперед, хотел было стать на ветку, которая почти касалась трещины, но ветка переломилась под его тяжестью, и он тяжело рухнул на землю.

Тотчас вслед за тем траппер и его спутники по ветвям перебрались в трещину. Суванэ, следовавшая за траппером, еще раз бросила взгляд на брата, и так как увидела его уже под самым деревом с ремнем в руках, то поспешила за охотником. Янки замыкал шествие.

Железная Рука, которому пришлось пробираться ползком, пока высота туннеля не позволила встать во весь рост, спросил немного погодя у американца, идет ли за ним вождь, но успокоился, получив в ответ, что все обстоит благополучно; на самом деле янки с трепетом спешил вперед, так как ему казалось, что позади раздается пронзительный крик. После этого канадец снова устремился вперед, пока наконец по прошествии четверти часа показался вдалеке слабый свет. Еще сто шагов, и Железная Рука вышел из подземного хода на маленькую площадку, у подножия которой расстилалась дикая равнина, усеянная камнями и редкими кустами и деревьями.

Они были спасены! Подняв благодарственный взор к небу, которое так чудесно спасло их, траппер обернулся к товарищам, чтобы поздравить их.

Суванэ скользнула из отверстия; за ней следовал янки, которого чуть не задушил удушливый воздух подземелья; за ними не было никого, — Большой Орел команчей исчез.

Суванэ вскрикнула от ужаса, траппер стремглав бросился к отверстию, опрокинув по дороге янки, выкрикнул изо всей мочи имя своего друга, но только эхо отвечало на его зов. Свалившись на землю, медведь переломил стрелу, но острие ее еще глубже воткнулось в его морду, и некоторое время он катался по земле, рыча от боли и ярости.

В это время индеец легко мог бы убежать; он уже схватился за ремень, чтобы взобраться на дерево, но внезапно остановился, как вкопанный, и пристально посмотрел на своего врага.

Очевидно, охотничья страсть овладела им, и когда он подумал, какую славу доставит ему вторичная победа над гризли, и притом один на один, то забыл обо всем остальном.

Медведь приподнялся и увидел своего врага. Он встал на задние лапы и направился к индейцу, испуская страшный рев, между тем как пена и кровь струились с его оскаленной морды. Это был один из самых крупных медведей и имел действительно устрашающий вид.

Теперь было поздно бежать, да вождь и не помышлял о бегстве. Он смотрел на грозного зверя хладнокровно и решительно, взял в правую руку нож, в левую одеяло и, бросившись на медведя, накинул ему на голову одеяло и всадил нож в его тело по самую рукоятку.

Два раза с быстротою молнии повторился удар, пока медведь освобождался от одеяла, затем чудовище бросилось на охотника и повалило его на землю. В течение нескольких минут оба противника катались по земле в бешеной борьбе. Удар за ударом сыпались на зверя, но и он схватил индейца зубами и когтями и наконец сжал его, как в тисках, мощными лапами.

Медвежье объятие решило исход схватки. Окровавленная рука индейца беспомощно упала, нож выскользнул из разжавшихся пальцев, голова опрокинулась назад, и помертвевшие глаза увидели перед собой окровавленную пасть зверя с двумя рядами острых клыков.

В то же мгновение блеснул топор, сильные удары посыпались на голову зверя, и чудовище тяжело рухнуло на землю.

Когда лапы животного разжались, индеец опустился на землю, и словно во сне увидел перед собой странную сцену.

Над убитым зверем стоял индеец могучего телосложения и уже зрелых лет, в волосах которого развевались два орлиных пера; его грудь была украшена таким же ожерельем из когтей и зубов серого медведя, как у предводителя команчей. Мрачное, суровое лицо его было раскрашено военными красками гиленов, в правой руке он держал тяжелый томагавк, по которому струилась кровь убитого зверя.

За этим индейцем, который очевидно был воином высшего ранга, стоял полукругом ряд темных, угрожающих фигур, опиравшихся на копья или ружья.

Суровый индеец поднял руку и с торжеством указал на убитого зверя:

— Серый Медведь апачей великий воин, — сказал он, — ожерелье молодого вождя тойахов — ложь. Большой Орел команчей у ног своего врага.

Торжествующий крик апачей, когда они услышали имя страшного врага, попавшегося в их руки, отозвался в скалах. Этот крик достиг ушей янки и заставил его солгать, будто команч идет за ними.

Возвратимся к Железной Руке и его спутникам. Несмотря на все просьбы и ругательства янки, желавшего во что бы то ни стало продолжать путь, траппер вернулся в трещину, чтобы отыскать своего друга.

Через два часа он вернулся и с гневом набросился на янки, укоряя его во лжи, так как команч, очевидно, вовсе не входил в трещину, как показывал ремень, оставшийся на дереве и указывавший на способ их бегства, — ремень, который острожный вождь ни за что бы не оставил на дереве.

Затем почтенный охотник попытался утешить плачущую сестру Орла, уверяя, что ее брат, должно быть, жив. Он нашел около дуба несомненные доказательства того, что Орел вступил в борьбу с медведем, был им ранен и захвачен апачами, которые взяли его в плен и увели в свой лагерь.

В настоящую минуту его жизнь была в безопасности, так как Суванэ хорошо знала, что краснокожие никогда не убивают своего пленника, пока он не вылечится, чтобы предать его пытке вполне здоровым.

Железная Рука предложил отправиться к лагерю апачей, который следовало обогнуть, чтобы подойти к нему с противоположной стороны; Суванэ должна была прийти в лагерь и просить гостеприимства, выдавая себя за девушку союзного племени, также объявившего войну бледнолицым, заблудившуюся в прерии. Таким образом, можно будет иметь сообщение с Орлом, без чего спасение невозможно.

Суванэ тотчас одобрила этот план и стала торопить с его исполнением, но трусливый янки горячо восстал против него, требуя исполнения договора и говоря, что команч должен сам выпутываться из беды, в которую попал по своей вине.

Но когда траппер, с трудом скрывавший свое презрение, объявил, что без Большого Орла им невозможно добраться до залежи, так как для предприятия требуется вся хитрость индейца и ловкость юности, янки дал свое согласие, хотя и сопровождая его самыми отборными ругательствами, и вслед за тем все трое спустились в долину под предводительством траппера, несшего оба ружья, свое и индейца.