Отто Гофман - На Диком Западе. Том 3

Лагерь находился на дне ущелья, заросшего лесом, и с трех сторон был окружен скалами, но в то время как высота их с этой стороны доходила до 70–80 футов, с противоположной стороны, где стояла палатка сеньориты и неподвижно сидел на камне молодой вождь тойахов, она была гораздо меньше. Маленький ручеек стремился вниз между скалами, за которыми укрывались разведчики, и протекал далее по ущелью. В южной стороне ущелья стояли лошади, привязанные к воткнутым в землю копьям.

Воины племен мескалеров и гиленов собрались у костров, а Серый Медведь и Черный Змей сидели в стороне; вождей липанезов и мимбренов не было видно.

Страх смерти и хитрость Черного Змея вынудили у захваченного в плен кентуккийца признание, что вследствие неожиданной болезни начальника отряд волонтеров не поспеет в гасиенду дель-Серро раньше вечера следующего дня. Поэтому было решено, что Скачущий Волк и Летящая Стрела отправятся к своим отрядам и ночью подойдут к Каменному Дому с юга и запада. В третьем часу утра планировалось общее нападение на гасиенду с западной стороны, так как только с этой стороны можно было подобраться к ней верхами. С других сторон выстроенная на холме гасиенда была неприступна.

Но если кентуккиец рассчитывал спасти свою жизнь изменой, то он жестоко ошибся, так как, выслушав его признание, Черный Змей приказал привязать его к столбу пыток. В таком положении он оставался до вечера, и опытный Крестоносец тотчас понял, что ему предстоит мучительная смерть.

Толпы воинов уже собирались по зову знахарей, увешанных змеиными кожами, сушеными жабами и звериными хвостами, и становились вкруг перед несчастным. Когда все собрались, Черный Змей подал знак к началу пытки. Она началась тем, что толпа женщин, размахивая ножами и горящими головнями, подобно фуриям, бросилась на несчастного, чтобы как следует запугать его, что им и удалось вполне.

Затем выступили молодые воины и стали бросать в пленника томагавки и метать стрелы, вонзавшиеся в дерево рядом с ним.

Хотя эта ужасная игра также имела целью лишь запугать пленника, но она была так опасна, что вскоре кровь стала струиться из мелких ран и царапин, нанесенных несчастному.

Эта пытка, сопровождаемая насмешками дикарей, еще продолжалась, когда выступил один из знахарей, державший над головой заостренную и зажженную лучину, которую он воткнул в бедро пленника.

Кентуккиец заревел как раненый бизон, в отчаянии рванул петлю, привязывавшую его к столбу, и неожиданно почувствовал себя свободным.

Один из ранее брошенных томагавков на половину перерезал ремень, и так как у пленника были связаны только руки, то он, воспользовавшись кратковременным замешательством апачей, ринулся сквозь толпу и бросился к соседней скале.

Хотя замешательство апачей длилось всего несколько мгновений, длинноногий беглец успел воспользоваться этим, и когда погнавшиеся за ним индейцы подбежали к подошве скалы, он уже взбирался по ее склону. Тут грянули два выстрела, и двое апачей упали, остальные остановились в замешательстве.

В ту же минуту раздался голос Серого Медведя, призывавшего соплеменников к оружию.

Вслед за тем апачи увидели, что беглец остановился перед отвесной скалой, на которую невозможно было взобраться. Объятый ужасом, осыпаемый градом стрел и пуль, он в смертельной тоске позвал на помощь, и помощь пришла. Петля лассо упала ему на плечи, а чей-то голос произнес: «Постарайтесь опустить петлю и усесться в ней». Кентуккиец последовал совету, дрожа от страха, и вслед за тем был поднят на вершину скалы, и тотчас

спрятался в кустарнике. Между тем его спаситель встал во весь рост и, сняв с груди серебряный крест, поднял его над головой.

Вопли «El Crucifero! El Crucifero!» [16] El Crucifero ( исп .) — Крестоносец. доказали ему, что он узнан. Почти половина воинов бросилась преследовать беспощадного врага своего племени, а тот поспешил присоединиться к своим товарищам.

— Теперь нам следует улепетывать во весь дух, — сказал он, — времени у нас немного, а Серый Медведь не такой человек, чтобы с ним безнаказанно шутить.

Эти слова траппер произнес уже на бегу. В течение 10 минут они мчались за Крестоносцем, как вдруг он остановился и разразился проклятием: перед беглецами простиралась широкая и глубокая расселина с крутыми склонами. Невозможно было ни перескочить через нее, ни обойти, так как она далеко простиралась вправо и влево. Спуститься на дно и карабкаться на противоположный крутой откос нечего было и думать: индейцы успели бы за это время догнать и прикончить всех пятерых.

С первого взгляда все поняли, что им остается только подороже продать свою жизнь.

— Пусть каждый спрячется куда-нибудь, — приказал Крестоносец, — через несколько минут они будут здесь.

Поручик Готгардт подошел к своему старому товарищу и объявил, что он попытается перепрыгнуть через пропасть и закрепить на противоположной стороне конец лассо.

— Это безумие, молодой человек, — возразил траппер, — ширина тут около 20 футов, кто же в состоянии сделать такой прыжок?

— Я прыгал и дальше, — заверил офицер. — Если мне удастся — мы спасены. А вы с Диасом прикроете нас в случае необходимости.

Он подошел к расселине, подозвал к себе Суванэ, объяснил ей, что она должна делать, затем разбежался и прыгнул.

Хотя только одна из его подошв опустилась на противоположный край, он все-таки успел ухватиться за ветвь разлапистой ели, росшей на краю расселины, и таким образом встал на твердую почву. Тотчас за тем индианка перебросила ему конец лассо, который он обвязал вокруг пня. То же самое Суванэ сделала с другим концом лассо, таким образом был сооружен висячий мост, по которому индианка и кентуккиец тотчас переправились через пропасть. Окликнув Крестоносца и Диаса, офицер последовал за кентуккийцем. Да и пора было, так как выстрел старика, ответом на который был дружный залп со стороны апачей, послышался уже очень близко.

Крестоносец и Диас с разряженными ружьями подбежали к расселине.

— Ловко, молодец, — похвалил траппер поручика. — Ну, Диас, перелезай живее, враги рядом!

Молодой вакеро, не теряя времени, последовал совету и счастливо перебрался через пропасть; но Крестоносец не успел за ним следовать, так как враги стремительно приближались. Он обернулся, бросил свое ружье и схватил за дуло ружье офицера, которое также было с ним. Два воина, опередившие своих товарищей, бежали к нему на небольшом расстоянии друг от друга, третий — шагах в двадцати.

Крестоносец выбил томагавк из рук переднего воина и так сильно ударил его по голове, что тот свалился замертво, а приклад разлетелся вдребезги. Несмотря на то, что в руках Крестоносца осталось одно дуло, он бросился на другого апача и нанес ему такой удар по лицу, что тот покатился в пропасть.