Отто Гофман - На Диком Западе. Том 3

Хотя двое врагов были повержены, траппер уже не надеялся на спасение, так как третий воин, краснокожий атлетического телосложения, был в нескольких шагах от него, а за ним в сотне футов следовала целая толпа апачей.

Индеец подбежал к своему противнику, размахивая ножом, который он направил в грудь Крестоносца — способ борьбы, в котором особенно искусны южные племена индейцев. Он уже готовился нанести удар, и дьявольская радость отразилась на его лице; но в эту минуту раздался выстрел, апач взмахнул руками и рухнул на землю. Следовавшая за ним толпа остановилась, напуганная выстрелом, воины поспешно попрятались за кустами и камнями.

Крестоносец понял, что от этой минуты зависит его жизнь. Он поднял свое ружье, не мешкая перебрался на другую сторону ущелья и, перерезав лассо, скрылся в зарослях, где встретил своих товарищей.

— Где девушка? — сразу же спросил он, так как индианки не было видно.

— Здесь, — отвечал тихий голос, и Суванэ вышла из-за обломков скалы, сопровождаемая человеком высокого роста в костюме траппера.

— Кто это с тобою, дитя мое? — спросил удивленно Крестоносец, останавливаясь при виде незнакомца.

— Этот человек был для Суванэ отцом с самого ее детства. Железная Рука стоит перед Крестоносцем.

Обрадованный Крестоносец подошел к ним и пожал руку траппера.

— Итак, — сказал он, — я вижу наконец знаменитейшего траппера пустыни.

— Я рад, — отвечал траппер, — что своим выстрелом смог оказать ничтожную услугу человеку, слава которого гремит от Рио-Колорадо до мексиканского залива.

— Благодарю, — отвечал старый искатель следов, тронутый этим обращением, — я думаю, что если бы нам удалось найти подходящее место для засады, то мы вдвоем могли бы защититься от всего племени апачей! Но я опасаюсь, что времени у нас осталось в обрез, так как краснокожие наверняка найдут другую дорогу и возобновят погоню за нами.

— Я отлично знаю местность, — сказал Железная Рука, — и стану вашим проводником. Но сначала мне нужно позвать одного человека, с которым я уже два дня брожу здесь. Наш путь лежит к гасиенде дель-Серро, как раз в том направлении, где стоят кони апачей. Если нам удастся достигнуть этого места, мы сядем на коней и умчимся отсюда. Подождите меня, я скоро вернусь.

Минут через пять траппер возвратился в сопровождении своего ворчливого спутника, Джонатана Смита, и все общество двинулось в путь. Скоро они услышали фырканье коней. Железная Рука раздвинул ветви кустарника и осмотрел окрестности.

— Лошадей охраняют всего двое часовых, но в отдалении я вижу целую толпу апачей. Вперед! Вперед!

Он кинулся к лошадям, молодой вакеро почти одновременно с ним вскочил на лошадь. Кентуккиец и янки последовали их примеру. Крестоносец, Суванэ и Готгардт бежали последними.

Часовые, молодые воины, вероятно, впервые вышедшие на тропу войны, сосредоточили все свое внимание на событиях, происходивших в ущелье, и теперь, устыженные своей беспечностью, бросились на беглецов.

Крестоносец, уже собиравшийся было вскочить на коня, бросил поводья и ринулся на молодого апача, который при виде страшного креста бросил лук и томагавк и обратился в бегство.

Другой апач, зная, что неисполнение обязанности покроет его несмываемым позором, решился хоть сколько-нибудь загладить свою вину убийством, по крайней мере, одного врага. Он подскочил сзади к офицеру, помогавшему Суванэ сесть на лошадь, схватил его за волосы и замахнулся томагавком. Поручика спасла находчивость Суванэ. Вспомнив о револьвере, она выхватила его из-за пояса, выстрелом в упор уложила краснокожего.

— На коня, сеньорита, и вперед, я прикрою отступление, — крикнул Крестоносец, сидевший верхом и державший за узду лошадь для офицера. Последний одним прыжком очутился на ее спине, и все трое помчались вслед за остальными.

Можно себе представить бешенство апачей. Многие из них вскочили на лошадей и погнались вслед за беглецами, но те уже далеко опередили их, так что через полчаса апачи поняли бессмысленность погони и вернулись в лагерь.

В это время начало темнеть. Железная Рука остановил, наконец, своих спутников и сказал им:

— Во истину славная была скачка. Но теперь я должен возвращаться к лагерю, так как не могу оставить в беде моего молодого друга.

Суванэ молча пожала руку трапперу.

— Я не согласен, — крикнул янки. — Вы должны подумать о моей безопасности, мистер Железная Рука, и я запрещаю вам возвращаться.

— Я еду с вами, — решил Крестоносец, не обращая ни малейшего внимания на возглас янки. — Причем это вовсе не так опасно, как кажется с первого взгляда, все апачи уверены, что мы отправились в гасиенду. Теперь мы знаем, когда они нападут на нее; оба американца могут предостеречь дона Гусмана, а мы подождем в убежище Железной Руки ухода апачей и освободим пленников из рук стражи.

Это предложение было всеми одобрено. Кентуккийца и мистера Смита проводили до того места, откуда они одни могли найти дорогу в гасиенду; затем Железная Рука, Крестоносец, Диас, поручик и Суванэ снова пошли к лагерю апачей.

Для успешного осуществления замысла Крестоносца потребовалась вся сноровка и мужество маленького отряда. После того как главные силы индейцев двинулись в поход, они поспешили к лагерю.

Суванэ, оставив своих друзей в засаде, открыто пошла в лагерь и, воспользовавшись удобной минутой, подошла к брату, который стоял, прислонившись к дереву. Она шепотом сообщила ему о намерении друзей и просила его держаться наготове. В то же время она украдкой уронила на траву кинжал.

Команч молча наклонил голову, между тем как его сверкающие глаза остановились на оружии.

Затем Суванэ проскользнула в вигвам Мерседес и просила ее не выходить, какой бы шум она ни услышала, но приготовиться к бегству.

Нападение вполне удалось; они одолели стражу, освободили пленников, затем все сели на коней и немедленно покинули лагерь.

До гасиенды они добрались как раз в то время, когда около нее разыгрались заключительные сцены сражения.

К сожалению, по дороге к гасиенде Суванэ была увлечена толпою отступающих в панике апачей.

Но не будем опережать события и перенесемся в гасиенду, обитатели которой с минуты на минуту ожидали нападения апачей, так как ни Крестоносец, ни Диас не возвращались.

Хотя в течение дня ничего не было слышно об индейцах, никто не осмеливался выходить из гасиенды, и дон Альфонсо с Бельским воспользовались этим временем, чтобы усилить, насколько было возможно, средства защиты.

Весь день прошел, таким образом, в оживленной работе, а о волонтерах графа Альбана не было ни слуха, ни духа. Поздно вечером перед восточными воротами гасиенды явились два американца, и когда их впустили, они, к ужасу дона Гусмана, сообщили, что его дочь захвачена в плен апачами, которые собираются напасть на гасиенду нынче же ночью.