Карл Май - Виннету – вождь апачей [litres]

– Уф! Ты ошибаешься. Возвратись обратно и поищи снова.

– Это был бы совершенно излишний труд, потому что Ншо-Чи сидит там же, где был ты. Я пойду и приведу ее.

Я пошел прямо через поляну, но Ншо-Чи сама вышла из кустарника и обратилась к брату со словами, полными удовлетворения:

– Я говорила тебе, что он найдет меня, и я была права.

– Да, моя сестра говорила справедливо, а я заблуждался. Мой брат Разящая Рука может читать человеческие следы с помощью не только глаз, но и мысли. Больше почти ничего не осталось, что он мог бы еще узнать.

– О нет, нет! Осталось еще много, очень много! – ответил я. – Мой друг Виннету незаслуженно хвалит меня. Но то, чего я еще не знаю, я изучу с ним.

Это была первая похвала, сорвавшаяся с его уст. Признаюсь, что я был так же горд ею, как раньше бывал польщен похвалой какого-нибудь профессора. Вечером того же дня Виннету принес мне хорошо сшитый охотничий костюм из белой кожи, который был украшен алой индейской вышивкой.

Вечером следующего дня я по обыкновению ужинал вместе с Инчу-Чуной и Виннету. Последний удалился сразу после еды. Я тоже собрался уходить, но вождь апачей завел со мной разговор о приключениях Сэма и перешел затем на обсуждение браков между белыми и индеанками. Я понял, что он хочет узнать мое мнение.

– Мой младший брат Разящая Рука допускает ли подобные браки? – спросил вождь.

– Я не вижу в этом ничего дурного, если брак заключен священником и если индеанка перешла в христианство, – ответил я.

– Значит, брат мой никогда не взял бы в жены краснокожую девушку такой, как она есть?

– Нет.

– А очень трудно стать христианкой?

– Нет, совсем нетрудно.

– Может ли после этого такая женщина почитать своего отца, если он не христианин?

– Да. Наша религия требует от каждого ребенка уважения и почитания родителей.

– Какую же невесту предпочел бы мой младший брат, белую или краснокожую?

– Не знаю, здесь решает лишь голос сердца. А когда говорит сердце, то его слушается каждый, не обращая внимания на то, какого цвета избранник. Перед великим духом любви все люди равны, и предназначенные друг для друга рано или поздно должны встретиться.

– Хоуг! Встретятся те, кто предназначены друг для друга. Брат мой сказал совершенно правильно. Он всегда говорит разумно и справедливо.

Я надеялся, что этим вопрос был исчерпан, ведь совершенно точно сказал, что индеанка должна перейти в христианство, раз она хочет стать женой бледнолицего. Я был очень расположен к Ншо-Чи, дочери благородного краснокожего воина и вождя, но не для того приехал на Дикий Запад, чтобы найти себе краснокожую жену. Впрочем, я никогда не мечтал и о белой девушке. Мой жизненный план совершенно исключал женитьбу. Последствия своего разговора с Инчу-Чуной я узнал на другой день. Он повел меня в нижнее помещение, где я еще никогда не был.

Там в особом маленьком ящике лежали наши землемерные инструменты.

– Посмотри, все ли вещи в целости, – сказал Инчу-Чуна.

Я пересмотрел вещи и нашел, что все было в порядке. Заметны были лишь некоторые повреждения, требовавшие незначительного ремонта.

– Младший бледнолицый брат может забрать эти вещи, они снова принадлежат ему.

Я стал благодарить его за такой милостивый подарок, но он, отклонив благодарность, объяснил мне:

– Все эти вещи были твоими, но мы отняли их, считая тебя врагом. Теперь мы знаем, что ты наш брат, и мы должны вернуть все, что тебе принадлежало. Итак, благодарить не за что. Что ты будешь делать с этими предметами?

– Уходя отсюда, я возьму их с собой и возвращу людям, давшим их мне.

– Где они живут?

– В Сан-Луи.

– Я слышал про этот город и знаю, где он расположен. Мой сын Виннету был в нем и рассказывал про него. Итак, ты хочешь покинуть нас?

– Да, хотя и не сразу.

– Это опечалит нас. Ты был воином нашего племени, и я готов был дать тебе все могущество и честь предводителя апачей. Мы надеялись, что ты навсегда останешься здесь, как Клеки-Петра, не разлучавшийся с нами до самой смерти.

– Но его намерения были иные.

– Разве они тебе известны?

– Да. Он рассказал мне все.

– В таком случае ты пользовался у него большим доверием! Ведь он видел тебя впервые.

– Но мы оба родом из одной страны.

– Это не единственная причина. Перед своей смертью он говорил с тобой. Я не знаю языка, на котором вы с ним говорили, и не мог понять ваших слов. Но ты передал нам ваш разговор. По желанию Клеки-Петры, ты стал братом Виннету, а теперь ты хочешь его покинуть. В этом есть противоречие.

– Нет. Братья не обязаны быть всегда вместе. Они разлучаются, если им приходится выполнять в жизни разные назначения.

– Удастся ли вам еще встретиться?

– Да. Вы меня еще увидите, потому что сердце мое будет стремиться к вам.

– Моя душа рада это слышать. Каждое твое посещение будет для нас великой радостью. Мне очень грустно, что ты говоришь о каком-то другом назначении. Разве ты не можешь здесь с нами выполнить его так же успешно?

– Этого я не знаю. Я слишком короткое время жил здесь, чтобы ответить на этот вопрос. Из двух птиц, сидящих на дереве, одна питается его плодами и остается надолго, другая же питается иным, она не задерживается на ветвях дерева и улетает прочь.

– Но веришь ли ты, что ни в чем не будешь у нас нуждаться?

– Я знаю это. Но, говоря о пище, я имел в виду не ту, которая питает тело.

– Да, вы, бледнолицые, разумеете какую-то духовную пищу, о которой я узнал от Клеки-Петры. Среди нас ему недоставало этой пищи. Поэтому он бывал иногда очень печален, хотя старался никому не показать своей грусти. Ты моложе его, и поэтому сильнее будешь стремиться прочь. Иди, но мы просим тебя когда-нибудь вернуться. Быть может, ты переменишься и тогда сможешь жить с нами. Но мне очень хотелось бы знать, чем займешься ты, возвратившись в город бледнолицых?

– Я еще не знаю этого.

– Останешься ли ты с белыми, которые строят путь огненного коня?

– Нет.

– И ты поступишь правильно! Ты был братом краснокожих, и тебе не следует вместе с бледнолицыми лишать нас земли и имущества. Но там, куда ты отправляешься, ты не в состоянии будешь жить одной охотой. Там тебе нужны будут деньги, а Виннету говорил мне, что ты беден. Ты мог бы стать богатым, если бы мы на вас не напали. Поэтому мой сын просил меня предложить тебе награду. Хочешь золота?

При этом он посмотрел на меня таким проницательным взглядом, что я не решился ответить «да». Он хотел испытать меня.

– Золота? – сказал я. – Вы его у меня не брали, значит, мне нечего от вас получать.

Это был самый дипломатичный ответ, не говоривший ни «нет», ни «да». Я знал, что многим индейцам известны местонахождения благородных металлов, но ни одному белому они не выдавали своей тайны. Конечно, Инчу-Чуна тоже знал такие места и поэтому спросил меня, хочу ли я золота. Кто из белых ответил бы ему безусловным «нет»?