Роберт Говард - Долг стрелка

Он попытался выхватить револьвер, но обнаружил, что при нем нет ни револьвера, ни пояса. Завывая, капитан схватил лежащий у лееров шкворень и бросился на Клентона, но тот встретил противника таким ударом, что Харриган головой проломил нактоуз и по параболе отлетел назад.

В этот миг по правому трапу вкарабкался еще один жаждущий мести враг: то был мистер Ричардсон собственной персоной, весь обмотанный бинтами, с неестественно горящим единственным глазом. Даже побои, которые он вынес вчера, не смогли надолго приковать старого забияку к постели. В руке помощник сжимал револьвер и, недолго думая, открыл из него стрельбу. Но Ричардсон плохо видел единственным здоровым глазом, что помешало ему хорошо прицелиться. Пуля лишь обожгла ребра Клентона, и не успел помощник выстрелить снова, как Клентон нанес ему ногой сокрушительный удар в грудь, отправив вниз по трапу, у подножия которого Ричардсон с такой силой врезался головой в палубу, что временно вышел из игры.

Но капитан Харриган сумел воспользоваться неожиданной заминкой и соскользнул вниз по трапу с воплем:

— Дайте мне мой револьвер! Я пристрелю обоих!

— За борт! — заорал Клентон Рахиль.

Увидев, что женщина колеблется, он схватил ее за талию и швырнул за борт, после чего последовал за ней сам.

Утренняя ванна вывела Рахиль из оцепенения. Она взвизгнула, набрала в легкие побольше воздуха и вслед за Клентоном поплыла к берегу. Они добрались до суши как раз в тот миг, когда Харриган вновь появился на ходовом мостике с винчестером, оглашая воздух яростными воплями. Капитан открыл огонь по бегущим по пляжу беглецам, но вскоре те исчезли, нырнув в лес.

Оказавшись под прикрытием стволов, Клентон остановился и обернулся. Ужимки Харригана, прыгающего по капитанскому мостику, вызвали у него приступ неудержимого хохота. Моряк стоял и смеялся, хлопая себя по бедрам, а Рахиль недоуменно смотрела на своего спутника. Потом женщина принялась выжимать мокрую юбку.

— И что смешного в том, что мы превратились в робинзонов? — со злостью спросила она.

Клентон игриво шлепнул ее по заду.

— Не волнуйся, детка. Когда шхуна снова выйдет в море, мы будем на ее борту. Оставайся здесь и следи за Харриганом, а я пока пройдусь, поищу фруктов и свежей воды. Посудина не так уж сильно пострадала, они смогут быстренько ее залатать.

Рахиль стянула мокрую блузку и повесила на ветки сушиться, а сама улеглась на живот на мягком сухом песке и сквозь заросли кустов стала наблюдать за судном. В этот миг женщина представляла собой очаровательное зрелище: ее розовая нижняя рубашка после купания промокла до нитки и облегала восхитительное тело не хуже перчатки. Клентон некоторое время любовался ею, затем направился в лес удивительной для такого крупного мужчины легкой походкой.

Удобно устроившись у подножия пальмы, женщина наблюдала, как моряки при помощи тросов стараются стащить шхуну с мели, вкладывая в это занятие все свое рвение и пыл. Но дело оказалось не таким уж простым. Солнце поднималось все выше и выше, и терпение Рахиль почти иссякло. Она была голодна и очень хотела пить.

Наконец она натянула высохшее платье и отправилась на поиски Клентона. Лес оказался значительно гуще, чем выглядел со стороны, и вскоре Рахиль потеряла берег из виду. Перелезая через большое поваленное дерево, она зацепилась подолом за крепкую ветку. Рахиль соскользнула на землю, и подол высоко задрался, обнажив великолепные, словно выточенные из кости, ножки. Рахиль тщетно извивалась, стараясь дотянуться до ветки и освободиться.

Пока она дергалась и проклинала все на свете, за ее спиной послышались легкие шаги. Не оборачиваясь, женщина попросила:

— Билл, отцепи меня!

Твердая мужская рука послушно ухватилась за подол и отцепила ткань от ветки. Но ее освободитель не выпустил ткань, а наоборот, задрал подол еще выше, намного выше!

— Прекрати паясничать, — приказала Рахиль, повернула голову…

И, широко открыв очаровательный ротик, завопила так, что многие пернатые обитатели леса сорвались со своих гнезд.

Человек, который столь бесцеремонно держал ее подол, был вовсе не Клентон. Это был огромный туземец в набедренной повязке. Рахиль сделала отчаянную попытку освободиться, но громадная коричневая лапа обхватила ее прелестную талию. В мгновение ока мирная прогалина превратилась в поле боя. Лес оглашали такие отчаянные крики, какие только возможно издавать, когда маленький женский ротик зажимает огромная волосатая лапа.

Клентон, который пробирался сквозь джунгли к берегу стелящейся тигриной поступью, услышал эти крики, и они подействовали на него наподобие электрического разряда. Мгновение спустя он уже во весь дух мчался сквозь заросли, бормоча проклятия сквозь зубы. Продравшись через кусты, моряк очутился на поле боя.

Рахиль защищала свою добродетель с такой яростью, с какой лишь представители цивилизованных наций способны защищать свои мифические ценности. Ее платье было наполовину сорвано, и обнаженное белое тело являло разительный контраст с коричневой кожей пленившего ее дикаря. Вообще-то туземец был не полностью коричневым: Рахиль успела не раз его укусить, оставив багровые отметины. Встретив столь отчаянное сопротивление, туземец рассвирепел. Он решил оставить на время свои домогательства и занес огромный кулак, рассчитывая одной затрещиной отправить непокорную женщину в царство сна.

Вот тут на сцене и появился Клентон, и босая нога моряка, описав внушительную дугу, соприкоснулась с ягодицами дикаря. Туземец отлетел в сторону, перекувырнувшись через пленницу, которая тут же на четвереньках метнулась к своему защитнику.

— Разве я не приказывал тебе оставаться на берегу?

Шмяк! Раздраженный Клентон поставил знак препинания в этой фразе, звучно хлопнув свою спутницу ладонью по тому месту, которое подвернулось под руку. Визг Рахиль потонул в мстительном вое дикаря. Туземец вскочил на ноги и бросился к врагу, размахивая узловатой дубиной, которую он прислонил к дереву, охотясь за Рахиль.

Воинственно завывая, дикарь нанес удар такой силы, что, попади дубина в цель, мозги Клентона разлетелись бы по всей поляне. Но оружие впустую просвистело в воздухе, поскольку Клентон поднырнул под него и врезался плечом в бедро туземца. Бам! Мужчины вместе рухнули на землю, дубина вылетела из рук дикаря.

В следующее мгновение они покатились по поляне, сцепившись, как два дерущихся пса, кусая и дубася друг друга. Но Клентон в самый разгар схватки заметил, что Рахиль завладела дубиной и приплясывает вокруг, собираясь нанести насильнику роковой удар. Клентон, знакомый с точностью женских ударов, пришел в ужас. Туземец вцепился ему в горло, стараясь добраться пальцами до трахеи и вен белого человека, но не эта угроза, а риск пострадать в результате неудачного удара Рахили, придали Клентону энергии и сил. Торопясь вырваться, Клентон ткнул согнутыми коленями туземца поддых, и тот, задыхаясь, согнулся пополам. Белый вскочил и с силой ударил врага в живот. Но, как ни странно, его противник не сдался, а издал сумасшедший вопль, схватил Клентона за ногу и начал яростно выкручивать ее. Клентон повернулся, спасая ногу от перелома, и упал на четвереньки.