Роберт Говард - Долг стрелка

Наконец-то взошла луна, залив землю серебряным светом. Голландец склонился над пергаментом, хрустнувшим в его огромных руках, и, напрягая зрение, начал читать. Эту сцену я не забуду до конца своих дней.

Годы пролетят бесшумной чередой и смерть настигнет меня во мраке времени прежде, чем я забуду жутковатое холодное великолепие лунного света, серебрящего мраморные колонны и разрушенные святыни вокруг нас, блеск темного океана за безмолвными мрачными деревьями, монотонный несмолкаемый голос Голландца и потрясающие панорамы минувших веков, проносящиеся перед моим внутренним взором.

Пергамент рассказывал историю исчезнувшей расы, империи, превратившейся в прах. Голландец читал вслух, запинаясь на непонятных фразах и беспардонно коверкая английские слова. Я пересказываю это так, как мне запомнилось, опуская странный перевод Голландца.

История не имела начала, так как часть манускрипта была оторвана.

Тогда я, Найах Сияющего Города, властелин Найулаха Му, верховный жрец Ксулты, бежал в горы Валлы, которые подпирают звезды. Там я поселился и восстал против королей Му, жителей гор, отвергающих Посейдона и поклоняющихся Первому Богу, страшному, немыслимому Ксулте, обезьяно-богу. Сначала в пещерах, вырубленных из сплошного камня глубоко под землей, мы склонялись перед изображением Ксулты. Затем между королями Му начался раздор, и Найулах, узурпатор, восстал и захватил желтовато-зеленый трон Му. Он в самых возвышенных местах помещал изображения Ксулты, свергая фигуры вооруженного трезубцем Посейдона, ложного бога Карата. Высоко среди скал Валлы, зажигающего звезды, он построил свой город удовольствий, На-Хор, Город Полумесяца. Там он соорудил пирамиду женщине-Луне и посадил рощи в древнем порядке Му, который символизирует солнце, луну, звезды, планеты, движущиеся на небосводе и вечно вращающиеся вокруг солнца. Там он основал академии искусства и науки, магии и колдовства, в которых я, Найах, верховный жрец обезьяно-бога, постигал мистические учения и мудрость минувших веков. Прошлое открыло мне свои книги, и стихии воды и огня, земли и воздуха перестали быть для меня тайной. Мне нельзя было отказать в мудрости и в знаниях. Я проник в тайны мира, и мои жрецы отправились дальше, во все земли, в Валузию, в Семь Империй, к Островам Морей и к языческой земле Атлантиды. Они несли слово Найаха, вестника Ксулты, обезьяно-бога, и гробницы Ксулты возводились во многих землях, кроме древней Валузии, где люди поклонялись Змее, как юности земли. Затем Посейдон встал, тряхнул гривой и поднял моря против Му. Белогривые моря поднялись против земли Му, и земля разверзлась и погрузилась в воду под тяжестью коней Посейдона. Белые волны поглотили двадцать городов, и народ Му погибал тысячами и миллионами. Красного королевства Му не стало, белые акулы плавали среди потопленных храмов и исчезнувших гробниц. Уцелела только гробница Валлы, зажигавшего звезды, она возвышалась над зелеными океанами, как победитель возвышается над мертвыми. Шли годы. Со скал Валлы, превратившихся теперь в острова Му, перебирались дальше остатки народа Ксулты. Они шли на юг, на восток, на запад и на север. Они селились на островах и находили новые, незнакомые континенты, выброшенные из глубин. Затем с севера пришли дикари, и люди погибли, побежденные ими. И все же на скалах Валлы процветал На-Хор, город луны и звезд. Здесь в праздности и покое жили потомки народа Му. Здесь жил и я, маг Найах, потому что я выпил эликсир жизни, известный мне одному. Проходили века. Короли правили и умирали. Новые земли возникали из глубины и погружались в глубину. Раса Му, сынов зеленого моря, таяла, как снег, на высочайших вершинах Валлы. Остался только я — Найах, верховный жрец Ксулты, божественный и бессмертный. Проходили столетия. На земле Му никто не жил, кроме Найаха. Найаха и сына Ксулты, которому я даровал бессмертие в дни величия Му, Ксултара, последнего из сынов Ксулты.

Затем моря наполнились военными флотами северных варваров, разорявшими земли на востоке и западе, севере и юге. В океанах начались войны, и на скалах, над зелеными приливами я вырезал фигуры прекрасных женщин, а над ними — дыры в скалах, чтобы музыка заманивала диких моряков навстречу их судьбе. Была война на море, и суда с людьми, сражавшимися друг с другом, прорвались сквозь буруны и сели на мель. Акулы сожрали всех, кроме двоих, высадившихся на берег и заключивших перемирие, так как они были измучены битвой. Затем в темноте, пока они спали, сын Ксулты прокрался к ним и убил их.

Голландец вдруг замолчал и украдкой посмотрел на меня. При упоминании об этих двух людях каменного века, так давно отошедших в мир иной, мне тоже показалось, что я уже когда-то слышал эту историю. Меня снова посетили смутные, головокружительные воспоминания о безднах времени, океанах веков. Голландец продолжал:

Шли столетия. Моря снова заревели военную песню, и военные корабли столкнулись во время прилива. Огромный флот разбился вдребезги о буруны, а два человека были выброшены на берег.

У меня по спине поползли мурашки, и я увидел, что Голландец то и дело оглядывается и невольно дрожит.

Они заключили перемирие, как и раньше. И тогда я, втайне наблюдая за ними, узнал в них тех, которые приходили раньше. Я шел впереди них, когда они спустились в долину на южном склоне Валлы. Там, в пещере, они заснули.

Я подался вперед, напряженно слушая чтение. И снова вспомнил. Бездны времени и пространства, океаны веков, моря вечности. И все же я вспомнил!

Я подошел к ним и пустил в ход чары. Я их околдовал. Они проснулись и закололи друг друга мечом и кинжалом. Теперь я понимаю, что это судьба, потому что они будут приходить снова и снова, сквозь все века. Они придут снова и погибнут, потому что проклятие Ксулты лежит на них и их племени.

Снова Голландец бросил на меня взгляд, и снова мурашки побежали у меня по спине. Он продолжал читать:

Цепь судьбы привязывает их к острову Му, они и только они изо всех людей на Земле ступят на скалы Валлы. Потому что сыну Ксулты надоели плоды.

С уст Голландца сорвался испуганный возглас, по моему лбу потек холодный пот. Голландец между тем читал дальше:

Затем я вошел в тайные пещеры, где стоит идол Ксулты, на чьей гробнице я принес в жертву последних детей расы Му. Я создал морского дьявола, который скрывается здесь, чтобы пировать сыновьями людей и убивать на острове Му, сколько ему захочется. Все чудеса, которые я сотворил, я теперь записываю на пергамент и помещаю его в гробницу Неведомого Бога. В этом храме я сотворил огромное чудо, чудо, неизвестное сыновьям человеческого рода, и смерть ожидает здесь всех людей, потому что мудрость, которую я открыл, не для смертных. Я Найах! Сегодня прилив, и голос Посейдона звучит в небесах! Белогривые жеребцы скачут по скалам, и голоса богов Му ревом раздаются над зелеными волнами. Я Найах, и я бог! Я более велик, чем Валка, чем Хотат, Зукала или Посейдон! Я более велик, чем Ксулта, более велик, чем Неведомый Бог! Найах, бог морей.