Роберт Говард - Долг стрелка

Стив спешился и, слегка пошатываясь, подошел к ограде.

— Ну что, берешь меня на работу? — спросил он у старшего ковбоя.

— Беру! — ответил Огаллала, изумленно таращась на юношу.

Над городом сгущались сумерки. По улице, распевая ковбойскую песню, ехал всадник.

Подъехав к окраине города, он услышал, как кто-то окликает его по имени, повернулся к небольшому домику и увидел на крыльце стройную девичью фигурку.

— Добрый день, мисс Мэрион, — поздоровался всадник, приподняв шляпу.

— Вы не знаете, где сейчас Стив? — осведомилась девушка.

— Последний раз я его видел на Маунтен-Роз, — задумчиво ответил ковбой. — Он, наверное, сейчас играет по-крупному. Перед тем как я ушел, он, не моргнув глазом, отхватил две тысячи долларов!

— Спасибо, Билли, — ответила Мэрион и вернулась в дом.

— Хорошо бы Стиву держаться подальше от этих игорных домов. Вот и сейчас он там, — сказала девушка пожилой женщине, готовившей ужин.

— Но он хоть выигрывает? — спросила та.

— Билли Бакнер сказал, что он только что выиграл две тысячи долларов.

— О, боже мой! Тогда почему ты ворчишь? Вот если бы он проиграл, тогда другое дело!

— Но я не хочу, чтобы он общался с этими картежниками и завсегдатаями салунов. Они такие неотесанные…

Тетушка засмеялась.

— Глупышка! Стив и сам не ангел! Кроме того, уж тебе-то не пристало бы ругать его за то, что он играет, ведь большую часть денег он обычно тратит на тебя!

Девушка не ответила. Она подошла к двери, выглянула на улицу, и глаза ее вспыхнули при виде человека, который шел по тротуару, позвякивая шпорами. Это был почти мальчик, стройный, среднего роста, с точеными чертами лица, одетый в традиционный костюм ковбоев; на бедре его покачивался тяжелый револьвер.

Поднявшись на крыльцо, он весело поздоровался с девушкой.

— Кушать приготовила, сестренка?

— Приготовила, — ответила девушка. — Где ты был?

— В Маунтен-Роз, помогал честным игрокам избавиться от честно заработанных денежек, — хихикнул юноша. — Как насчет нового шелкового платья, малышка?

С этими словами он сунул в руку сестре банкноту.

Она поколебалась, но все же оттолкнула деньги.

— Я не могу их взять!

— Почему? — удивился брат.

— Не могу и все! Это нечестно, это неправильно! Я хочу, чтобы ты перестал играть, Стив!

Сияющее солнце на сияющем небе отражалось в сияющей пустыне. Ничто не говорило о том, что раньше тут побывал человек, — ничто, кроме идола Джилы, жарящегося на солнце. Сияющая жара, безжалостная жара, жара пустыни!

По этой пустыне медленно ехали два всадника на крепких, выносливых, привычных к длинным переходам лошадях. Всадники были почти мальчиками. В простой, удобной одежде, одинаковых широкополых шляпах и сапогах со шпорами, они ничем не отличались от обычных ковбоев, разъезжающих по всей Аризоне. На бедре у каждого висел тяжелый черный кольт в тугой черной кобуре; у одного из юношей было даже два больших кольта с рукоятями, отполированными от частого применения. Каждая кобура для надежности была привязана к ноге владельца.

Всадники походили друг на друга, как два кольта: крепкого сложения юноши среднего роста с черными волосами и серыми глазами. Их можно было бы принять за братьев, но внимательный наблюдатель нашел бы, что между ними не так уж много сходства. Владелец двух револьверов был чуть выше своего спутника и немного стройнее. Его длинные узкие глаза могли отблескивать сталью. На лицах обоих читались решительность, мужество и недюжинное чувство юмора; с первого взгляда было видно, что эти мальчики чисты в своих поступках и помыслах. Всадник с двумя револьверами поерзал в седле и бросил взгляд на горы, чьи величественные зазубренные вершины возвышались на горизонте.

— Ну вот, мы почти у цели, — заметил он.

— Да уж, — отозвался его спутник. — Еще какие-то сто миль по пустыне — и нам предстоит удовольствие взобраться на эти горушки! Что за дурацкая идея пришла тебе в голову, Стив?

— Жажда новых знаний, Бак, — назидательно ответил Стив Эллисон, — которая постоянно ведет усталого путника к открытию новых миров! Вечное «почему», если ты понимаешь, о чем я толкую.

— Да уж, — насмешливо кивнул Бакнер. — Хорошо объяснил, яснее ясного!

Стив широко улыбнулся.

— Я же знаю, тебе не меньше моего хочется обследовать эти старые индейские деревеньки.

В ответ Билли Бакнер, по прозвищу Ворчун, лишь что-то неразборчиво буркнул. С тех пор, как Стив сообщил ему о покинутых деревеньках в горах, Билли и вправду загорелся желанием добраться до них и тщательно обследовать. Некоторое время они ехали в тишине, которую нарушали только скрип седел и стук копыт по камням.

— Бьюсь об заклад, Мигель Гонсалес скрывается где-то в этих горах, — заявил Ворчун. — Держу пари, он увидит нас прежде, чем мы его, и нападет из засады.

— Может, и так, — равнодушно ответил Стив.

— Он лучший стрелок во всей Мексике, — вслух размышлял Бакнер. — Те два игрока, которых он продырявил, между прочим, превосходно владели оружием!

— Нечего было подставлять его, стараясь лишить всех денег, — сказал Стив. — Дешевки они, вот что!

— Твоя правда, — согласился Ворчун.

Не прошло и часа, как всадники подъехали к горам. Гряда была дикая, крутая, с острыми, скалистыми склонами. Они поднимались все выше и выше, и, наконец, им пришлось спешиться и идти дальше пешком. Сперва они стреножили лошадей и оставили возле горного родника, на берегах которого росла густая трава.

— Вот и подарок для Гонсалеса. Теперь он запросто уведет наших коней, — заметил Ворчун.

— Они не подпустят к себе чужого, — успокоил друга Стив.

Он не лгал, потому что в свое время потратил немало сил, обучая этому своих лошадок.

Примерно через час друзья поднялись на уступ, с которого открывался вид на заросшую полынью широкую долину, окруженную высокими крутыми скалами. Долина казалась совершенно голой; сухая почва, вероятно, была щелочной, и здесь ничего не росло, кроме полыни.

— Зачем тебе понадобилось сюда ехать? — полюбопытствовал Бакнер. — Никаких индейских деревушек тут нет и в помине!

— Деревушки здесь есть, — упорствовал Стив.

— Что? В этой долине? Брось, Стив! Тут пусто, хоть шаром покати!

— А ты что, уже спускался туда? — поинтересовался Стив.

— Нет.

— А раньше сюда спускался кто-нибудь из белых?

— Нет. И зачем? Там сплошная пустыня, ни растительности, ни источника. Туда нет даже приличного спуска! С этой скалы до земли не менее ста пятидесяти футов, а с других скал и того больше. И склоны настолько круты, что забраться на них невозможно!