Роберт Говард - Долг стрелка

Возвращение Годрика к реальной жизни оказалось таким же резким, как и начало пути в мир грез. Когда рыцарь открыл глаза, перед ним открылась сцена экзотического великолепия. Годрик возлежал на шелковой кушетке у широкого окна, чей подоконник и рамы были из чистого золота. Шелковые подушки валялись на мраморном полу, и стены покрывала мозаика, инкрустированная драгоценными камнями и самородками серебра. Повсюду висели тяжелые шелковые, атласные и золотые гобелены. Потолок был высоким и отделанным ляпис-глазурью. С него на цепях свисал светильник, больше похожий на кадило, из которого струился слабый манящий аромат. Через окно ветерок приносил запахи специй, розы и жасмина. Но Годрик через окно видел лишь белесое азиатское небо.

Рыцарь попытался подняться, но рухнул назад на подушки. Откуда эта странная слабость? Рука, которую он поднял, была много тоньше, чем он помнил. И доспехи исчезли. Он с недоумением посмотрел на шелковые, едва ли не женские одежды, которые оказались на нем, и потом только вспомнил долгий, изматывающий бой, то, как погибли его братья по оружию. Его сердце сжалось, когда перед ним встали лица верных воинов, которых он привел на верную смерть.

Неожиданно в комнату вошел высокий тощий желтокожий человек с добрым лицом. Он вошел и улыбнулся, увидев, что рыцарь пришел в себя и находится в своем уме. Незнакомец заговорил с Годриком на нескольких языках, затем воспользовался грубым турецким диалектом, сильно похожим на отвратительный язык, который использовали франки, общаясь с туранскими народами.

— Что это за место? — спросил Годрик, ответив на приветствия незнакомца. — И долго я нахожусь здесь?

— Вы пролежали тут много дней, — ответил незнакомец. Меня зовут Ю Тай, я — лекарь императора. Вы находитесь в поднебесной империи Черного Катая. Принцесса Юлита сама ухаживала за вами, пока вы тут лежали и бредили. Только благодаря её помощи и вашей врожденной природной выносливости вы выжили. Когда принцесса рассказала императору о том, как вы с маленькой группой воинов вырвали её из лап сяньских бандитов, которые перебили её охрану, а её саму взяли в плен, то Избранный Небесами приказал сделать все, чтобы спасти вашу жизнь. Но кто же вы, великий воин? В бреду вы называли много неведомых нам народов, мест и сражений. А одежды ваши говорят о том, что вы пришли из далеких краев. Годрик рассмеялся, и горечь звучала в его смехе.

— Да, — подтвердил он. — Я явился издалека. Губы мои иссушили пустыни, ноги я стер, путешествуя по горам. В своих скитаниях мне удалось повидать Трапезунд, Тегеран, Бухару и Самарканд. Я побывал на берегах Черного и Вороньего морей. Я вышел из Константинополя, лежащего далеко на западе, больше года назад. Я — нормандский рыцарь, сэр Годрик де Виллехард.

— Я слышал названия некоторых мест, которые вы называете, — ответил Ю Тай. — Но многие из них мне неизвестны… А теперь, вам нужно покушать и отдохнуть. Вскоре к вам зайдет принцесса Юлита.

Так что Годрик отведал пряный рис и засахаренное мясо. Запил он все это бесцветным рисовым вином, которое принесла ему девушка-рабыня с плоским лицом и золотыми браслетами на лодыжках. Вскоре он уснул, и во сне его организм продолжал восстанавливаться…

Когда Годрик второй раз проснулся, он чувствовал себя много лучше и сильнее. А вскоре после того как он вынырнул из объятий Морфея, инкрустированные двери его комнаты открылись, и вошли люди, одетые в шелка. Сердце Годрика неожиданно забилось много быстрее, когда он встретился взглядом с взглядом больших нежных темных глаз. Но он тут же взял себя в руки: он был далеко не мальчиком, чтобы трепетать перед парой глаз… пусть даже глаз принцессы.

Долгое время единственные женщины, которых он видел, были скрытые за паранджой мусульманки.

И теперь румяные щеки Юлиты и её полные рубиновые губы стали для него оазисом в пустыне.

— Я — Юлита, — голос девушки оказался мягким, выразительным, музыкальным, как серебристый звон струй фонтана во дворе. — Я хотела поблагодарить вас. Вы храбрый, как Рустам. Когда бандиты напали на нас и смели мою охрану, я очень испугалась. Вы откликнулись на мои крики, так неожиданно и смело, словно герой ниспосланный из рая. Мне жаль, что погибли ваши отважные спутники.

— И мне тоже, — ответил Норман с прямотой своей расы. — Хотя это была их работа. Они не могли поступить иначе и не могли пожелать себе лучшей смерти.

— Но почему вы рисковали своей жизнью, чтобы помочь мне, я ведь даже не из вашей расы, и мы никогда раньше не видели никого вроде вас? — продолжала расспрашивать девушка.

Годрик мог бы ответить, что девять из десяти рыцарей отказавшись в подобном положении, постарались бы выполнить обет рыцарства, чтобы защитить слабого. Но так как Годрик был Годриком де Виллехартом, он всего лишь пожал плечами.

— Бог его знает. Я должен был предвидеть, что попытка остановить ту орду означает смерть для всех нас. На своем веку я видел много грабежей и насилия… Я вел своих людей на восток, пытаясь уйти от врагов… С первого взгляда я понял, что вы королевской крови, и в соответствии с кодеком рыцарей поспешил на помощь.

Девушка склонила голову на бок, внимательно разглядывая рыцаря.

— Прошу прощения.

— Не за что, — прорычал он. — Мои люди в любом случае погибли бы, сегодня или завтра, а теперь они обрели вечный покой. Мы более года скакали сквозь ад. Теперь же мои люди не страдают от палящего солнца и турецких клинков. — Присев в кресло, принцесса положила подбородок на руки, а локти на колени. Она наклонилась, чтобы посмотреть прямо в глаза больному. На мгновение нежные чувства захлестнули рыцаря. Взгляд принцессы скользнул по его телу, а потом их взгляды опять встретились. Тонкие губы, холодные серые глаза… Лицо Годрика де Виллхарда потемнело от солнца и ветра, оно было чисто выбрито. Лик рыцаря внушал доверие и уважение, но в нем не было ничего, что могло бы задеть сердце женщины. Норману еще не перевалило за тридцать, но черты его лица были резко очерчены. Скорее, чем красота, в Годрике женщин привлекала сила, сокрытая в его чертах, напоминавших волчий лик. У рыцаря был высокий, широкий лоб мыслителя, рот его был изогнут в благообразной улыбке, взгляд — мечтателя. Но теперь в его взгляде была горечь — горечь человека, который искал милосердия или дарил его.

— Расскажите, Годрик, откуда вы пришли, почему вы так далеко уехали с этими воинами?

— Долгая история, — ответил он задумчиво. — Я родился в другом конце мира, и рос мальчиком, полным высоких идеалов рыцарства. Я ненавидел эту саксонскую свинью, короля Джона [4] Иоанн (Джон) Безземельный (1167–1216) — король Англии с 1199 года и герцог Аквитании из династии Плантагенетов, младший (пятый) сын Генриха II и Алиеноры Аквитанской. Его правление считается одним из самых катастрофических за всю историю Англии — оно началось с завоевания Нормандии французским королём Филиппом II Августом и закончилось гражданской войной, почти свергшей его с трона (за свои поражения он получил ещё одно прозвище «Мягкий Меч»). В 1213 году он признал Англию вассалом папы римского, чтобы закончить раздор с католической церковью, а в 1215 году восставшие бароны заставили его подписать Великую хартию вольностей, за что Иоанн наиболее всего и стал известен. Некоторые историки считают, что правление Иоанна было не лучше и не хуже царствований Ричарда I и Генриха III. Тем не менее, репутация Иоанна была настолько плоха, что с тех пор ни один английский монарх не называл своих наследников этим именем (оно впоследствии стало считаться несчастливым также в правящих династиях Шотландии и Франции). … А потом этот алкоголик Фулько из Нёльи [5] Фулько из Нёльи (Нейльский) (умер в 1201). Священник из Нёльи-сюр-Марн, ставший бродячим проповедником. Он ходил по Нормандии, Пикардии, Бургундии, бесстрашно обличая пороки своего времени (лично он никого не трогал, но грешник-то и обличение греха принимает на свой счет). Его простые, горячие проповеди собирали множество людей. Не раз его бросали в тюрьму местные власти, которые тоже принимали на свой счет многие из слов проповедника. Окружающих особенно впечатляло то, что в век моды на аскетизм он сознательно ел все, что предлагали, ночью спокойно спал, не затевал чрезвычайных постов. Зато при встрече с королем Ричардом Львиное Сердце отец Фульк предсказал ему скверную смерть, если тот не избавится от трех своих распутных дочерей. Король заметил, что дочерей не имеет, на что проповедник бросил: «Их зовут Гордость, Алчность, Разврат». В 1198 году по просьбе Папы Иннокентия III Фульк стал проповедовать на севере Франции о необходимости нового крестового похода, и более двухсот тысяч человек откликнулись на его призыв. Он и сам уже был готов отправиться в путь, но скончался. начал разглагольствовать и в итоге поднял крик о том, что все смерти и проклятия обрушились на нашу землю лишь потому, что Святая Земля под властью неверных. Он выл, пока не заразил энтузиазмом таких молодых дураков, каким был я, а тогда бароны начали вербовать тех, кто забыл, чем окончились другие Крестовые походы… Эрар де Бриенн [6] Эрар II де Бриенн (ум. 8 февраля 1190/1191) — граф де Бриенн, участник Третьего крестового похода. Вместе с братом Андре отправился в Третий крестовый поход в составе передового отряда графа Роберта II де Дрё. Андре погиб в бою с войсками Саладина 4 октября 1189; Эрар в этом сражении спасся бегством, но умер во время осады Акры. и темнолицый головорез Симон де Монфор [7] Симон IV де Монфор (1160/1165 — 1218) — военный лидер крестового похода против альбигойцев, сеньор де Монфор-л’Амори с 1187 года, 5-й граф Лестер с 1204 года, виконт Безье и Каркассона, сеньор Альби и Разеса с 1211 года, герцог Нарбонны, граф Тулузский, виконт Безье и Каркассона с 1216 года. зажгли нас, молодых норманов, обещаниями спасения и добычей, которую мы наберем в Турции, и мы отплыли. Болдуин [8] Балдуин I Фландрский (1171–1205) — первый император Латинской империи с 1204 года, граф Эно под именем Бодуэн VI де Эно и граф Фландрии под именем Балдуин IX Фландрский с 1195 года, видный фламандский феодал, объединивший под своим скипетром Фландрию и Эно; крестоносец. был нашим предводителем. На всем пути в Венецию, наши вожди только тем и занимались, что строили козни друг другу… Потом венецианские торговцы отказались предоставить нам корабли, вынудив наших вождей опуститься на колени перед этими торговцами свининой. Они пообещали нам корабли, но потребовали столь высокую плату, что мы не смогли её заплатить. Ни у кого из нас не было денег, иначе мы не отправились в этот безумный поход. Мы вынули драгоценности из наверший наших мечей, выковыряли золото из наших пряжек и отдали последние деньги. Мы пообещали разграбить греческие города, чтобы расплатиться с перевозчиками. Папа Иннокентий III [9] Иннокентий III (в миру — Лотарио Конти, граф Сеньи, граф Лаваньи, ок. 1161–1216) — папа римский с 8 января 1198 по 16 июля 1216 года. бушевал, но ничего не смог поделать. Однако мы отправились своим путем, омыв наши мечи в христианской крови вместо крови неверных… Мы взяли Сплит [10] Город в Хорватии. и Рагузу [11] С 1918 Дубровник — порт на Средиземном побережье. , Шибеник [12] Город в Хорватии. и Зару [13] Город в Турции. . Веницианцы получили сокровища этих городов, а мы заработали дурную славу, — тут Годрик печально усмехнулся. Девушка, пока он говорил, сидела, зачарованно глядя на него. Глаза у неё аж светились. Неожиданно рыцарю стало стыдно. — Ну, а потом молодой Алексей, который был изгнан из Константинополя [14] Алексей IV Ангел (ок. 1183–1204) — Византийский император в 1203–1204 годах. Сын Исаака II и его первой жены Ирины. После ослепления своего отца и узурпации власти его дядей Алексеем III в 1195 году проживал в Константинополе на положении пленника. В марте 1202 года с помощью своего воспитателя бежал к своей сестре Ирине, жене короля Филиппа Швабского (его тайно перевезли два купца из Пизы). В конце июня 1203 года крестоносцы прибыли к столице Византии. Алексей III встретил их у городских стен с 70-тысячным войском, которое было разбито в ходе дальнейшего сражения. Алексей III пробовал договориться с крестоносцами, предлагая им покинуть его владения, а взамен предоставить провизию и денежное обеспечение. Но европейцы настаивали на передаче власти его племяннику Алексею. Началась осада города, в ходе которой европейцы смогли захватить Галатскую башню и разломать цепь, закрывавшую проход в бухту Золотой Рог. В июле гарнизон совершил удачную вылазку, но басилевс не воспользовался её итогами. Вызвав своими действиями волну народного недовольства, 18 июля Алексей III бежал из столицы в Адрианополь, забрав с собой 10 кентинариев золота и дочь Ирину. , убедил нас, что божья работа посалить его на трон, вот мы и отправились дальше, — продолжал он. — Мы взяли Константинопль. Это было не так уж трудно, только вот старого Алексея [15]задушили. И тогда мы вынуждены были брать город заново. Нам пришлось наводить там порядок мечами… Потом де Монфор вернулся в Англию, и я сражался под знаменами Бонифация Монтсерратского, царя Македонии [16]. Однажды он вызвал меня и сказал: «Годрик, туркмены водят караваны, но торговля затухает из-за постоянной войны. Возьмите сто рыцарей и отыщите царство пресвитера Иоанна. Он тоже христианин, и мы, возможно, установим торговые контакты посредством туркмен», — так говорил он, будучи профессиональным лжецом. Только вот я видел его насквозь и отлично понимал: единственное его желание завоевать для себя это царство… «Только сто рыцарей», — с сомнением проговорил он. «Я не могу дать больше людей, — ответил он. — Иначе Болдуин, Дандоло [17]и граф Блуа [18]явятся и перережут мне горло. Так что вы должны обходиться тем, что есть. Добравшись до владений пресвитера Иоанна вы поможете ему и пошлете гонцов, чтобы известить меня. Быть может, тогда я смогу отправить вам ещё воинов». А потом он потупился. «Скажите только, где, хотя бы примерно, находится это царство?» — поинтересовался я. «Его легко найти, — заверил он. — Отправитесь на восток и с легкостью найдете его». Вот так и вышло, что я отправился в поход во главе сотни рыцарей-норманов, — тут лицо Годрика потемнело. — Во имя Сатаны. Мы проложили себе путь нашими клинками. Проезжая мимо Трапезунда нам приходилось с боем отвоевывать каждую милю. Мы разбили множество отрядов турок, персов и киргизов, а также боролись с природными врагами: жарой, жаждой и голодом. Со мной было много меньше сотни воинов, когда, услышав ваши крики, мы выехали из ущелья. Тела остальных разбросаны от холмов Черного Катая до берегов Черного моря. Однако мы забрали из стрелы, копья мечи — все, что смогли, и продолжали двигаться на восток.