Роберт Говард - Долг стрелка

— И все это во имя вашего сюзерена! — воскликнула Юлита, всплеснув руками. Глаза её сверкали: — Это звучит как сказка. Когда-то Ю Тай рассказывал мне о героях древнего Катая. У меня кровь начинает бурлить, когда я слышу такие истории. Вы тоже герой, как рыцари, которые жили во времена наших предков. Они были такими же мужественными и преданными!

От таких слов Годрик почувствовал боль в сердце.

— Преданность? — прорычал он. — По отношению к кому? К этому хитрому убийце Монтсеррату? Ба! Неужели вы считаете, что я готов был отдать жизнь, чтобы добыть ему царство? Он не дал бы мне ничего, если бы выиграл, и бросил бы на произвол судьбы, если бы я все потерял. Он выделил мне сотню рыцарей, ожидая получить неизмеримо большую выгоду. Если бы я проиграл, то он тоже был в выигрыше, так как избавился бы от неугодного вассала… А царство пресвитера Иоанна — мечта и фантазия. Я проехал многие земли в поисках этого мифического государства. Мечта, которая всякий раз отступала все дальше им дальше на восток, и едва не привела меня к гибели.

— А если бы вы нашли, то что тогда? — спросила девушка. Вытаращив глаза, она уставилась на рыцаря.

Годрик пожал плечами. Он не хотел отвечать на этот вопрос. Не в характере норманов было выставлять на показ свои тайные амбиции, однако эта девушка была исключением. Он был обязан ей жизнью, но ведь и он спас её в свое время… А еще что-то магнетическое было в её взгляде…

— Если бы я нашел царство пресвитера Иоанна, я захватил бы его для себя, — сознался Годрик.

Глаза Годрика сверкнули огнем истинного нормана — прирожденного завоевателя, принадлежащего расе, которая планомерно вырезала население Ближнего Востока.

— Посмотрите, — тут Юлита взяла Годрика за руку и указала на открытое окно в золотой раме. Ветер разметал шелковые занавески, открыв панораму высоких, далеких гор, которые словно подпирали синее небо. — За этими горами лежит земля, которую вы называете царством пресвитера Иоанна.

— Он и в самом деле живет во дворце с фиолетовыми куполами, стены которого отделаны золотом и драгоценными камнями? — с нетерпением спросил рыцарь. — И еще я слышал, что по обе стороны от трона Иоанна восседают чародеи и маги, которые могут творить чудеса со звездами и призраками знаменитых воинов. Так ли это? Говорят, что столица царства всегда скрыта в облаках, а шпили сверкают среди звезд, а сам пресвитер бессмертен и восседает на троне из слоновой кости, творя правосудие в комнате, вырезанной внутри огромного сапфира…

Принцесса покачала головой.

— Пресвитер Иоанн — Ван-хан, как мы называем его, — человек старый, но не бессмертный. Он никогда не бывал за пределами собственного королевства. Его подданные — христиане. Они и в самом деле живут в городах, только вот дома у них — землянки или шатры из козьих шкур, а дворец Ван-хана — грязная хижина в сравнении с этим дворцом.

Взгляд Годрика потух, казалось ему стало скучно.

— Моя мечта развеялась словно дым, — пробормотал он. — Вы должны были дать мне умереть.

— Вы сможете обрести новую мечту, — возразила девушка. — Можете мечтать о чем-то более достижимом.

Покачав головой, рыцарь посмотрел ей в глаза.

— Сны об империях преследовали меня всю жизнь, — задумчиво протянул он. — Да и сейчас тени этих снов давят на мою душу тяжким грузом. И это много большее разочарование, чем осознание того, что богатства царства пресвитера Ионна оказались сказкой…

Шли дни. Очень медленно гигантский норман восстанавливал свою силу. Часами он сидел в комнате с лазурным куполом или бродил по внешним палатам, где фонтаны музыкально звенели в тени вишневых деревьев и мягкие лепестки падали на землю красочным дождем. Покрытый шрамами многих битв воин чувствовал себя совершенно неуместно в обстановке экзотической роскоши, но был склонен отдыхать и умерить свою природу на какое-то время. Он не видел города Джахадура — стены дворца были очень высокими, и в какой-то момент он почувствовал себя пленником в золотой клетке. Он видел только Юлиту, рабов и Ю Тая. Он много говорил с последним. Большой Катай — империя, как вскоре понял Годрик, — породил многие из историй о царстве пресвитера Иоанна. Катай был разделен на три королевства: Китай, Чин и Санг.

Вскоре Ю Тай и Годрик стали говорить свободно.

— Император часто интересуется вашим здоровьем, — как-то сказал Ю Тай. — Но скажу откровенно, будет лучше, если ты не станешь попадаться ему на глаза. Ваша великая битва с сяньскими бандитами захватила воображение солдат, особенно старого генерала Руглы, который любит принцессу, считая её своей собственностью, поскольку, когда она еще была младенцем, он спас её — увез на луке седла, когда найманы [19], устроив рейд, пересекли границу. Чаму Хан боится всех, кто имеет отношение к армии. Он боится, что ты можешь оказаться шпионом. Как и любой император, он боится своего окружения. В том числе и принцессу Юлиту.

— Она не похожа на большинство девушек Катая, которых я видел, — в свою очередь заметил Годрик. — Лицо у неё не такое уж и плоское, и глаза не такие раскосые.

— В её жилах течет иранская кровь, — ответил Ю Тай. — Она — дочь правителя Черного Катая и персианки.

— Порой я вижу печаль в её взгляде, — вздохнул Годрик.

— Она выйдет замуж за принца Ван Иня — из императоров Цзиня. Чаму Хан обещал ему принцессу, ибо он стремиться завоевать благосклонность императора. Император боится Чингисхана.

— А кто такой Чингисхан? — печально поинтересовался Годрик.

— Предводитель монголов Якки. Он значительно усилил свою власть за последнее десятилетие. Его кочевники отчаянные воины, которые ведут столь тяжелую жизнь среди бесплодных пустынь, что умирают без возражения. Давным-давно их предки — хуны — были изгнаны в Гоби моими предками, катайцами. Тогда хуны были разделены на множество племен, но Чингисхану, кажется, удалось объединить их. Я даже слышал дикие истории о том, что он хочет отделиться от Катая и даже готов подняться против своего повелителя. Но это было бы глупо. Хотя между Чаму Хан и Якки лежат Ся и Кераиты. Тем не менее Чингисхан реальная угроза для этой империи. Черный Катай находится в стороне от всех неприятностей. В течение многих веков у него не было сильного врага. Жители этой страны ныне больше не турки и не китайцы, а представляют собой отдельную нацию со своими традициями. Они никогда не нуждались ни в каких союзах для защиты, но прошло слишком много времени, и за долгие годы мира они выродились. А Чаму отлично осознает свои слабости и ищет союза с Чиной Катая.