Роберт Говард - Долг стрелка

— Моя принцесса… придворные Великого Катая ждут вас… — с трудом смог выдохнуть он.

Принцесса побледнела, в миг став холодной, словно статуя.

— Я готова, Ругла, — прошептала она.

— Готова, дьявол побери! — взревел старый солдат. — Только трое добралось до ворот Джахадура, и те, истекая кровь! Вы же не собираетесь выйти замуж в Катае за Ван Иня. Не сейчас по крайней мере. И вам очень повезет, если вас за волосы не потащат в юрту Субэтэя. Холмы вокруг города кишат монголами. Они перерезали горло всем часовым в ущельях и устроили засаду на придворных Катая. Через час эта орда будет у ворот Джахадура. Чаму Хан, словно безумный шершень, мечется по своим покоям. Теперь мы даже отослать вас не сможем. Скорее всего, воины Чингисхана уже перекрыли все дороги. Западные тюрки смогли бы предоставить вам убежище, но вам до них не добраться. Единственное, что остается нам, попробовать удержать город! Но с этими жирными, вечно пьяными собаками, которые называют себя солдатами, нам очень повезет, если город не захватят с первого же удара.

Юлита, потупив глаза, повернулась к Годрику.

— Чингисхан у наших ворот. Ступайте к нему! — а потом, быстро повернувшись, вышла из комнаты.

— Что все это значит? — с удивлением поинтересовался старый Ругла.

Годрик прокашлялся.

— Принесите мою броню и меч. Поеду, поищу Чинисхана, но только не для того, о чем она подумала.

Ругла усмехнулся, кивнув. Он удивился порыву этого внешне совершенно равнодушного человека.

— Ну что брат-волк! — взревел он. — Дадим Чингису бой! Мы отправим его назад в пустыню зализывать раны, и пусть в нашей армии останется только три воина. Троих вполне хватит, чтобы подавать нам мечи и топоры, когда мы сломаем свои, а мы сложим пирамиду из мертвых монголов такой высоты, что женщины, стоя на городской стене, будут смотреть на нас снизу — вверх!

И тогда Годрик широко улыбнулся.

Броня Годрика была очень хорошо начинена. Назатыльник и шлем были соединены с таким искусством, что не было заметно никаких прежних повреждений. Доспехи рыцаря были чрезвычайно крепкими и очень тяжелыми. Клинки, которые ранили его в битве, пробили дыры, там, где раньше были вмятины. Теперь же броня стала как новая. Тяжелая кольчуга была усилена твердыми стальными пластинами на груди, спине и плечах. Шлем, который раньше был просто колпаком, теперь стал чем-то большим. Он твердо покоилась на плечевых стальных пластинах. Вся броня была вычищена и обновлена. Годрик почувствовал свою силу, когда на грудь ему лег знакомый вес кирасы, а пальцы коснулись изношенной рукояти длинного двуручного меча. Томная, призрачная мечтательность последних недель исчезла — он снова стал завоевателем из расы завоевателей. Со старым Руглой он подъехал к городским воротам. Вокруг царило настоящее столпотворение. Ужас охватил горожан. Мужчины и женщины бегали по улицам, крича, что скоро появятся монголы. Некоторые вязали вещи и грузили на ослов, выкрикивая упреки солдатам, собравшимся на стенах, которые, похоже, были такими же испуганными, как горожане.

— Трусы! — ощетинилась борода старого Руглы. — Им нужна война, чтобы стать мужчинами. Вот теперь началась война и им придется сражаться.

— Всегда можно бежать, — насмешливо ответил Годрик.

Они подошли к городским воротам. Там уже собралась толпа воинов. У одних в руках были пики, у других луки и стрелы. Увидев генерала и рыцаря, солдаты отчасти взбодрились. Многие слышали рассказ о том, как норман бился с разбойниками. Но Годрик был удивлен, отметив как мало воинов собралось у ворот.

— И это все ваши воины?

Ругла покачал головой.

— Большая часть армии сейчас находится на Перевале Черепа, — прорычал он. — Это — единственная подмога, которую может получить Джахадур. В прошлом мы легко защищали город от всех, кто пытался нас захватить. Но эти монголы — настоящие дьяволы. Я всегда оставлял в городе достаточно людей, чтобы мы смогли защититься от любых мерзавцев, которые могли бы спуститься со скал…

В итоге они выехали из ворот и отправились вниз по извилистой горной тропе. С одной стороны возвышалась отвесная стена высотой в тысячу футов, с другой — бездонная пропасть. Им пришлось проехать почти милю, прежде чем они добрались до перевала Череп. Здесь тропа раздваивалась, выходя на возвышенность, но прежде проходила между двумя высокими стенами. Там собралась тысяча воинов в ярких, серебристых доспехах, высоких кожаных сапог, и с оружием, отделанным золотом. Их остроконечные шлемы украшали перья. У них были длинные копья и ятаганы с широкими клинками. Так что выглядели они вполне воинственно. Они были здоровыми, но явно нервничали, находясь в полной растерянности.

— Во имя дьявола, Ругла, — отрезал Годрик. — Это все воины, что у вас есть?

— Отряды разбросаны по всей империи, — ответил Ругла. — Я просил Чаму Хана собрать тут всех воинов империи, но он отказался это сделать. Почему? Один Эрлик знает! — тут генерал поднялся в седле. — Люди Черного Катая, вы меня давно знаете! Но вот рядом со мной человек, о котором вы слышали… великий воин Запада, который сегодня станет сражаться с нами. А теперь приготовьтесь, и когда придет Чингис со своими воинами, вы должны показать, что воины Черного Катая могут умирать как мужчины!

— Не так быстро, — проворчал Годрик. — Это ущелье выглядит многообещающим. Могу ли я подсказать как лучше организовать оборону?

Ругла развел руками.

— Несомненно.

— Тогда пусть воины восстановят эти баррикады, — отрезал Годрик, указывая на неровную линию наполовину осыпавшейся каменной кладки посреди ущелья. — Постройте баррикаду как можно выше. И пусть лучшие лучники встанут за первую линию из камня. А за спинами их воинов с копьями, мечников и воины с топорами…

Длинный жаркий день тянулся бесконечно. Наконец где-то далеко-далеко прозвучал громкий звон литавр, а потом гром копыт мириадов коней. Затем на плато высыпала оромная орда. Годрик ожидал дикой, неорганизованной массы варваров, который хлынут в бой без всякого порядка и системы. Однако кочевники двигались, образовав компактные отряды, по тысяч и воинов в каждом.

Стяги, штандарты из хвостов яков развевались над их головами. Когда Годрик увидел их упорядоченные ряды и решительность движения, он почувствовал, как сжалось его сердце. Эти воины были готовы к ожесточенной борьбе, и числом они превосходили своих противников раз в семь. Как норман мог рассчитывать противостоять им? Годрик от души выругался. Несмотря ни на что он надеялся выжить в этой заварухе, безумной схватке, которая ему предстояла. Единственное, в чем он был уверен, что прежде чем умрет, он нанесет врагу столько вреда, сколько сможет.