Роберт Говард - Стервятники Техаса

— Не будь дураком! Откуда он может знать? Он спит. Я, как и ты, кстати, слышу его храп. И мы не станем его будить. Войдем в дом, и тут он свое получит! Из окна проникает достаточно света, чтобы мы могли разглядеть его постель. Мы нашпигуем его свинцом прежде, чем он успеет шевельнутся. А проснется он уже в аду. Давай, пошли, и, ради Бога, потише!

В последнем совете не было нужды. Каждый ступал босыми ногами так, словно при каждом шаге рисковал наступить на логово гремучих змей.

Проскальзывая через порог, злоумышленники произвели шума меньше, чем ветер в темных ветвях. Они прокрались через дверь, обшаривая взглядами комнату, которую наполняло ритмичное похрапывание спящего. Света, проникающего сквозь маленькое окошко, действительно, было достаточно, чтобы различить контур кровати с бесформенной массой на ней.

У кого-то со всхлипом вырвался вздох из перехваченного спазмом горла. И сразу же хижина затряслась от грохота одновременно разряжаемого оружия. Свинец, со стуком впиваясь в плоть и кости и расщепляя дерево, превратил постель в мешанину кровавых ошметков, перьев и тряпок. Раздался дикий крик, мгновенно сменившийся тяжелым хрипом. Бешено взмахнув руками, тяжелое тело грохнулось на пол. Со скрытого темнотой пола рядом с кроватью послышались ужасающие звуки захлебывающегося кровью дыхания и биение конвульсивно дергающегося тела.

Ориентируясь на них, столпившиеся у двери злоумышленники слепо обрушили град свинца на пораженную жертву. В беспорядочной стрельбе чувствовались страх и паника, овладевшие стрелками. Они продолжали нажимать на спусковые крючки пистолетов, пока не опустели барабаны и не затих шум на полу.

— Пошли скорее отсюда! — выдохнул один.

— Нет! Там свеча на столе. Я наткнулся на нее в темноте. Надо убедиться, что он мертв, прежде чем уходить. Чтобы спокойно спать, мне надо увидеть его труп. Времени у нас еще достаточно. Люди, должно быть, слышали выстрелы, но пока они соберут команду и рискнут сюда сунутся, пройдет час, а то и больше. Нет никакой опасности. Я зажигаю свечу!

Послышалось чирканье спички, и желтое дрожащее пламя осветило три напряженных бородатых лица. Струйки голубого дыма приглушали свет подожженного фитиля, но убийцам все же удалось разглядеть изломанные обводы скорчившегося у койки тела, из-под которого вытекали все расширяющиеся ручейки темно-малинового цвета.

— Ох-х-х!

Они обернулись на звук стремительно приближающихся шагов.

— Господи! — воскликнул один из злоумышленников, падая на колени с поднятыми для защиты от ужасного видения руками. Двое других, испытав не меньшее потрясение, обратились в статуи. Они стояли, раскрыв рты и беспомощно держа в руках разряженное оружие.

В дверях, сжимая в каждой руке по кольту, с угрожающей гримасой на лице, стоял человек, чье, как они думали, безжизненное тело лежало у изрешеченной пулями постели!

— Пистолеты — на пол! — прошипел Коркоран. Оружие полетело вниз, а руки его владельцев взметнулись вверх. Коленопреклоненный бандит попытался выпрямиться, опираясь на пол; его рвало от страха. А про свои пистолеты этот неудачник забыл напрочь, и те мирно лежали у его ног.

— Джоел Миллер! — спокойно произнес Коркоран. Обнаружив в собственном доме компанию незваных гостей, он испытал некоторое изумление, но теперь, когда стало ясно, что тут произошло, оно исчезло, не оставив и следа. — Не знал, что ты связался с бандой Гормана. Думаю, Миддлтон очень удивится. И расстроится.

— Ты дьявол! — выговорил Миллер. — Тебя невозможно убить! Мы же стреляли в тебя! Мы слышали, как ты свалился вниз и умер на полу. Мы и после этого продолжали стрелять. Но ты жив!

— Вы не в меня стреляли, — проговорил Коркоран. — Вы, мерзкие подонки, убили другого человека, которого приняли за меня. Я шел по дороге, когда услышал выстрелы. Вы, твари, застрелили Джо Уиллоугби! Он был пьян и, думаю, пришел сюда, чтобы отоспаться на моей постели, как бывало раньше.

При этих словах физиономии бандитов под косматыми бородищами и нечесаными лохмами приобрели землистый оттенок. Ненависть, унижение и страх читались в их помертвевших глазах.

— Уиллоугби! — пробормотал Миллер. — Нам этого не простят. — Отпусти нас, Коркоран! Хопкинс со своей толпой повесят нас! Это конец стервятникам! И тебе конец, Коркоран! Если нас станут вешать, молчать мы не будем! Все узнают, что ты один из нас!

— В таком случае, — отозвался Коркоран, сощурив глаза, — я лучше убью всех троих. Идеальное решение всех проблем. Вы застрелили Уиллоугби и пытались разделаться со мной; я убиваю вас при самозащите.

— Не делай этого, Коркоран! — взвыл Миллер, обезумев от ужаса.

— Заткнись, собака, — рявкнул другой, злобно глядя на техасца. — Коркоран не стреляет в безоружных.

— Обычно, да, не стреляю, — согласился стрелок. — И не стал бы этого делать, если бы вы не нарушили некоторых условий. Я сыт по горло нравами, которые, как я вижу, считаются нормой в ваших краях. Но я живу в соответствии с правилами своих предков и не могу переступить через них. Валить, как быков на бойне, я вас не стану, хотя со мной вы пытались это проделать.

Но, будь я проклят, если позволю вам улизнуть, чтобы вы потом вернулись, когда наберетесь храбрости, и попробовали снова. Мне грозит повешение от комитетчиков, или пуля в спину от таких подлых крыс, как вы. Какие вы, к черту, стервятники! Вы и на ворон не тянете.

Я отведу вас на тот конец Вапетона и швырну в тюрьму. Пусть Миддлтон решает, что с вами делать. Он, наверняка, придумает какой-нибудь фокус, чтобы потопить всех, кроме себя. Но предупреждаю вас: раскроете пасти про стервятников, и я забуду свое воспитание — пошлю вас в ад в одежде, но без оружия…

Добрая игра в «Короле бриллиантов» была прервано внезапным вторжением тощего паренька-рассыльного, который вбежал и выпалил: — Стервятники убили Джо Уиллоугби! Стив Коркоран поймал троих и только что запер их в тюрьме! На этот раз твари попались нам живьем — есть над кем поработать!

В ответ раздался гневный рев, и зал опустел. Мужчины с яростными возгласами вырвались на улицу. Джон Миддлтон отложил карты, надел недрогнувшей рукой свою белую шляпу и вышел вслед за остальными.

Толпа уже грохотала и билась о стены тюрьмы. Старателями овладела жажда крови, и удерживало их от взлома дверей только присутствие Коркорана, который неподвижно стоял на тюремном крыльце и смотрел на людей: спокойно, но с предупреждением. Мак Наб, Ричардсон и Старк тоже были здесь. Бледность Мак Наба не скрывали пышные бакенбарды, Старк казался больным и только Ричардсон, как всегда, был холоден словно лед.

— Вздернуть их, — ревела толпа. — Отдай их нам, Стив! Ты выполнил свою задачу! Пора и нам сказать свое слово! Отдай их нам!