Сергей Кишларь - Аризона на троих. Самый быстрый

Обойдя костёр, Алисия присела на корточки возле своего саквояжа, достала щётку для волос, шепнула сидящему рядом Генри:

– Будьте джентльменом, постелите мне одеяло, да поближе к своему.

– Не люблю, когда меня используют, – шепнул в ответ молодой человек.

– Что за глупости Генри, кто вас использует? Мы должны действовать сообща. Так ведь, компаньон?

Генри отложил блокнот, сердито вздыхая, поднялся, раскатал одеяла. Поглядывая на его работу, Джед крикнул:

– Я бы на вашем месте лёг поближе ко мне, мистер Нью-Йорк.

– Нет уж, мы как-нибудь здесь, – недружелюбно ответил молодой человек.

– Как знаете, – бесстрастно сказал Джед, разворачивая лассо.

Он кольцом проложил верёвку вокруг своего одеяла, сел, стаскивая ковбойские сапоги. Заинтригованный Генри не осилил репортёрского любопытства.

– Зачем лассо? Это какой-то ритуал?

– Защита от змей, – лаконично ответил Джед.

– Змея не переползёт через верёвку? – Генри фыркнул от возмущения. – Я конечно, человек на Западе новый, не опытный, но это не значит, что мне можно скармливать детские небылицы.

Джед в ответ только пожал плечами, мол, как знаете.

– Змей отпугивает запах верёвки, – пояснила Алисия и, повысив голос, спросила Джеда. – А здесь много змей?

– Пустыня – это их территория, но место, где мы находимся, даже по меркам пустыни претендует зваться логовом ползучих гадов.

Алисия озадачено глянула на Генри.

– Учитывая, что в нашей экипировке нет ни одного лассо, разумно было бы принять это предложение.

С этими словами она собрала своё одеяло, вошла в очерченный верёвкой круг.

– Я вас не потесню?

Джед лёг, пристроив на седле голову.

– Места всем хватит.

– Генри, идите к нам, – крикнула Алисия.

Но Генри не мог поступиться гордостью, – презрительно усмехнувшись, он лёг, положил рядом с собой винчестер, завернулся в одеяло.

Джед спал или делал вид, что спит. Расчесав волосы, Алисия тоже улеглась, а к Генри сон всё не шёл. Осторожно привстав на локте, он испуганно прислушивался к вою койота, порывисто поворачивался на ночной шорох, вскидывал голову на крик пересмешника. Вскоре этих криков и шорохов стало так много, что Генри решил перебраться поближе к своим спутникам.

Он перетянул одеяло на середину расстояния отделяющего его от раскинутого лассо, но и здесь сна не было. Нащупав рукой винчестер, он долго и напряжённо вглядывался в лежащую на песке палку, принимая её за притаившуюся змею, прислушивался к едва слышному журчанию пересыпающегося песка и, поступившись гордостью, перетянул одеяло ещё ближе к Джеду и Алисии.

Под утро, когда сон наконец сморил его, одеяло лежало рядом с лассо, но постелить его внутрь круга он так и не осмелился. Генри снились серые глаза Алисии – то смеющиеся, то строгие, то лукавые. А потом девушка придвинулась к нему, её рука неторопливо, но страстно заскользила по его телу снизу-вверх…

От этого скользящего движения Генри проснулся.

Первый солнечный луч сочился в просвет между скалами, радужными искрами рассыпаясь в сонно смежённых ресницах молодого человека. На грани между сном и явью, Генри видел Алисию, спящую спиной к нему, а скользящее движение руки не прекращалось.

"Как жаль, что это не Алисия", – сонно подумал он и вдруг похолодел от ужаса, – на его груди кольцами сворачивалась гремучая змея. Генри замер, боясь дышать. Нестерпимо щекотливая капля пота ползла от виска к уху.

Змея подняла кончик хвоста, затарахтела им, будто кто-то быстрым взмахом пальцев запустил вращаться разболтанный револьверный барабан. В ту же секунду грохнул выстрел. Голова змеи разлетелась в клочья, и весь первобытный ужас выплеснулся наружу, – Генри панически отшвырнул одеяло, вскочил, заплясал около безголовой, но всё ещё извивающейся змеи, будто ему стреляли под ноги, а он спасался этим нелепым подпрыгиванием от пуль.

– Успокойтесь, – раздался бесстрастный голос Джеда.

Аризонец стоял, прижимая одной рукой к груди охапку хвороста, а второй неторопливо опуская в кобуру курящийся пороховым дымком револьвер. Рывком севшая Алисия вскинула револьвер, взятый ею вчера из запасов бандитского оружия; озиралась, ничего не понимая со сна.

– Э-эй, сеньорита, – предупредил Джед, кидая у костра охапку хвороста. – Полегче с револьвером, у вас курок взведён.

Облизывая пересохшие губы, заспанная девушка большим пальцем плавно сняла револьвер с боевого взвода.

– Было бы глупо вскидывать револьвер, не взведя курок.

– Я смотрю, вы кое-что в этом понимаете.

– Кое-что, – согласилась девушка, поднимаясь на ноги.

Джед поддел острым носком сапога безголовую змею, отшвырнул её в сторону, принялся разжигать потухший костёр. С трудом укротив сердцебиение, Генри утёр взопревшее лицо, потянулся за ботинками.

– На вашем месте я бы вытряхнул их прежде чем обуть, – посоветовал Джед, не оборачиваясь от костра и снова заставляя заподозрить себя в том, что у него есть ещё одна пара глаз на затылке. – Не один беспечный путешественник погиб оттого, что поленился вытряхнуть сапоги.

Генри недоверчиво посмотрел аризонцу в спину, но совету всё же последовал, – перевернул ботинок подошвой кверху, пристукнул ладонью по каблуку. Из ботинка выпал на песок скорпион. Молодому человеку снова пришлось отскакивать на безопасное расстояние. Пристраивая на разгорающемся огне кофейник, Джед иронично усмехнулся:

– Добро пожаловать на Дальний Запад, мистер Нью-Йорк.

Генри не ответил, старательно выколачивая ботинок о скалу и подозрительно заглядывая в него.

Молодости свойственно быстро забывать несчастья и легко залечивать душевные раны, так и Генри на второй день уже смирился с гибелью товарища, вынырнул из омута мрачных мыслей и теперь всецело был захвачен духом большого приключения, в которое он попал волей обстоятельств.

Короткий серый сюртук и жилет были скатаны вместе с винчестерами бандитов в одеяло и теперь покоились позади седла. Рукава некогда белой, а теперь посеревшей рубашки закатаны по локоть. Носовой платок повязан на шею, на бёдрах – оружейный пояс с кольтом сорок пятого калибра.

Генри восседал в седле, пытаясь копировать осанку аризонца. Всё было новым для него: и грандиозная природа Аризоны, и ожидание приключений, какое бывало только в детстве, когда родители укладывали его спать, оторвав на самом интересном месте от очередного романа Фенимора Купера. Лежащая под подушкой книга не давала заснуть, рисуя в мальчишеском воображении картины бескрайних диких лесов, индейские челноки на просторах озера Онтарио, деревянные частоколы военных фортов.

Теперь картины детства ожили наяву. Генри любовно нащупывал в седельном чехле позади своей правой ноги приклад винчестера, лихо надвигал на глаза потерявшую вид шляпу-котелок, и чувствовал себя героем Фенимора Купера, – Соколиным Глазом новых времён.